Желание разгоралось жаркой волной. Его руки блуждали по моему телу, лаская грудь и бедра. Нарастающее желание разрывало нас обоих. И мы повалились на мягкую траву. Я чувствовала, как его твердая плоть упирается мне в живот, внизу все горело, пульсировало, я была готова принять его. Обхватив ногами бедра, прижала сильнее к себе, к источнику моего желания, из которого, казалось, расходился огонь по всему телу.
Покрыв мою шею множеством поцелуев, Габриэль развязал шнуровку корсета. Дышать сразу стало легче. Задрал мою тунику, почти разрывая ткань. Его губы быстро нашли мою грудь, накрыли напряженный сосок, а руки сжали усиливая ласку. У меня вырвался стон от наслаждения, которого, мне кажется, я никогда не испытывала. Легкий ветерок ласкал кожу, разжигая пламя только сильнее. А путник нашел новый источник, даже целых два, поочередно высасывая, слизывая невидимый нектар, пытаясь их осушить. Я уже совсем не сдерживалась, но шум леса поглощал все звуки.
— Продолжай, — шептала я, — не останавливайся. Я даже не задумывалась о том, что происходит.
Мне нечего было терять, и я не хотела отказывать себе в удовольствии. Тело жаждало продолжения, необходимо было почувствовать его внутри себя, только это могло принести облегчение.
Я начала стягивать с себя юбку, и мне тут же принялись помогать сильные мужские руки. Но под юбкой были еще и джинсы. Ах, сколько препятствий! Прокладывая дорожку из поцелуев к самому жаркому месту, Габриэль немного задержался около пупка и шрамов. Я больше не могла терпеть. Мое нутро жаждало слиться с ним немедленно. Здесь и сейчас! Выгнулась ему навстречу, запрокинув голову назад и всем телом показывая, как я хочу его, и он принялся стягивать с меня джинсы, срывая с бедер вместе с бельем.
Но тут я замерла. Моему взору, перевернутому вверх тормашками, предстало что-то черное, лоснящееся и переливающееся при лунном свете.
Я вскрикнула, и Габриэль остановился. Единорог. Черный единорог, мать вашу за ногу! Меня предупреждали о магических существах, но я и не думала, что так скоро доведется увидеть единорога!
— Я должен был догадаться, — почти стуча по лбу рукой, проговорил Габриэль, как будто забыл, что-то очень простое, но важное, и, отстранившись от меня, встал.
Коняшка махнула головой, и из рога вырвались те самые голубые огоньки. Лунные блики играли на мышцах магического существа. Длинная черная грива доставала до земли, а лошадиный хвост разгонял огни в стороны, как назойливых мух.
— Черный единорог, — констатировал очевидное Габриэль.
— Ну это я вижу.
— Что ты знаешь о единорогах? — проговорил Габриэль, явно ведя к чему-то важному, поднимая мои вещи и помогая встать. — Пойдем отсюда, оденешься по пути.
И потянул меня за собой к нашему маленькому лагерю.
— Белый единорог олицетворяет целомудрие, — начал Габриэль, — черный, наоборот, способствует похоти и страсти, он разжигает ее, затуманивая разум.
— Так это все… — начала я, — это все из-за него? — пробормотала себе под нос, разглядывая дивное существо.
Немного крупней обычной лошади, на лбу растет рог, черный и ребристый. Вокруг так и вьются голубые огоньки.
— Да, — процедил Габриэль, — уйдем от него подальше, и все пройдет.
Да, определенное воздействие на разум я ощутила. Но мне больше показалось, что разум не затуманился, а наоборот, прояснился, все лишнее куда-то ушло. Хотя, конечно, ему виднее, какими свойствами обладают волшебные единороги.
Пылу у меня поубавилось, но чувство неудовлетворенности осталось.
Когда мы пришли к костру, Габриэль лег сверху на свой мешок, видимо, не боясь замерзнуть, и повернулся ко мне спиной. А я забралась в свой, сворачиваясь калачиком, насколько это было возможно. Непонятно, как я допустила такое, да еще и с практически незнакомым мне мужчиной. Умом я понимала, что так не должно быть, и хорошо, что мы вовремя остановились. Но тело помнило ласки, жар и желание, оно жалело о том, что не произошло, оно осталось неудовлетворенным.
