- Как думаешь, жильё людское далеко? – Спросила Малинка, размахивая руками и задевая ветки.
- Не знаю… Лес большой, говорят, больше недели через него идти, пока на Тамракские земли выйдешь.
- Сколько? – Она резко оборачивается. – Неделю? А что мы есть будем?!
- Иди, не бойся, выкрутимся. Всё равно обратной дороги нет.
После грибов легко стало, страх исчез, взамен пришла уверенность, что мы обязательно выживем. Вокруг добрый мир, не даст поди сгинуть.
- Не понимаю, - дуется Малинка, но послушно идёт дальше. – Почему ты такая спокойная? Ладно, еды нет… а чудище это подземное? Вдруг догонит? Вдруг мы сейчас на него наступим? Вдруг их в округе много?
Она даже руки расставила, пытаясь показать, как много чудищ поместится под каждым кустом да за каждым деревом.
- Нет, я тут прикинула – чудища из тех мест не вылезут.
- Откуда знаешь?
- Просто не вылезут и всё!
Как, интересно, я могу объяснить, откуда взялась моя уверенность, когда я себе самой этого объяснить не могу? О!
- Ототень! Ототень сказал, к счастью своему выйду. А какое может быть счастье, помереть от голода или в зубы чудищу угодить? Сама-то как думаешь?
Объяснение принимается, Малинка недовольно соглашается.
- Ладно уж.
- Иди-иди. И под ноги смотри.
Сестра смотрит под ноги.
Идти, кстати, легче стало. И совсем не из-за сил, которые прибавились. Просто…
- Похоже на тропинку. – Задумчиво говорит Малинка. Тоже заметила.
- Погоди.
- Чего ждать?
Вокруг трава густая, зелёная, но проплешины такие… будто тут кто-то часто бегает по одному месту, а потом в траве всласть валяется.
- Опять нос шевелится. – Ухмыляется Малинка. – Ты нюхаешь?
- Жильём не пахнет.
- А чем пахнет?
Пахнет обычно – травой, землёй, сырым мхом.
- Ладно, пойдём. Эй, чего встала истуканом? Топай дальше!
Но Малинка стояла и смотрела мне за спину. Будто видела… Кто-то подкрался? Как?!
Там, далеко за деревьями стоял волк. Огромный волк с густой серебристой шерстью. Он был напряжён, уши торчком, глаза внимательно следят за нами.
Рядом Малинка так громко сглотнула, будто камень упал.
- Не бойся. – Прошептала я. Волк выглядел так, будто бежал себе по своим делам и вдруг на нас наткнулся. И пытается понять, кто мы и чего тут делаем. До нас саженей с дюжину, поэтому он не спешит убраться. Да и нападать один на двоих тоже не станет.
Тем временем волк поднял морду и смешно задвигал ушами. И выглядел так забавно, будто это не он для нас, а мы для него представляли опасность. Его хвост дёрнулся, как у собаки.
Я не сдержалась и фыркнула, волк тут же отпрыгнул на всех четырёх лапах и оскалился.
- Тише, - прошептала Малинка. Голос так и прерывается от страха. Я покосилась на сестру – стоит, судорожно вцепившись в свою палку и вздохнуть боится.
А волк вроде и не страшный. Скалиться перестал, глаза круглые, так ими и хлопает.
Вдруг серый снова подпрыгнул. Прямо на месте, опустился на лапы, развернулся и стрелой метнулся в подлесок – только кусты закачались.
- Бежим.
Малинка вдруг как припустила в другую сторону! И успела за руку схватить, так что я со всей дури споткнулась и чуть головой в землю не врезалась. Выдернула руку.
- Чего ты? Он же ушел!
- Кто его знает, что у дикого животного на уме! Бежим отсюда.
- Да не будет ничего. Ушёл он. Дай отдохнуть.
- Шевелись, Жгучка!
- Ну ты и трусиха, Малинка.
- Это не трусость, а осторожность и здравый смысл! Это ты никогда не думаешь, а просто делаешь, что в голову взбредет!
- Я?!
Слов нет, как удивила. Разве я не старшая сестра, строгая и серьёзная, которая всегда обо всём позаботится и всё решит? На мне ответственность, поэтому я всегда вначале думаю.
- Малинка, ты чего?
Ну вот. Голова опустилась, плечи поникли, и носом уже хлюпает.
- Испугалась, что ли?
Она нехотя кивнула.
- Да не тронул бы он нас! Он сам испугался, видела, как припустил?
Она подняла голову и резко вытерла рукавом слёзы со щёк.
