Дорога оказалась долгой. Сначала поезд, затем дилижанс, и вот я оказалась на подъезде к деревеньке, в которой меня должен был встретить кучер моей хозяйки. Сходя на этой отдалённой станции, я очень боялась, что он не появится, и мне придётся, оставшись на произвол судьбы, дожидаться обратного транспорта в незнакомой деревне. К тому же, погода начала портиться, и меня ничуть не радовала вероятность оказаться в чужом месте под дождём. Но эти страхи оказались напрасными, поскольку, едва я ступила на землю, ко мне тут же подошёл усатый мужчина средних лет и подхватил мои вещи. Последовав за ним, я пересела в другую карету, где почти сразу прикрыла глаза и задремала. То ли дорога была чуть ровнее, то ли мне уже стало всё равно, и усталость взяла верх, но я проспала почти всю дорогу до поместья.
Когда я вышла из кареты и увидела дом, мне почудилось, будто это продолжение сна. Особняк, расположенный в глубине обширного парка, показался мне огромным, его каменные серые стены местами густо заросли изумрудно-зелёным мхом, а окна за резными решётками напоминали о сказках про запертых в башнях принцесс. Больше книг на сайте кnigochei.net Возле входа стояла скульптура, изображавшая какое-то похожее на огромную кошку животное с хищно оскаленными зубами. Глаза животного казались живыми и будто наблюдали за подходящими к дому людьми. Я никогда не считала себя чересчур впечатлительной, но почему-то от вида этой скульптуры мне стало не по себе, и я прибавила шагу, чтобы поскорее миновать её.
Дверь открыла девушка примерно моих лет в форменном платье горничной. Кучер предложил донести вещи до комнаты, но она уверила его, что мы справимся сами, и я с этим согласилась. Не так уж много у меня было пожитков. После долгой дороги слегка мутило и даже покачивало, будто я всё ещё куда-то ехала. Хотелось поскорее оказаться в уединённом месте, где можно умыться, переодеться и немного прийти в себя. Не было даже сил на то, чтобы повнимательнее рассмотреть дом изнутри. Я заметила только дубовые панели и поёжилась от прохлады, которая, несмотря на летнее время года, ощущалась в холле.
Горничная, назвавшаяся Пруденс, проводила меня в мою комнату, по дороге показав, где находится ванная. Оказалось, что я приехала чуть раньше ужина, который она предложила принести мне прямо в комнату. Я с радостью на это согласилась и, остановившись в дверях комнаты, спросила, когда же я смогу познакомиться с леди Брэдфорд.
- Думаю, теперь она уже не может пользоваться титулом, поскольку её муж умер, - негромко ответила Пруденс. – Но мы всё равно продолжаем называть её миледи. Значит, и вам нужно звать её так же, мисс Гарднер.
- Отчего умер лорд Брэдфорд?
- Он по случайности принял слишком большую дозу своего лекарства, - ещё больше понизив голос, произнесла она.
- А сколько в доме всего слуг? – после приличествующей паузы продолжала расспрашивать я.
- Я и Энни, ещё одна горничная. Ещё повариха, кучер и садовник. И всё.
- И всё? Нет ни дворецкого, ни экономки? – поинтересовалась я с некоторым удивлением.
- Ну… – Пруденс замялась. – По правде говоря, они были. Мистер и миссис Девенпорт. Но после смерти лорда Брэдфорда они уволились и перебрались жить к сыну. Миледи не захотела нанимать новых. Сказала, что мы справимся и без них.
- И вы справляетесь? – поинтересовалась я.
- Как сказать… Пока от нас требуется прислуживать только миледи и её гостям, а они бывают редко. Но скоро приедет новый лорд Брэдфорд, племянник покойного хозяина и наследник поместья.
- Он будет здесь жить? А миледи… Ей не придётся покинуть Брэдфорд-Холл?
- Пока неизвестно, задержится ли он здесь. Что же касается миледи, то в своём завещании её супруг указал, что она имеет право оставаться здесь. Да и содержание он ей, конечно же, назначил, - добавила Пруденс с ноткой зависти.
Когда моя новая знакомая ушла, я осмотрела комнату и пришла к выводу, что она раза в три больше той, что я занимала в родном доме. Старомодная, но добротная мебель, мягкий тёмно-синий ковёр на полу, кровать под бархатным балдахином. Отодвинув тяжёлые тёмные шторы, я увидела густо разросшийся парк. Уже наступил вечер, и в серых сумерках покачивающиеся на ветру деревья выглядели невесело и даже угрожающе. Сказав себе, что днём вид из окна покажется куда приятнее, я приступила к распаковыванию вещей.
