Я редко сталкивалась с мужчинами. Не с молодыми ребятами, чьи глаза горят весельем и восторгом, а именно с такими, как Томирис – в чьих глазах тайное обещание чего-то, от чего перехватывает дух.
Он смотрит так откровенно…
Но неужели я позволю себя смутить? Неужели позволю себе так просто сдаться, забыть про годы ненависти и страха? Есть еще одно маленькое но – там, под платьем, на мне все еще замкнута тонкая цепь с крошечным, но таким неприятным устройством. Она на мне много лет. Много бесконечных чертовых дней! И будь я проклята, если никто за это не ответит!
Я встала и быстро пошла к Томирису. Пришлось обойти кушетку, стоявшую на пути. Он не стал отходить, а жадно следил за мной и мне даже казалось, ему тяжело дышать, будто в комнате не хватает воздуха.
Забыть про то, что на моем поясе? Хм…
Я подошла вплотную и навалилась на него грудью, пристально смотря в глаза. Почему он так напряжен? Что он ищет на моем лице? Чего ждет? Там что, надпись должна высветиться, вроде «личная собственность семьи Хайде»?
Я навалилась сильнее и Томирис вынул-таки руку из-за спины, переместив на мою талию. Но на объятие это не походило, скорее, он сделал так, чтобы я не упала.
Тогда я отпрянула и, не успев подумать, что делаю, принялась расшнуровывать корсаж. Для моей цели мне нужно было просто расслабить шнуровку, чтобы задрать блузку и оголить живот, потому что платье сегодня на мне, к несчастью, с высоким воротом, а задирать юбку кажется нецелесообразным. Всего-то минута времени, хотя сложно не обращать внимание на его слегка растерянный взгляд.
Надо отдать Томирису должное, он молчал, ни единого вопроса и ни единого комментария в мою сторону. Ни единой попытки помешать, остановить мой всплеск буйного исступления.
Я задрала блузку и схватила его за руку. Вначале казалось, ее невозможно подвинуть, а потом она поддалась и двинулась вслед за моей.
- Хочу, чтобы ты ко мне прикоснулся, - с усмешкой сказала я и приготовилась получить отказ. Не враг же он сам себе?
Но он позволил мне тянуть его руку к своему животу. И главное, на его лице не было ничего кроме растерянности и этой жадной тоски…
Хороший актер? Ну, посмотрим!
Мне не было его жаль. Сделав последний рывок, я со всей силы прижала его руку к своему животу. Кожа приникла к коже, из груди будто выбило воздух…
А потом он закричал.
***
Одна из свадебных примет гласит, что молодожены будут счастливы, если в день их бракосочетания пойдет дождь, а еще лучше – ливень. Ну а град обещает просто райскую жизнь уже на земле.
На ближайшую неделю запрогнозирована сухая жара.
Интересно, откуда берутся приметы и насколько они правдивы? Некоторые считают, дело просто в вере, мол, если веришь, то будешь стараться, будешь уверенно двигаться к цели и вполне предсказуемо, добьешься цели с помощью собственных усилий.
Но иногда хочется, чтобы окружающий мир немного тебе помог и показал – да, все будет хорошо, не сомневайся, не бойся, просто иди вперед.
Мне этого тоже хотелось.
Из окон гостиной открывался прекрасный вид на парк, но я стояла тут совсем не потому, что мне вдруг приспичило любоваться окрестностями. Не знаю, почему на моих глазах слезы, но показывать их ему я не собираюсь.
Вспомнив крик Томириса, я снова вздрогнула и наклонилась вперед, сдерживая тошноту. Я не думала, что будет настолько плохо. Первый кавалер всего лишь сунул руку в вырез моего платья и получил импульс такой силы, как если бы его ударило током.
Второй был смелее и полез пальцем под кромку трусиков. Его свалило на пол. Ну а потом я, конечно же, перестала экспериментировать, потому что не хотела, чтобы из-за меня кто-нибудь покалечился. Весь мой опыт общения с мужским полом ограничивается примерно шестью месяцами, включая несколько десятков поцелуев и два прикосновения, о которых не хочется вспоминать.
Но сейчас я вспоминала. Никто из них не кричал так… как кричал он.
Я смогла отойти от Томириса, только когда убедилась, что он дышит. Да что там, я даже приложила ухо к его груди и убедилась, что его сердце бьется! Как же я испугалась…
Нет, я не буду оборачиваться, но судя по звукам, он поднялся с пола и пытается сесть.
