— До тех пор, пока я буду получать регулярные отчеты о том, как продвигается твое завоевание бесхребетника, и они будут меня устраивать – делай, что хочешь, - не стал возражать я. Девчонка хоть и выглядит наивной и несведущей в искусстве соблазна, весьма неглупа и достаточно обаятельна. Кроме того, она целиком во вкусе Лэрса: кроткая, миловидная, готовая довольствоваться малым в обмен на идиотскую романтику.
— Отчеты? – не поняла Нана.
Я с сожалением оторвал взгляд от того места на ее ногах, где кружево чулок ныряло под юбку, вздохнул.
— Как-то же я должен быть в курсе того, как обстоят дела. Или ты правда думала, что я пущу все на самотек, когда речь идет о моей финансовой империи?
Она поморщилась, как будто услышала что-то, что поколебало ее уверенность в правильности нашего соглашения. И все же не передумала.
— Эти отчеты – мне приносить их в письменном виде?
— Задним числом, - вырвалась у меня сальная шутка из старого анекдота. Судя по непонимающему выражению лица Наны, она, к счастью, его не знала. – Не говори глупостей, Нана. Все предельно просто: ты идешь на свидание, возвращаешься – и рассказываешь мне, как все прошло; вы сталкиваетесь в холле на конференции, мило болтаете – и я во всех подробностях узнаю о результате этой беседы. Чего уж проще. Меня совершенно не интересуют интимные стороны вашего общения, - я брезгливо поморщился, - если ты вдруг думаешь, что я какой-то больной извращенец.
Надо же, эта Шпилька вскинула бровь, и ее взгляд прямо-таки кричит о том, что - да, она, мать его, думает, что больной придурок.
Мне стоило больших усилий держать себя в руках и не поддаться искушению вытряхнуть из нее эту спесь. Пришлось в который раз за сегодня напомнить себе о деловой этике и о том, что мне, в принципе, глубочайше по фигу, что она из себя корчит. В конце концов, если она вытряхнет душу из Лэрса и станет его пожизненным наказанием, меня такой поворот дел более чем устроит.
— И еще одно условие, Нана. Как минимум половину рабочего времени ты будешь работать ночью. Надеюсь не нужно объяснять причину?
Она кивнула, давая понять, что никаких дополнительных объяснений не требуется. Что ж, Шпилька как минимум знает обо всех тонкостях чистокровных лунников, а это автоматически должно избавить меня от большей части глупых ошибок, которые на первых порах делали все мои помощницы. И даже безупречная Лиза пару раз «отличилась».
Кстати, о Лизе.
Я вызвал ее по селектору, а сам тем временем вернулся в гардеробную и натянул первую же подвернувшуюся под руку рубашку. С таким плотным рабочим графиком в пору переносить в свою Черную башню[1] половину квартиры.
Лиза появилась спустя пару минут и положила на стол заранее подготовленный договор. Стандартный, но я внес туда некоторые правки. С учетом особенностей нашего уговора, они были полностью оправданы. Пока я застегивал пуговицы и выбирал галстук, Шпилька вдумчиво и не торопясь изучала печатные страницы.
— «… не работать на прямых конкурентов «СоларИнк» в течение двух лет с момента расторжения данного договора…» - вслух прочла Нана - и я спиной почувствовал ее недовольный взгляд. – То есть ты можешь выгнать меня в любой момент, а я после этого лишусь возможности найти нормальную работу?
Лиза потянулась было, чтобы помочь мне с галстуком, но я отвел ее руки и поманил Шпильку на помощь. Если она будет около меня в ближайший месяц, то я должен быть уверен, что она способна справляться с такими вещами. Сам я, как ни пытался, так и не освоил эту науку. Очевидно, моему мозгу по душе развязывать сложные финансовые задачи, а не завязывать треклятые галстуки.
Нана встала рядом, уверенно взялась за галстук и справилась с ним за считанные секунды. Пока она уверенно орудовала проклятой полоской ткани, я без зазрения совести пытался заглянуть в целомудренный вырез ее блузки, прикрытый не менее целомудренным воротом пиджака. Зачем? Да просто так. Потому что не привык отказывать себя ни в чем, тем более – в ничего не значащей блажи.
