— Назовите свое имя, — вскинула голову.
— Ты смеешь мне приказывать, девочка?
— Я имею право знать, кому подчиняюсь.
Взгляд стал еще более пристальным.
— Витхар Даармархский.
Нет. Не может быть. Нет.
Я смотрела на него, не в силах поверить в услышанное. Сидевший передо мной был высок (этого не скрывало даже массивное кресло), под полотном рубашки застыли литые мышцы, рельеф которых подчеркивала белоснежная ткань. Темные волосы до плеч и высокие скулы, узорная полоса ожога, стекающая с шеи на мощную грудь. В глубине темных глаз — опасность. Опасная близость зверя.
Витхар Даармархский, покоритель Огненных земель, объединивший бесчисленное множество городов и подчинивший великую Даармархскую пустошь. Сильнейший иртхан, победы и власть которого считались неоспоримыми.
Именно он сейчас указал на место, где скрещивались его сапоги.
Я подошла и остановилась так близко и в то же время так далеко, насколько это было возможно. Под текущим по моему телу взглядом стало нечем дышать, словно я шагнула в огонь. Несколько долгих минут, пока он меня рассматривал, я не имела права ни пошевелиться, ни заговорить. Даже не вздрогнула, когда Даармархский поднялся из кресла, вырастая надо мной.
— Я спрошу всего один раз, — коротко произнес он, и пальцы легли на мой подбородок.
Прикосновение отозвалось внутри дикой огненной бурей, особенно когда его ладонь скользнула по моей шее, повторяя узор таэрран.
— Кто. Когда. За что.
Признаваться нельзя (Даармархский может о нас известить ильеррцев, а это означает бесчестие для меня и смерть для Сарра), но и лгать — тоже. Остается говорить полуправду.
— Пошла против воли правителя. Отказалась выходить замуж.
После смерти отца Горрхат и впрямь предложил мне такой выбор. Стать его супругой, отказаться от семьи, предать всех, кто был мне дорог. Я плюнула ему в лицо, а на следующий день на городской площади на меня надели таэрран.
— Почему?
Потому что он убил нашего отца. Потому что благодаря ему Ильерра захлебнулась кровью драконов. Потому что он тварь, каких свет не видывал.
— Он мне отвратителен.
— Строптивая. — Пальцы коснулись моих губ в собственническом жесте. — Долг женщины подчиняться мужчине.
Образно говоря, я и есть собственность. Все на этих землях собственность этого мужчины, но от подобного обращения все внутри переворачивалось. Хотелось отбросить его руку, с удовольствием наблюдая, как выражение превосходства на смуглом лице уступает место удивлению, но… у меня был Сарр. Поэтому я посмотрела ему в глаза и ответила:
— Не привыкла подчиняться тем, кого не считаю достойным.
В глазах полыхнул огонь: до этой минуты приглушенный, прикрытый цветом темной, как ночь, радужки. Сейчас в его взгляде плескалось алое пламя. Оно растекалось от ободка, напоминая обруч на арене, в который я падала, каждый раз словно в первый.
— Не захотела быть женой, — жестко произнес Даармархский, — будешь наложницей.
— Иртханесса не может стать наложницей, — я вскинула голову.
— Ты от своего происхождения отказалась, — теперь этот взгляд не просто обжигал, он давил. — Судя по вязи, таэрран тебе надели на всю жизнь, девочка, а значит, ты больше не одна из нас.
Ярость закипела в венах вместо огня. Пусть я лишена пламени, но я — не безродная! Кем бы я ни была, он не имеет права так со мной поступать.
— Вы не имеете права так ко мне относиться, — жестко произнесла я. — Я…
— Замолчи.
Приказ ударил пощечиной. Пока еще не приказ иртхана, подчиняющий и лишающий воли, но приказ повелителя.
— Поедешь со мной. У тебя есть полчаса на сборы, после этого за тобой придут.
Я смотрела, как он идет к выходу из шатра. Смотрела, не в силах поверить в то, что случилось. Смотрела и пыталась понять, что мне теперь делать.
Бежать?
Но куда? Даармархская пустошь раскинулась во все четыре стороны света Огненных земель, и больше ее нет. Ильерра по сравнению с ней — крохотный клочок земли, укрытый за грядой Роленджийских гор, но туда мне нельзя. Снова скрываться, прятаться, в обозах купцов-караванщиков, бесконечно снующих под землей, как рруны? И что дальше?