- Откуда ты знаешь? И куда идти, и что чудище не догонит? И что волк не вернётся и стаю свою не приведёт? Мы ведь лёгкая добыча.
- Э-э-э… Ототень?!
Малинка буравит меня глазищами, прищурила их в щёлки. Умеет взгляд такой неприятный сделать, что аж трясти начинает.
- Смотри, в пыль сотрёшь! Выешь в единственной сестре большую дырку! Бедный твой муж будущий, ты же ему всю кровь выпьешь, если так же станешь смотреть.
Сестра тут же злится, глаза так и сверкают.
- Не выпью! Своего лучше пожалей.
- Ой, да было бы кого жалеть. – Фыркаю я, складывая руки на груди.
- Ага, покраснела! Как о тебе речь, так сразу отворачиваешься и от разговора уходишь, будто самой не интересно, какой тебе попадётся. Ототень про семьи всегда говорит, пусть и не прямо, значит, скоро к своему и выйдешь! Вот бедолага… Думаешь, твой от тебя не сбежит, когда узнает получше? Ты кого хочешь из себя выведешь!
- Я?!
- Ты! Да я в тебе, каменюке, до скончания веков дыру буду протирать и не протру!
- Да чего ты завелась-то?
- А чего ты всё ещё думаешь, что я маленькая! – Кричит Малинка и вдруг топает ногой.
Громко-то как… А после тишина.
Будь мы дома, уже успокаивала бы с улыбками, шутками да прибаутками. Однако надолго из головы не выбросишь: мы одни в глухом лесу и помочь некому. Некогда беситься.
- Хватит. – В моём тяжёлом голосе приказ. – Некогда нам истерить. Пошли дальше.
Малинка сжимает зубы и гордо вскидывает голову. Косынка её сползла назад и пряди лезут в лицо, приходится трясти головой и, хотя обычно мне смешно на неё в такие моменты смотреть, сейчас почему-то не до смеха.
Что-то тревожит Малинку, наверное, хочет быстрее взрослой стать. А я вот, дай мне волю, лучше бы в детство вернулась, где не нужно ни о чём переживать.
- И куда пойдёте-то? - раздался негромкий голос.
Боже, сильнее я испугалась, пожалуй, только когда чудище из земли полезло. Сердце как забилось, чуть не оглушило!
Ветви ближайшего орешника раздвинулись, и показался старик.
Крепкий. Высокий, борода как лопата, улыбка добрая, глаза спокойные, словно безоблачное небо.
- Куда идёте-то, а?
Увидеть живого человека вместо чудовища с сотней языков на редкость приятно.
- К людям, - невольно улыбнулась я. Он пах безопасностью. Опять как с нитью в лесу – знаю, что деда бояться не стоит, не станет он обижать. Отшельники все мирные, потому что в лесу со зверями и деревьями им приятнее быть, чем с людьми. Потому, говорят, в глушь и уходят.
А Малинка зато дёрнулась, как ужаленная, и, насупившись, уставилась на незваного гостя.
- Ну, так, может, ко мне вначале заглянете? До людей-то ещё идти и идти. Я тут недалеко живу, совсем один, но накормить да баню истопить сумею. Пойдете?
Баню?! Вот это да!
- Да, с радостью! - я ответила первая и сама не заметила, как бросилась к старику. Малинка только что-то невнятно зашипела в спину.
- Вот и хорошо, - он огладил бороду рукой. – Отдохнёте, что в мире большом делается, расскажете, может и я чем подсобить смогу. От хорошей-то жизни, поди, в лесу бродить не станешь. Ну, догоняйте.
- Пошли, - я дёрнула Малинку за рукав и она, вздохнув, развернулась и пошла рядом.
***
Дед Ших принял нас как родных внучек. Жил он и правда один, хижина была небольшая, но крепкая, добротная. Вроде кто-то из знакомых помог со строительством, упомянул дед. И был у него огромный сарай возле хлева. И огород у него был немалый, и как-то вышло, что дед попросил нас задержаться на пару дней да помочь ему с посадками. Конечно, как мы могли отказать старому человеку, который так нас выручил? До сих пор помню кашу, которую он достал из печи, когда мы вышли из лесу к его дому. Да я в жизни ничего слаще не ела!
Так и получилось – днём мы ему помогали по хозяйству, а вечером все вместе пили чай и разговаривали. Вообще-то я подумывала промолчать про нашу судьбу, однако в первый же вечер всё выложила как на духу. Разве что имён и мест не называла.