Объяснение этому оказалось простым. Однажды поздним вечером бабушка позвала меня к себе и торжественно объявила своей преемницей. Я и не догадывалась, что обладаю каким-то ‘потенциалом’, и только поэтому гожусь на роль новой ‘зрячей’. Бабушка сказала, что полностью передаст свой дар сегодня ночью и велела не отходить от её постели и всё время держать её за руку. Я не сразу поняла, что силы постепенно оставляют её, напряжённые пальцы в моей ладони слабеют и становятся всё холоднее… Я испугалась и хотела побежать за помощью, забыв, что сама уже кое-что понимаю во врачевании, но с ужасом поняла, что не могу двинуться с места, не могу оторваться от ледяной безжизненной руки. Бабушка успела шепнуть, что сама предсказала свою смерть - она наступит именно сегодня, совсем скоро. Вот поэтому она и позвала меня. Нести это бремя с такого юного возраста - тяжкий труд, и она сожалеет, что уходит так рано, не дав мне насладиться беззаботным детством. Но она знает, что я сильная, что я справлюсь… Её шёпот становился всё тише и бессвязней, а потом смолк совсем.
Рано утром в комнату вошёл отец. Наверное, бабушка успела его предупредить, и он с порога посмотрел на меня с гордостью и печалью. Подошёл, легко отцепил мою руку от бабушкиной и крепко обнял, позволяя запоздало наплакаться.
Бабушка оказалась права - с этого дня моё детство кончилось. Я не вмиг стала взрослой и серьёзной, мой характер был для этого слишком бойким, но очередные детские забавы часто прерывались теперь известием о прибытии новых ‘вопрошающих’. Ехали к бабушке, а тут - я… Следующий год был для меня очень тяжёлым. Помимо целительского, я училась грамотно пользоваться и своим новым даром, выдерживала многочисленные фырканья насчёт ‘мелкой зрячей’, обижалась, пыталась что-то доказать, потом махнула рукой. Не хотят ко мне обращаться - так мне же только лучше, свободного времени больше. А уж коли обратились - сидите спокойно и слушайте. Верить - не верить, тоже ваше дело…
Вопросы были разные. Как и рассказывала бабушка, многие спрашивали вполне обыденные вещи: выходить ли замуж за такого-то, переезжать ли туда-то, сделать ли то-то… Но были и тяжёлые, грустные случаи. Так, одна приехавшая издалека женщина хотела узнать о своём муже, который работал проводником в горах и давно не появлялся дома. Взяв поданную женщиной рубашку, тотчас поняла - она уже несколько месяцев как вдова. Муж погиб, сорвавшись со скалы… Тогда общими усилиями мы едва вывели её из глубокого обморока. И, конечно, я наотрез отказалась брать плату за такое предсказание. В другой раз пожилой толстый купец принёс детскую игрушку и потребовал сказать, как зовут отца этого мальчика. Я тогда ещё многого не понимала и спокойно сказала - имя ярко светилось перед моим внутренним взором. Позже от сплетниц-соседок я узнала, что обманутый муж убил названого мной человека, потом - жену и ‘сына’, а потом и сам бросился в реку…
Я была в ужасе и целый месяц отказывалась принимать ‘вопрошающих’. Так хотелось повернуть время назад, снова беззаботно носиться по двору, весело смеяться и устраивать взрослым мелкие пакости… Но теперь это всё в прошлом. Тётки не устают напоминать, чтобы я вела себя ‘прилично и подобающе’, на мне-де ответственность и, значит, нельзя позорить своего отца и всю семью глупыми выходками. Никакой беготни, неуместного веселья и шалостей, со всеми вести себя вежливо, глазки свои зелёные опускать долу, одеваться скромно… В общем, брать пример с сестрицы Лённы. Она, и повзрослев, осталась такой же тихой: смирно сидит за рукоделием или цветочки перебирает, никому не мешает. У сестры открылся дар сродни целительскому, только вот подопечными её были не люди, а растения. Как мы врачуем, прикладывая к больному месту руки и мысленно посылая свою силу в виде тёплого потока, который ‘запускает’ выздоровление, так и она прикосновением оживляла полузасохшие цветы, заращивала ранки на деревьях и читала старинные заговоры, от которых урожай на полях становился особенно обильным и скорым. Хороший, благодарный дар… Я втихаря завидовала сестре, но понимала: что сделано - то сделано. У каждого своя судьба, и ноша даётся каждому по его силе, так говорила мама. Мне ничего не оставалось, как с этим согласиться.