Ответ пришел раньше, чем за Даармархским сомкнулся полог шатра: бежать и стать женой Эргана. По закону жена не может стать наложницей. Не так я хотела, чтобы все это случилось, но выбора у меня нет. Да и к чему сомневаться, если я все для себя решила до того, как переступила порог шатра.
Решила ли?
Чувствуя, как сердце колотится в ритме барабанов, вышла следом за ним, чтобы наткнуться на ненавидящий взгляд Наррза. Ударившись о него, отшатнулась: конечно, неприятно, когда кто-то становится свидетелем твоего унижения (из шатра его выкинули, как вшивого виара), но я ничем такого не заслужила. Наши отношения с Наррзом всегда были довольно прохладными — я делала свое дело, он свое, хотя и считал, что в последнее время я слишком зазнаюсь. Но никогда раньше распорядитель не смотрел на меня так.
— Почему не сказала, что ты одна из них? — прошипел он мне в лицо. — И твой братец тоже!
— И что? — вскинула голову.
— А ты не догадываешься?! Мне тут неприятности не нужны!
— Мое шоу уже с лихвой окупило все твои неприятности, — ответила я, и лицо мужчины исказилось от злобы.
— Вот как ты заговорила, приблуда! Когда я брал тебя на подмостки, гонора в тебе было поменьше.
— Когда ты брал меня в представление, в тебе было поменьше виарьего дерьма.
Расправив плечи направилась к своему шатру. Один раз мне удалось сбежать и вырвать свою свободу из лап мужчины, которого я ненавидела, получится и второй. Осталось известить Эргана…
Небо!
Захочет ли он бежать со мной? Это шоу — наша жизнь. Несмотря на Наррза, здесь все наши друзья, и как бы Сарр ни ругался, передвижное представление стало нашим домом. Что ж, если он не захочет, сбегу с братом. Постараюсь уйти как можно дальше от столицы, на окраины, а там и до Ледяной границы недалеко.
К моему счастью, в лагере царила суета. Повсюду сновали актеры: кто-то расхаживал в гриме, наслаждаясь накатившим ближе к ночи легким прохладным ветерком, кто-то уже стягивал вещи к повозкам.
— Передай Эргану, чтобы зашел ко мне, — шепнула пробегавшему мимо мальчишке-помощнику и улыбнулась.
Несмотря на то, что внутри все дрожало напряженной струной, я выглядела расслабленной и спокойной. Никому нельзя показывать страх, в этом я убедилась еще когда бежала в самый первый раз. Ладони вспотели, и я потерла их, размазывая краску.
Хоть бы Сарр никуда не вышел…
Хоть бы…
Сарр оказался на месте: возился с Дири, который валялся на спине и позволял чесать себе пузо. Правда, изредка пытался подцепить руку брата когтистой лапкой, но тот постоянно уворачивался, и виаренок хватал воздух. В другое время я не одобряла такие забавы (даже эта кроха способна располосовать кожу так, что мало не покажется), но сейчас только кивнула Сарру.
— Помоги мне собраться.
Со стороны все должно было выглядеть естественно, и оно будет выглядеть естественно. Все собираются — и мы собираемся. Тем более что мне дали на сборы целых полчаса.
— Что-то не так? — шепотом спросил брат, когда приблизился ко мне.
У меня едва заметно дрожали руки.
— Да. Нам нужно бежать.
Глаза Сарра округлились.
— Но…
Закончить он не успел: полог шатра колыхнулся, и вошел Эрган.
— Теа…
Заметив брата, он осекся, и Сарр тоже мгновенно подобрался.
— Мне нужна ваша помощь, — негромко произнесла я. — Выслушайте, прежде чем снова начнете ругаться.
Негромко, но достаточно для того, чтобы они перестали испепелять друг друга взглядами. Эрган слушал меня, на скулах играли желваки. Брат нахмурился и закрылся, запечатав себя за заслоном скрещенных рук. Когда я замолчала, в шатре повисла тишина. Только Дири возился в раскрытом сундуке, да еле слышно хлопал полог под усиливающимся ветром.
— Нам лучше разойтись, — заметил Эрган спустя долгие секунды молчания, и я вздохнула с облегчением. — Ты пойдешь к южному спуску, а мы с Сарром к восточному.