— А а… ну да, ну да. — Серебрянский, сохраняя чуточку рассеянный вид, подошел к окну, за которым занимался мутный февральский рассвет. — Водитель уже позавтракал?
— Да, конечно. За ночь немного снега намело, так он уже успел дорожку почистить. А что это вы, Аркадий Львович? Разве вам не на службу сегодня?
В чем, в чем, а в отсутствии наблюдательности Киру не упрекнешь: сегодня Аркадий Львович действительно одет не "по уставному", не в чиновничий прикид — в гардеробе у Серебрянского три деловых костюма, — но посвободней, в каких нынче уже не принято ходить на службу. А именно, в темно синий джемпер из кашемира и темно серые немнущиеся брюки из первоклассной английской шерсти.
"Надо на что то решиться, — в сотый уже, наверное, раз промелькнуло в голове у Серебрянского. — Миша, похоже, решил свинтить. Но почему? С какой стати затеялась кутерьма? Ведь еще около месяца, по всем прикидкам, можно было сидеть спокойно и особо не тревожиться… О от, чертяки! Поотключали телефоны, а ты сиди тут и думай, что бы все это могло означать?"
Аркадий Львович попытался дозвониться на сотовый двум своим хорошим знакомым, один из которых являлся одним из руководителей Московского центрального депозитария — именно в этом учреждении, если он только правильно истолковал "голос за кадром", с раннего утра идут обыски и выемки документов, — а другой по линии правительственной комиссии по ТЭК курировал огромную трубопроводную компанию "Ространснефть". Но и здесь его ожидал неуспех: оба владельца сотовых оказались "временно недоступны" для мобильной связи, а их домашние телефоны были поставлены на автоответчик и тоже не отвечали.
"Очень странно, — подумал он. — Такое впечатление, что целая группа лиц, — не сговариваясь, — предпочитает избегать в данный момент телефонного общения. Определенно, что то за всем этим стоит. Но что именно?"
Кира вновь попробовала привлечь к себе внимание хозяина, но Аркадий Львович, погруженный в свои мысли, казалось, ничего не слышал и не видел вокруг себя.
* * *Серебрянский, чье беспокойство в связи с неудачными попытками дозвониться до кого нибудь из "знающих товарищей" в эти минуты лишь укрепилось, попытался восстановить в своей памяти детали вчерашнего разговора с вице президентом "Ространснефти" Литвиновым, который как бы послужил прелюдией к сегодняшнему тревожному звоночку.
Встретились они в небольшом уютном и довольно дорогом ресторане "Аркадия" в районе семи часов вечера. Когда Серебрянский нарисовался в ресторане, который служил узкому кругу лиц чем то вроде делового клуба, где можно было иногда вечерком не только обсудить кое какие вопросы, но и приятно провести время, давний приятель уже ожидал его в отдельном кабинете, где для них был накрыт ужин на двоих. Причем по лицу Литвинова, этого сорокалетнего мужчины довольно крупной комплекции, довольно жизнерадостного, надо сказать, субъекта, на этот раз было заметно, что он прибыл на "стрелку" сильно не в духе.
— Как дела, Миша? — поинтересовался у него Серебрянский, избавившись первым делом от галстука и определив пиджак на спинку высокого венского стула. — Тот слушок, что прошел касательно Голубева, это что, правда?
— Голимая правда, Аркаша, — сказал нефтяник, разливая в маленькие рюмки выдержанный "Хеннесси". — Перед тем как прозвонить тебе и забить "стрелку", я смог накоротке пообщаться с нашим главным "особистом". Не все пока ясно в этой истории, но дело, кажется, обстоит хреново.
Литвинов рассказал все, что ему стало известно о ЧП в Грозном, а потом стал божиться, что лично он вплоть до сегодняшнего, то есть утра вторника, ровным счетом ничего не знал об этой внеплановой поездке первого вице президента компании на Северный Кавказ. В принципе Вадим достаточно самостоятелен в своих действиях. По крайней мере в осуществлении совместных проектов с "Грознефтью" — здесь он контактирует напрямую с федеральными правительственными структурами и нынешней чеченской властью. Тем не менее Литвинов прежде знал все или почти все обо всех подобных мероприятиях — от того же Голубева, который постоянно делился с ним ценной информацией. Но только не в этот раз.