Тогда же я, улучив момент, спросила отца о давнем визите волков. Они ведь тоже не просто так приезжали? Он подтвердил мои догадки: помимо обычных дел, которые обсуждали с ним как с главой края, вожак клана Мирт хотел спросить бабушку о странной болезни своей жены. Не то, чтобы хворь казалась слишком опасной, но впервые у него было какое-то нехорошее предчувствие, а своему чутью волк привык безоговорочно доверять. Бабушка в тот день была в отъезде и вернулась лишь поздно вечером. Сразу же провела ритуал - и сообщила растерявшемуся мужчине, что жена его уже мертва. Спасти её было невозможно… Вот почему утром волки так разительно отличались от себя-вчерашних, вот почему так быстро уехали. С тех пор никто из них не приезжал в наше село, и Тая я больше не видела. Интересно, как он теперь выглядит? Наверное, и думать забыл про смешную рыжую девчонку…
Этим летом я впервые, по выражению тёток, ‘уронила кровь’, а, значит, должна была участвовать в традиционном празднике-гулянии. К нам в село каждый год съезжались достигшие определённого возраста юноши и девушки со своими родителями, и вместе пели-плясали, хвалились умениями и талантами и, конечно же, присматривались друг к другу. Появлялись первые симпатии, родители приглядывали отпрыскам невест и женихов, знакомились с их родителями, расспрашивали про них у знакомых - словом, подготавливали почву для дальнейшего более тесного ‘общения’. Замуж у нас было принято выходить рано, лет с шестнадцати, и мне в любом случае предстояло ещё несколько лет свободной жизни. Лично я замуж совсем не хотела, о чём и сообщила родителям и тёткам. Мне и дома хорошо… Тётки, конечно, завопили, а вот родители переглянулись и дружно уверили меня в том, что торопить и заставлять меня никто из них не будет. Когда сама захочу, сделаю свой выбор - тогда и поговорим…
Ура-ура! Значит, можно вовсю насладиться праздником, вдоволь наесться леденцов и жареных орешков, посмеяться с подружками над самоуверенными мальчишками, поиграть в любимые игры, поводить хоровод… И никто не будет указывать, как себя вести, ведь во время праздника нужно веселиться, а не сидеть с постным видом.
Готовиться я начала заранее. С маминой помощью сшила себе новое платье - светло-синее, с белыми и красными вышитыми цветами по горлу и подолу. Красивое! Постараюсь его не порвать и не испачкать, на будущий год Лённе пригодится…
В назначенный день я, к неудовольствию тёток, долго вертелась перед зеркалом и радостно напевала. Мама заплела мне две косы и скрепила их самыми надёжными ремешками, чтоб не рассыпались, как обычно. Отец подарил обещанные новые туфельки и, неожиданно, красивое ожерелье из длинных фиолетовых бусинок. На каждой бусинке - маленький серебристый ‘глазок’ с чёрной чёрточкой посередине - и вправду как глаз! Таких точно ни у кого нет!
Счастливая, я отправилась на свой первый ‘взрослый’ праздник. Начался он с традиционной папиной речи и деловых разговоров у взрослых, в то время как молодёжь застенчиво жалась поближе к родителям. Даже когда музыканты заиграли плясовую, никто не отважился выйти в центр площади. Эх, была не была!
Я вылетела из-под руки бдительной тёти Синны и на миг замерла, глядя на толпу. А потом пустилась в пляс! Оказалось, быть в центре внимания очень даже здорово. Главное, не споткнуться и не свалиться всем на потеху… Я не свалилась. Покружилась в одиночестве где-то минуту, потом ко мне подскочили приятели - неразлучные близнецы Тил и Сил, потом подружки; наконец, осмелели и приезжие, и вскоре рядом с родителями остались лишь пара-тройка самых робких девчонок.
Праздник удался!! Я наплясалась, наверное, на год вперёд; мои неугомонные волосы всё-таки расплелись и теперь кружили вокруг меня огромным огненным облаком. Какому-то парню даже по лицу заехали, но он, к счастью, не обиделся и даже пригласил меня на следующий парный танец. Я пообещала и тут же забыла о нём, убежав вместе с подружками играть в ‘охотников и зайцев’. Было так весело! Девчонки визжали, парни пытались их щупать и огребали по рукам; меня же догнать так никто и не смог, уж больно я шустрая. Тогда кто-то предложил вариант игры с завязанными глазами. Один водящий вслепую ходит по площадке, а все остальные пытаются по-тихому проскользнуть мимо него. Казалось бы, лёгкое дело, но место для игры специально уменьшили вдвое, и в толчее попасться под руку ‘охотнику’ было проще простого. Мальчишки постарше предлагали пойманным расплачиваться поцелуями, но большинство их не поддержало. Остановились на маленьких шуточных заданиях, и потеха пошла по новому кругу. ‘Зайцы’ пели частушки, лаяли и кукарекали; одному пареньку пришлось показывать язык моему папе, который даже для приличия не погрозил кулаком побледневшему храбрецу, а лишь посмеялся себе в бороду. Когда водящей оказалась моя соседка Чайта, она так неприкрыто улыбнулась в мою сторону, что я поневоле насторожилась. Чайта со мной не дружила а, наоборот, старалась при каждом удобном случае сделать какую-нибудь мелкую пакость. Чувствую, сейчас пакость может оказаться размером побольше… Я предусмотрительно отбежала от неё так далеко, насколько это было возможно, и вредина поймала какого-то парнишку из оборотней. Наверное, он сам ей поддался.