– Правильно говоришь. Поэтому я и спешу потратить свои денежки.
Минуту назад я была уверена, что их перепалка добром не кончится. Но тут они весело загоготали, и стало ясно: ни тот, ни другой не придают своим словам значения, и подтрунивают друг над другом скорее по привычке. Их спор начался не сегодня и давно уже ничего не значил. Это было ясно хотя бы по тому, как к обмену «любезностями» отнесся Максимильян. Сидел со скучающим видом и вряд ли вообще что-то слышал из сказанного ими. А я, наблюдая за этой парочкой, сделала неожиданное открытие: Дмитрий на самом деле куда старше, чем я решила вначале. Он сидел напротив окна, и при солнечном свете становились заметны морщинки возле глаз и губ, линия подбородка казалась резче, а глаза… у него были глаза человека много повидавшего, и далеко не все из увиденного ему пришлось по душе. Передо мной был взрослый мужчина, а отнюдь не мальчик.
– Если вам больше нечего сказать – двигайте отсюда, – после короткой паузы произнес хозяин кабинета, воспользовавшись тем, что оба затихли.
– Удачи, братья, а теперь и сестры, то есть сестра, – поспешно поднявшись, сказал Вадим и тут же полез к Максимильяну: – Скажи, зачем на самом деле тебе нужна девчонка? Да так нужна, что ты готов платить ей из своего кармана?
– Потопали, мой любопытный друг. – Дмитрий подхватил его под руку, и они вместе покинули комнату.
– Не обращай внимания, – сказал Максимильян. – Он привыкнет.
– Любопытство и меня мучает, – ответила я.
– Кстати, что ты скажешь об этих двоих? Успела составить мнение?
– Вадим прямолинеен, как и положено Воину. Мир для него прост и ясен. Он немного сентиментален, хотя никогда в этом не признается. Я угадала или попала пальцем в небо?
– Угадала. А что Поэт?
– С ним сложнее. Но он мне нравится.
– А я? – усмехнулся Максимильян. – Я тебе нравлюсь?
– Нет, – ответила я неожиданно для самой себя. Я хотела ответить уклончиво, завуалировав ответ улыбкой, но вышло чересчур резко. Лицо Максимильяна оставалось спокойным, глаза он не отвел, и я почувствовала беспокойство, и вовсе не из-за своего ответа, а из-за его взгляда, обескураживающе откровенного и при этом начисто лишенного сексуальности, словно он поэтапно снимал с меня одежду, затем кожу, а потом и мясо до самых костей.
– Сам напросился, – засмеялся он, торопясь перевести все в шутку и отворачиваясь, но этот его взгляд я вряд ли забуду. – Если не возражаешь, отправимся к клиентке прямо сейчас. Она нас ждет.
– Чего ты хочешь от меня? – все-таки задала я вопрос, когда мы спускались по лестнице. – Я имею в виду, что я должна делать на встрече?
– Ничего особенного, – пожал он плечами. – Послушаешь старуху, появятся вопросы – задавай, но будет лучше, если ты просто понаблюдаешь, осмотришься. Мне важны твои впечатления.
В какой-то момент я даже решила, что Максимильян издевается, но он, судя по всему, говорил абсолютно серьезно. Люди платят за любовь, за верность, за молчание, за что только не платят. А вот этот тип готов платить за мои впечатления. Тут бы надо рассмеяться, но смешно почему-то не было.
– Ну вот, мы и на месте, – сказал Максимильян, и я увидела дом за невысоким кованым забором, вдоль которого росли туи.
Мы оставили машину возле ворот и направились к калитке. Мой спутник достал из кармана мобильный, но пока набирал номер, из дома показалась женщина лет пятидесяти, полная, слегка запыхавшаяся, она бросилась к калитке, открыла ее, несколько раз повторив:
– Проходите, хозяйка ждет.
