– Он ни разу не написал мне, – всхлипнула я. – Он не хотел меня видеть. Он считает, что я во всем виновата. И это правда.
– Что правда? – вздохнул Сашка.
– Все. Если бы не я…
– Вот что… – Он поднялся. – Давай-ка выпьем. Коньяк еще остался. И поговорим.
Сашка сходил на кухню, вернулся с двумя рюмками и бутылкой, поставил их на тумбочку, неторопливо разлил коньяк.
– Давай… за нас.
Я выпила и опять легла, закинула руки за голову и уставилась в потолок.
– Ведь он не убивал… – сказала я скорее себе, чем Саше.
– Конечно, нет, – кивнул он.
– Но его посадили…
– Менты имели на него большой зуб, и вдруг так подфартило… Грех было не воспользоваться…
– А я… я только все испортила… – чувствуя, что опять скатываюсь в истерику, прошептала я.
– Ты хотела его вытащить. Только за него взялись всерьез и серьезные люди. Тебя допрашивали двенадцать часов почти непрерывно. Кто смог бы выдержать такое?
– Я… я должна была выдержать.
– Чепуха. Ни ты, ни я, ни он сам… Улики налицо, менты довольны. Это ж было не расследование, а рождественский подарок. Оружие, из которого только что стреляли, в его машине, и сам он в сотне метров от дома, где совершено преступление, в этой самой машине задержан через десять минут после убийства. Твои показания ничего бы не изменили.
– Но ведь он не убивал?
– Нет. Мне он врать бы не стал. Да и на кой черт ему убивать этого придурка?
– Все решили по-другому…
– Забудь. Это не имеет значения.
– Он тоже так решил, – упрямо сказала я. – Он меня бросил. Скажи, за что?
– Не начинай все сначала, – нахмурился Сашка. – Ты все знаешь не хуже меня. Его подставили, да так ловко, что у него не было шансов выкрутиться. Ни одного шанса. Он не был бы самим собой, если бы сразу сдался, но и он не верил, что выкрутится. Слишком многим хотелось, чтобы он сел.
– Он бросил меня, – зарываясь лицом в подушку, напомнила я. – Он считает, что я его предала…
– Чушь собачья. Он не бросил, а сел в тюрьму. И он не хотел тебя связывать на долгие годы. Не такой он человек. Согласен, у него не очень хороший характер, но винить тебя он бы никогда не стал.
– А может, ему просто наплевать…
– Вот что, – вздохнул Сашка. – Давай-ка спать. Если не возражаешь, я останусь у тебя.
– Хорошо, постелю тебе на диване. – Я поднялась, а Сашка ушел в ванную. – Как твои дела? – догадалась спросить я, когда он уже лег.
– Мои дела? Нормально. Как же еще?
– Где ты был?
– Когда? – не понял он.
– Я хочу сказать, откуда ты ко мне приехал?
– А-а… Так, посидели в одном месте… перекинулись в картишки. Отправился домой, вижу, у тебя свет горит, вот я и позвонил…
– Его ждут? – без всякой связи спросила я.
– Кто? – вроде бы удивился Сашка.
– Не знаю… Кто-то… Например, те люди, которым очень хотелось, чтобы он оказался в тюрьме… Это опасно, да?
Сашка лежал, глядя в потолок, потом повернулся ко мне и заговорил очень серьезно:
– Послушай меня, пожалуйста. Когда он сел, нам здорово досталось: тебе, мне, всем, кто был с ним. Тигр в клетке, шакалы воют… Не мне тебе рассказывать, что было. Время прошло, и ничего не вернуть: он отсидел за убийство, которое не совершал. И он возвращается.
– Просто возвращается? – уточнила я.
– Да. Именно так. Он не хочет мстить, если ты об этом. И не собирается искать тех, кто его подставил. Он просто хочет жить. Это понятно?
– Конечно, – усмехнулась я. – Если бы речь шла о ком-то другом.
– Ты можешь относиться к этому как угодно, но все обстоит именно так.
– Выходит, он здорово изменился, – усмехнулась я.
– Не он один. Мы все изменились. А ему досталось больше всех.
Я посмотрела на фотографию на стене, не выдержала и заревела, кусая пальцы.
– За что? Скажи, за что он так поступил со мной?