После сытного ужина я в сопровождении Пруденс отправилась на встречу с миледи, которая ожидала в библиотеке. Я всей душой надеялась, что она не окажется похожей на дам, относящихся с презрением к каждому, кто ниже их на социальной лестнице. У дверей библиотеки горничная оставила меня, я дрогнувшей рукой постучала в дверь, и мелодичный голос пригласил войти.
Я увидела молодую женщину немногим старше меня. Она показалась мне очень красивой – выразительные тёмные глаза, убранные в высокую причёску густые каштановые волосы, изящные руки с тонкими пальцами. Как и положено, Ребекка Брэдфорд была одета в траурное платье, но даже оно не могло скрыть плавных линий безупречной фигуры. Весь её облик был чарующим и располагающим к общению. Когда же она заговорила, я и вовсе преисполнилась уверенности, что с нанимательницей мне чрезвычайно повезло.
- Доброго вечера, мисс Гарднер! – мягко произнесла она. – Очень рада наконец-то встретиться с вами. Надеюсь, вас не слишком утомила дорога? Как вам понравилась ваша комната? Может быть, есть какие-нибудь пожелания?
Я уверила её, что добралась хорошо, комната прекрасная, и никаких дополнительных пожеланий у меня не имеется. Кажется, миледи это порадовало, потому что она ответила мне улыбкой и попросила в случае, если они всё же возникнут, обращаться напрямую к ней, чтобы она могла отдать необходимые распоряжения горничным. В дальнейшей беседе я принесла ей свои соболезнования и в ответ на расспросы рассказала о себе – сначала кратко, как ранее мистеру Блэйзу, а затем, видя живой интерес собеседницы, куда более подробно.
Наш разговор занял больше часа, а затем миледи отпустила меня, пожелав хорошо отдохнуть и чувствовать себя в Брэдфорд-Холле как дома. Покинув библиотеку, которую в свой первый визит едва успела рассмотреть, я чувствовала воодушевление и желание выполнять свои обязанности со всем усердием, чтобы не вызвать ни малейшего недовольства. Засыпая в тот вечер в своей комнате, за окном которой шумно раскачивал деревья поднявшийся ветер, я сказала себе, что жизнь моя с приездом в это место окончательно переменилась.
На следующий день после завтрака, который мне снова принесли прямо в комнату, я в обставленной с большим вкусом гостиной встретилась с миледи. Она выразила желание прогуляться в моей компании по особняку и парку, а заодно показать мне их. Разумеется, я не стала возражать против этого предложения – или приказания? – которое позволяло мне сполна удовлетворить своё любопытство. Я не бывала в таких домах раньше, если не считать того злополучного случая, когда мне не повезло обнаружить человека, по своей воле покончившего с жизнью. Оказавшись на просторном балконе Брэдфорд-Холла, я невольно вернулась мыслями к тому дню и порадовалась, что не могу припомнить почти ничего из случившегося тогда.
- А там – западное крыло, - проговорила миледи, показав мне с балкона на ближайшие тёмные окна. – Оно закрыто. Смотреть там нечего, и мне бы не хотелось, чтобы вы туда ходили.
- Как пожелаете, - отозвалась я, мигом ощутив жгучий интерес по поводу причины этой обособленности. Будь на моём месте Молли, она наверняка бы решила, что там обитают призраки. Но я считала себя куда более прагматичной, нежели моя приятельница, поэтому пришла к выводу, что западное крыло просто нуждается в ремонте, и всё же это не умерило моего любопытства.
Несмотря на очевидное богатство покойного супруга миледи и те средства, которые он вкладывал в свою собственность, особняк показался мне довольно мрачным. Может быть, причина была в ухудшившейся погоде и царивших в коридорах сквозняках, но, чем дольше продолжалась наша прогулка, тем сильнее я удивлялась тому, как не сочетались между собой это место и сама Ребекка. Будто диковинную птицу с ярким опереньем занесло в каменную клетку с серыми стенами. Хотя, возможно, всё это были просто фантазии, подкреплённые видом этого дома и окружавших его пейзажей. Несмотря на ветер, тусклое небо и готовый обрушиться на землю дождь, мы отважно вышли в парк и проследовали дальше, почти к самой границе поместья, где протекала глубокая река, вода в которой выглядела серой, а волны угрожающе вздымались у самого берега.