Вслед за ней мы поднялись на крыльцо и прошли в просторную гостиную, где на диване сидела пожилая женщина в шали. Волосы, совершенно седые, она не красила, стриглась коротко, почти как мужчина. Черты лица крупные, грубоватые, смягчались возрастом. Она совсем не походила на обладательницу огромного состояния, все в ней было просто, от вязаной шали на плечах до тапочек с ушками. Обычная бабуля, правда, жила она в доме, который стоит не меньше тридцати миллионов, а может, и больше. Цены на недвижимость растут, а ее собственность находится в самом центре, в исторической части города. Хотя, если не считать камина с замысловатым барельефом, обстановка вполне обычная. Мягкая мебель, ковер на полу, горка с посудой и телевизор на тумбочке из черного стекла. Все достойно, но богатством здесь поразить не стремились. Белый потолок, светлый паркет и обои с цветочным рисунком. Дизайнеры назвали бы их в «английском стиле», а я попросту – деревенскими.
Женщина мне сразу понравилась, она была из тех, кто пережил и горе, и радость, а в богатстве и бедности вела себя с одинаковым достоинством.
– Максимильян Эдмундович, – сказала она, поднимаясь навстречу, было заметно, что хозяйка очень взволнована и нашего прихода ждала с нетерпением. – Спасибо, что пришли.
– Здравствуйте, Тамара Львовна, это мой ассистент, Леночка.
– Вы такая молоденькая, – улыбнулась мне женщина, тяжело опускаясь в кресло. – Расследование – неподходящее занятие для девушки. Простите, болтаю всякую чушь. Я очень расстроена. – И совершенно по-бабьи вытерла слезящиеся глаза концом шали.
– Что-то произошло? – устраиваясь на диване, спросил Максимильян, а я подумала, что в нем в отличие от старухи все фальшиво, и этот голос, и преувеличенная забота, с которой он смотрел на нее, и даже поза: нога на ногу, рука на подлокотнике. Безупречный джентльмен.
– Ничего не произошло, – покачала она головой. – Я звонила Егорушке, телефон по-прежнему отключен. Дома он не появлялся, а отец так и не сообщил в полицию.
– В отличие от вас он не считает, что с сыном произошло что-то скверное. В конце концов, молодой человек мог уехать с друзьями…
– Конечно, мог, – перебила старуха. – Но в такое время… И обычно я могла до него дозвониться. Он знает, что я беспокоюсь, хоть бы смс прислал…
– Молодые люди часто попросту не думают об этом…
– Только не Егор. Он знает, после того, что случилось с Настей, я себе места не нахожу. Домработница советует обратиться к экстрасенсу.
– Что ж, если вы считаете, что он скорее отыщет вашего племянника…
– Да я вовсе не об этом, – махнула рукой старуха. – Мне сказали, вы лучший в городе. А экстрасенс… может, я из ума выжила, но… поневоле поверишь, что все это неспроста. Сначала смерть Ольги, это жена моего брата. Я, признаться, ее недолюбливала, и, когда она утонула, не столько горевала, сколько досадовала. Как ее угораздило утонуть? Озеро-то величиной с бассейн. Ну, может, чуть больше. Там только дети и плавали, не озеро, а озерцо… И нате вам. Потом Женечка… Исчезла. И вдруг этот ужас с Настей…
– Расскажите подробнее, что с ней произошло?
– Ходили с подружкой в ночной клуб… Господи, даже вспоминать страшно. Где-то после двух Настя домой отправилась, одна. У нее была машина, ее так и не нашли. Саму Настю обнаружили утром, в десяти километрах от города на дороге. Совершенно голую. Она замерзла, в ту ночь мороз был под тридцать градусов. Никаких следов. Подружку, конечно, допрашивали, но она ничего не знает. Ее даже на детекторе лжи проверяли. Как Настя оказалась за городом, если собиралась домой? Что вообще произошло…
– Я правильно понял: она именно замерзла? То есть это не было убийством?
– По-вашему, бросить человека на морозе – это не убийство? – возмутилась Тамара Львовна. – Не сама же она разделась? – и проворчала: – На теле не было повреждений, если вы об этом.
– Сексуальная близость?
– Тоже нет. – Я уловила отвращение, как только разговор зашел о сексе. – Настя – скромная девушка, у нее был молодой человек, но они расстались… Его тоже допрашивали. В ту ночь он находился в другом городе.
– А не могла она с кем-то поссориться в клубе? – спросил Максимильян.
– Я ничего об этом не знаю. Моя девочка умерла, и до сих пор мне никто не объяснил, что случилось. А теперь вдруг исчез Егор.
– Сколько дней он не выходит на связь?
– Четыре. Последний раз мы виделись в воскресенье. Он приезжал сюда, мы вместе обедали.