– Тихо, тихо, тихо, – шептал Сашка, оказавшись рядом. – Не начинай все сначала. Все будет отлично, верь мне. Он вернется, мы сядем втроем, как раньше, и обсудим наши дела.
– Не в этом дело, – немного успокоившись, сказала я. – Он меня не любит. Просто не любит. И это самое страшное.
– Я прошу, потерпи еще две недели, идет?
– Я потерплю, – кивнула я. – Только для меня ничего не изменится через две недели. Я не нужна ему, и он считает меня виноватой.
– Послушай. – Сашка сжал мои плечи и заговорил торопливо, точно боялся, что не успеет все сказать: – Ты знаешь, как я люблю тебя, а он всегда был мне лучшим другом. Самым лучшим. С тех пор как умерли родители, у меня остались только вы… Я точно знаю: все будет хорошо. Просто надо еще немного потерпеть. Ты поняла?
Я положила голову ему на колени и зажмурилась. Мне очень хотелось верить… только верил ли сам Сашка в то, что обещал мне?
Я проснулась от шума воды в ванной, взглянула на часы. 7.30. Приподнялась на локте и позвала:
– Саша.
Он выглянул из-за двери, улыбнулся и сказал:
– Еще рано. Спи, – и вновь исчез в ванной, а я встала, накинула халат и вышла в кухню. Быстро приготовила завтрак.
Сашка появился минут через пятнадцать, устроился за столом и стал есть, весело на меня поглядывая, веселье он слегка переигрывал, в глубине зрачков притаилось беспокойство.
– Вкусно, – похвалил он. – Зря так рано встала… Перехватил бы что-нибудь по дороге.
– Мне нравится тебя кормить, – пожала я плечами. – Еще мне нравится просыпаться по утрам и знать, что ты рядом… Жаль, что мы не можем жить вместе, как раньше.
– Жаль, – согласился он. – Женщина не должна жить одна. – И добавил с поразившей меня уверенностью: – Это скоро кончится.
Сашка взглянул на часы, торопливо допил вторую чашку кофе и пошел к двери.
– Заеду вечером, – кивнул он на прощание.
– Не надо, – покачала я головой, он остановился, а я пояснила: – Спасибо, но мне не нужна нянька. Я справлюсь, честно.
– А как насчет коньяка? – усмехнулся он.
– Бутылку допили вчера.
– А ночной псих?
– Ну его к черту! – Я хмыкнула, развела руками и добавила: – Мне кажется, он неплохой парень. По крайней мере, мы точно из одной команды.
Сашка закатил глаза, покрутил головой и сказал:
– Ноги бы ему выдернуть. Вместе с языком, – махнул рукой и ушел, а я стала смотреть в окно.
Вот он выходит из подъезда, поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся. Я кивнула в ответ, дождалась, когда он сядет в машину, а потом покинет двор. Прошлась по квартире, замерла перед фотографией на стене и долго-долго смотрела.
– Ты вернешься, – сказала громко. – Только не ко мне. Но все равно я очень рада.
Я затеяла уборку и начала новую жизнь. Понедельник – самый подходящий для этого день. Никакого нытья и истерик, курить я уже бросила, в будущее смотрю с оптимизмом. За оставшиеся дни следует похудеть на пару килограммов, больше находиться на свежем воздухе, немного загореть и вспомнить наконец, что я красивая женщина.
Все это я говорила себе с усмешкой, но выработанной программе собиралась четко следовать.
В дверь позвонили, очень настойчиво и, должно быть, не в первый раз. У меня работал пылесос, и звонок я услышала не сразу, крикнула:
– Сейчас! – и пошла открывать.
На пороге стояла Лерка. Одиннадцать утра, а она уже, как говорится, лыка не вяжет.
– Проходи, – вздохнула я, распахивая дверь пошире и отходя
в сторону. – Привет.
Лерка споткнулась на пороге, буркнула:
– Черт, – и с трудом добралась до кресла. – Выпить есть?
– Нет, – ответила я. – Слушай, что сегодня за праздник?
– У меня нет праздников, сплошные будни, чтоб ты знала. Честно, есть у тебя коньяк?
– Нет. Можешь проверить. Хочешь, напою тебя чаем.
– Катись ты со своим чаем, знаешь куда… – Лерка тряхнула головой, резко выдохнула воздух и поинтересовалась: – Сашка у тебя ночевал?
– У меня, – кивнула я.