— В таком случае я прошу добавить в договор пункт о выплате мне финансового вознаграждения в случае увольнения в одностороннем порядке и без моего согласия, - сказала она. Сделала шаг назад, придирчиво оценивая проделанную работу – и осталась довольна. – Хочу быть уверена, что ты не вышвырнешь меня, когда в вашей семейке случится тишь да благодать, и наш договор превратиться в пшик. Ты ничего не теряешь, а я остаюсь практически без работы!
— Список корпораций, куда ты не можешь пойти, включает чуть больше десятка наименований, Нана, ты явно преувеличиваешь.
Хотя мне понравилось, что она не сдается и пытается выторговать равноценные условия.
— Я – первоклассный специалист, и я не буду разменивать свои таланты на работу в третьесортной конторке.
— Тем не менее, ты успешно занималась этим всю прошлую неделю. – И в ответ на ее рассерженный взгляд хмыкнул: - Не ты одна умеешь рыть и выкапывать, Шпилька. Разница между нами лишь в том, что у меня есть целый штат людей, готовых бесконечно долго копаться в чужом грязном белье, а тебе, моя хорошая, пришлось угробить на это… сколько? День? Два?
— Два. И я настаиваю на добавлении пункта.
— Хорошо, Шпилька, - не стал сопротивляться я, потому что был почти уверен в способности Наны заставить мягкотелого Лэрса разорвать помолвку и сделать ей предложение. – Лиза, переделай договор и впиши туда… пятьсот тысяч.
Я не без удовольствия наблюдал, как рот Шпильки медленно и неумолимо приобретает форму буквы «О». Между прочим, то еще… гммм… пикантное зрелище.
Прежде чем понял, что делаю, я сжал пальцами подбородок Шпильки и медленно, наслаждаясь приятной мягкостью кожи, погладил большим пальцем ее нижнюю губу. Она даже выдохнула. Краем глаза заметил, как Лиза бесшумно выскользнула за дверь, прихватив с собой договор.
— Просто чтобы ты была уверена, что я готов довести сделку до конца, Шпилька.
— Я тебе не шпилька, - огрызнулась она и попыталась высвободиться, но я держал крепко. – Пожалуй, следует настоять на пункте о сексуальном домогательстве.
— О да, обязательно, - плотоядно улыбнулся я. – Чтобы у тебя не было искушения лезть ко мне в штаны.
— Не льсти себе, Р’ран. Я не настолько глупа, чтобы довольствоваться ролью простушки при хозяине жизни.
Я почувствовал ее ладони у себя на груди и отодвинулся, не без удовольствия наблюдая за тем, что мои действия все-таки пощекотали ей нервы. Даже если она очень старательно и почти безупречно корчит недотрогу, почти уверен, что Нана не откусила бы мне язык, засунь я его ей в рот. Кстати, почти уверен, что на вкус она как горький черный шоколад со жгучим перцем.
Ну на хрен, слишком все это сложно для меня. Но проверку девочка прошла на «отлично».
— Я люблю Лэрса, - глядя на меня жалящим взглядом, выдала Шпилька.
— Вымой рот с мылом, детка, и больше не пачкай его такой дрянью, - предложил я, присаживаясь на край стола и с ленивой улыбкой наблюдая, как она садиться обратно на стул и ерзает, пытаясь найти удобное положение. – Допускаю, что по какой-то нелепой досадной ошибке этот бесхребетник вызвал в тебе жалость, которую ты принимаешь за симпатию. Говорят, женщины часто путают одно с другим.
— Говорят, что кур доят, - не задержалась с ответом Нана. – Я не желаю обсуждать свои чувства.
— Первая же начала.
— Только чтобы обозначить границы наших деловых отношений. Ты больше никогда не будешь до меня дотрагиваться, это понятно? Иначе станешь беднее на пятьсот тысяч.
Я все-таки посмеялся над ее попытками кусаться, но на этот раз мое издевательство не вывело ее из себя. Она выглядела полностью собранной, сосредоточенной и готовой подписать договор о трудоустройстве. К счастью, Лиза вернулась через пару минут, и мы торжественно поставили свои подписи на бумаге.
— А теперь – раздевайся, - скомандовал я.
Проклятье, снова она смотрит на меня вот так: как на придурка, которого хочет убить, воскресить – и снова убить. А мне снова хочется заглянуть ей в голову и услышать злой шепот мыслишек. В конце концов, я имею полное право наслаждаться подтруниванием над ней.