Я, конечно, давно не была с мужчиной. Но и в браке не испытывала подобной страсти. Действие магии единорога было действительно волшебным. В здравом уме я бы не накинулась на малознакомого мужчину, пусть и привлекательного внешне, еще и посреди поляны, успокаивала я себя, засыпая.
Глава 8
Проснулся Габриэль неохотно, поспать почти не удалось. Ночное событие не выходило из головы, настойчиво всплывали картины страстной сцены, а на губах остался вкус ее кожи, губ, сладкий, как молоко и цветы персика.
В свете полной луны ее рассыпавшиеся по траве волосы, казалось, отливали серебром, а золотистая кожа казалась белоснежной и такой нежной, манящей своей сладостью. Глаза словно чаща Древнего леса, в которой можно заблудиться и никогда не вернуться, горели зеленым огнем, чаруя, будто обладали магией. Он так хорошо изучил изгибы ее тела, знал, как приятно ощущать их под своей ладонью, которая все еще помнила ее тепло и мягкость. А ее страсть и напор свели его с ума в тот момент. Казалось, что он уже никогда не избавится от этого знания. Забудет ли он когда-нибудь этот огонь? Ведь он понимал, что все это из-за вмешательства магического существа. Титанических усилий ему стоило остановиться, когда появился единорог. Он был почти уверен, что, попытайся он поцеловать Анну снова, после того как та узнала, что это все из-за воздействия магического создания, то она наверняка сломала бы ему нос, и это в лучшем случае.
У Габриэля были разные женщины, и все они, безусловно, не походили на Анну. Были среди них и нежные красавицы, млеющие от его легких прикосновений, готовые растаять, позволь он большее, и пылающие страстью, готовые на все, удовлетворяя его мужские желания, лишь бы он на них женился. После недолгих ухаживаний все они приглашали его в свою постель. Но ни разу после ночи с женщиной у него не оставалось таких ярких воспоминаний, они рассеивались с первыми рассветными лучами. А тут даже толком ничего и не успело произойти. Словно наваждение какое-то.
Когда на Габриэля начинали давить потенциальные невесты вместе с его родными, он, не задумываясь, рвал все отношения, уезжал подальше, находя себе новое дело для расследования. Не желал он прожить с женщиной всю жизнь, ведь так быстро они становились неинтересны, казались пустыми, как куклы. Ему совсем не хотелось быть привязанным к кому-то, кто совсем безразличен. Связывать себя брачными узами только для того, чтобы заиметь наследников? У рода Делагарди и без него будет их предостаточно. У Хендрика уже два сына, и его жена снова в положении. Наверняка, и Рейнорд не заставит себя ждать. И становиться племенным жеребцом Габриэль не собирался.
«Но что она теперь думает обо мне? Расскажет кому-то? Может, намеревается теперь женить меня на себе? Кто знает, что в голове у этой женщины? — размышлял Габриэль. — Ее мир не такой как наш, хоть и очень похож».
Последние истории о другом мире были написаны почти тысячу лет назад, отличие состояло в первую очередь в отсутствии магии. У них были города, государства, правители, которые именовались королями и императорами. Люди так же любили и женились. Вели войны, изучали науки. Он хорошо помнил историю о Елене Троянской, из-за которой мужчины развязали войну. Раньше эта история казалось ему совсем уж нереальной. Но теперь он не был так уверен. Если все женщины из другого мира такие как Анна… Но тысяча лет — это очень много. Мир Габриэля изменился, значит, и ее тоже.
«Нужно выяснить, что можно ожидать от этой женщины, расскажет ли она кому-то, использует ли это против меня?» — решил Габриэль.
С первыми рассветными лучами их маленький лагерь проснулся, но завтракали они в тишине. И Габриэль видел, как Анна старается не встречаться с ним взглядом. Эрвин, казалось, не замечал этого. Он сам погрузился в свои думы. При нынешних обстоятельствах ему явно не до плотской проблемы, возникшей между Габриэлем и Анной. Находясь в новом статусе верховного хранителя ордена Света, Эрвин Савитар совершил свою первую ошибку. И какую?! Как теперь поступить? Убить? Нет. На такое Эрвин точно не готов пойти. Для него жизнь, Свет — превыше всего. Неужели маги и люди не смогут защитить от адептов Тьмы одну-единственную женщину из другого мира? Уберечь их мир от возвращения великого жреца ордена Тьмы? Смогут, еще как смогут, или он не Эрвин Савитар, маг Лесных земель, а ныне верховный хранитель ордена Света!