Почему у меня такие мокрые щеки? Не замечала в себе такой плаксивости, а слезы все капают и капают на платье, щекоча подбородок.
- За что ты меня так ненавидишь?
Я сглотнула. Он говорит, значит, никаких серьезных повреждений не получил. Насколько я знаю, пояса предназначены не калечить, а просто отбивать желание близости. Да уж… в этот раз, похоже, отбило на ура.
Месть удалась?
Но почему у него тогда был такой вид, будто он не ожидал?!
- Я знал, конечно, что всё предсказанное не может быть правдой, уж слишком хорошо звучит, - судя по звукам, он упрямо поднимался на ноги. – Не может быть, чтобы все было так сказочно, как она утверждала! Но, понимаешь ли, мне неважно, как ты ко мне относишься, я счастлив тем, что теперь ты будешь моей по всем пунктам. Но все равно мне хотелось бы, чтобы и ты была счастлива. Чтобы я тебе хотя бы немного нравился. Почему ты не даешь мне шанса? За что столько ненависти? – его голос стал сильнее. – Зачем ты это сделала?
Про мокрые щеки я забыла. Какая ирония – столько лет хотеть любви, и мне ее предлагают, да еще так, что сердце кровью обливается.
Но кто предлагает? Человек, который кроил мою жизнь на свое собственное усмотрение?
- Смотри на меня! – негромко сказала я, но так, что не узнала своего голоса.
Да, он действительно смог сесть краешек кресла и теперь покачивался, упираясь ладонями в колени. Его губы были крепко сжаты, наверное, боль еще не ушла окончательно.
- Смотри на меня, Хайде!
Его глаза тоже блестели, но я плохо различала сквозь слезы.
- На мне пояс верности!
Я задрала подбородок, смотря сверху вниз. Ну, как тебе это нравится?
- Я уже понял. Прочувствовал, так сказать, на своей шкуре. Надо же, а вначале я подумал, что произвел на тебя такое неизгладимое впечатление, что ты просто не устояла перед желанием овладеть мною немедленно. А причина, оказывается, так банальна!
Чтобы произнести такую длинную речь ему пришлось остановиться на половине и перевести дух. Потрясающе, у него еще хватает сил ерничать? Поверила бы, если бы не такое бледное лицо.
- Так почему он на тебе? – вызывающим тоном спросил Томирис, блестя больными глазами.
- Почему? Ты еще спрашиваешь, почему? – тут же окрысилась я.
- Да, я спрашиваю.
- Потому что после последней нашей встречи перед твоим отъездом на меня его одели! С тех мы с ним как родные! Помнишь мои слова? Мои угрозы? Мне было всего пятнадцать! Неужели нельзя было найти другого выхода?!
Я прямо ощущала, как мои руки жаждут впиться в чью-нибудь шею. Подумав немного, я убрала их за спину и крепко сцепила в замок.
Ну? И где оправдания? Где хоть какое-то доказательство того, что ему жаль? Почему он сидит как истукан и не реагирует?
- Ты поэтому меня ненавидишь?
Нашел время делать выводы, лучше бы прощения просил!
- Инжу, - в его глазах загорелось что-то легкое и трепетное. – Ты поэтому так злишься, да? Поэтому меня… так со мной поступила? Ты думаешь, я виноват в том, что на тебе этот пояс? Инжу, ты моя караса, я никогда бы так с тобой не поступил. Я еще разберусь, как он на тебе оказался, но я впервые об этом слышу.
- Не ври мне!
- Я не вру.
Интересно, кто кого переглядит? Но мама дорогая, он же ни секунды не колебался, когда ко мне прикасался. Если бы он знал, что его ждет… Нет, он точно знал! Он не мог не знать.
- Я не вру, - упрямо повторил Томирис, не отпуская моего взгляда.
Силы разом покинули мое тело, заструились по бокам и ушли в землю.
Он не врал.
И конечно, очень вовремя загромыхало в коридоре и в гостиную ворвались родители.
- Инжу, я просила тебя оставаться в комнате! Ты должна была слушаться! Ты почему меня не дождалась? - частила мама. А потом, быстро окинув нас взглядом, увидела сразу все – и корсет, который я плохо затянула, и растрепанную юбку, и мокрые от слез щеки.