Помимо ЧП с Голубевым, похищенным какими то неизвестными лицами в Грозном, в понедельник, средь бела дня, по ходу разговора всплыла еще одна довольно тревожная тема.
По какой то неизвестной пока причине из командировки в Швейцарию до сих пор не вернулся еще один их деловой партнер. А именно Игорь Борткевич, президент крупнейшей "дочки" компании "Ространснефть", курирующий среди всего прочего прохождение через офшоры значительных валютных средств, накапливающихся на зарубежных счетах за прокачку нефти по федеральной "трубе"…
* * *— Аркадий Львович, ну что же вы? Завтрак ведь стынет!
Голос экономки заставил Серебрянского стряхнуть минутное оцепенение и вернуться в сегодняшний день.
— Что тебе, Кира? — Обернувшись, он посмотрел на экономку. — Где Николай?
— Возле гаража, наверное, — бросив взгляд в окно, сказала женщина. — Почему вы не кушаете? Я вчера приготовила ужин, а вы так и не притронулись ни к чему. Вы поешьте как следует, ведь на целый день уезжаете.
— Что это, Кира? — Нахмурив брови, Серебрянский вначале косо поглядел на экономку, затем на обеденный стол, закусок на котором с лихвой хватило бы для трех проголодавшихся мужиков. — Вы что, ждете гостей?
— Покушайте домашнего, Аркадий Львович, — все еще не замечая приближения грозы, сказала Кира Александровна. — Грудка индейки под миндалевым соусом… Провансальский салат, по рецепту Лары, как вы любите… Фруктовый торт с ананасами, тоже ваш любимый…
— Я что, по вашему, свинья?
— Да что вы такое говорите?! — всплеснула руками Кира.
— Нет? Ну а что вы тогда навалили тут целую лоханку?! — найдя наконец, на ком можно разрядиться, почти выкрикнул Серебрянский. — Ну сколько раз можно говорить?! Завтрак должен быть легкий, "французский"! Блин!! Что за страна? Что за люди? Говоришь им одно, а они делают совсем другое! Никому ни в чем нельзя довериться. Ни в мелочах, ни тем более в серьезных делах!
Увидев, что экономка вот вот разрыдается, он вышел прочь из столовой, в сердцах хлопнув дверью.
Поднялся по лестнице на второй этаж, все еще цедя под нос ругательства, но уже через несколько секунд сумел взять себя в руки.
Зря он, конечно, наехал на Киру Александровну. Ну да ладно, переживет. А нервишки то того, шалят. И неудивительно: без причины, без веских оснований Литвинов не стал бы пугать его такими вот звонками, да еще на фоне их вчерашнего разговора. Остальные "господа товарищи" тоже ведут себя как то подозрительно. В первые дни, когда "ЮКОС" начали шерстить, тоже все на время затаились. Хрен до кого можно было дозвониться. Шуршали тихонько по углам, как тараканы. И совсем уже недавно, когда директора РФФИ вдруг вызвали на допрос в Генпрокуратуру и там предъявили обвинение, взяв подписку о невыезде, вновь на какое то время прекратились всякие "р разговорчики в строю". На деле еще никому — или почти никому — всерьез не дали по балде и уж тем более не поставили к стенке, а многие уже обосра…сь. Вот уж воистину — "молчание ягнят".
* * *Серебрянский сверился со своими наручными часами "Эдокс". Так, почти восемь. Водитель Николай, выполняющий также при нем функции телохранителя — вообще то таковой по закону чиновнику его ранга не положен — находится на месте и ждет распоряжений. Покидают Веледниково они обычно в начале девятого, с тем чтобы Аркадий Львович мог приступить к работе в своем офисе не позднее девяти утра. Гм. Время отбытия можно и даже нужно оставить прежним. А вот маршрут, да и в целом планы на текущий день, придется кардинально поменять…