– Нет! – вскрикнула я, отрывая свои губы от его. – Ты не соблазнишь меня снова! Проклятье, ты разбил мне сердце, Дрейк. Ты не можешь собрать его заново клейстером из нескольких поцелуев и сводящего с ума потрясного секса! Кончено это значит кончено! Я буду держать верность клану. Я буду твоей супругой перед вейром и на собраниях. Я, как смогу, буду поддерживать любые твои решения относительно драконов. Но! Я не позволю тебе снова разрушить меня и мою жизнь!
Один из его длинных, чувственных пальцев прочертил линию на моей шее, отодвигая ворот рубашки, чтобы прикоснуться к знаку, выжженному им на моей плоти, знаку клана, показывающему мою принадлежность виверну. Знаку, отметившему меня, как супругу Дрейка. Изумрудный огонь в его глазах озарялся опасными всполохами, пока он медленно говорил:
– Ты моя, Эшлинг. Ты принадлежишь мне – сегодня, завтра и даже спустя пять сотен лет ты все еще будешь моей. Ты моя навсегда. Я никогда не отказываюсь от своих сокровищ, kincsem. Тебе не помешало бы это хорошенько запомнить.
Он шагнул назад, оставив меня стоять у двери, дрожащей от переполнявших эмоций. Я не могла понять, что чувствую в этот момент. Я обняла себя руками, пытаясь справиться с рыданиями. Когда он уходил, единственным моим желанием было броситься вслед за ним, найти утешение в его руках, вернуть все то, что у нас когда-то было… до того, как он растоптал мое сердце.
Спустя несколько минут в таком виде меня и нашла Нора. Я стояла, прижавшись к двери, горячие слезы сбегали по лицу, а драконье пламя пожирало мои ноги.
– Всем привет! Мы вернулись немного раньше. Похоже, сигнал о нападении кобольдов был ложным… Эшлинг? Дорогая, ты снова в огне! – Нора положила сумку, в которой обычно таскала Пако. Она прищурилась, поправив яркие очки, которые небрежно сидели на ее переносице, и прикоснулась пальцем к моей рубашке, пока я затаптывала последние огоньки пламени, оставшиеся после визита Дрейка.
– Драконьи чешуйки, – ее глаза нашли мои, осторожно и вдумчиво, как только она умела, всматриваясь в меня. – Здесь был дракон? Зеленый дракон?
Я сглотнула комок в горле и, оттолкнувшись от двери, добрела до кушетки и без сил рухнула на нее, бешено бьющееся сердце постепенно возвращалось к обычному ритму.
Нора бросила оценивающий взор на дверь, слегка склонив голову.
– Да, судя по опаленному на двери отпечатку в виде Эшлинг, я права, здесь был зеленый дракон. Ну и как поживает Дрейк?
– Упрям, как и всегда. О, Нора, я думала, все это в прошлом! – Я сжалась в комочек на кушетке, закрыв глаза от внутренней боли. И Нора, и Джим молчаливо за мной наблюдали. А Пако, освобожденный из своей переноски, подбежал ко мне, по привычке бросаясь на мои шнурки.
– Я готова к новой жизни, я хочу двигаться дальше. У меня есть ты, готовая начать мое обучение… Ой, чуть не забыла, мне нужно тебе кое-что сказать… боже, это невыносимо, пара минут наедине с Дрейком, и я забываю обо всем на свете. Когда я, наконец, смогу справиться с этим чувством к нему?
Нора присела рядом со мной, ее темные глаза впились в меня из-за стекол очков.
– Возможно, тебе и не суждено никогда побороть это чувство, – просто ответила она.
– Что, прости? Не суждено? Нора, да ты хоть представляешь, насколько сильно этот мужчина… дракон… не важно, в общем, ты понимаешь, как сильно он сводит с ума и меня, и мою жизнь?
– Знаешь, обычно я с удовольствием выслушиваю твои вечные причитания, слезы, переживания и все другие разглагольствования о Дрейке из-за того, что ты одержима им, но отчаянно пытаешься это отрицать. Но поскольку я умираю от голода из-за твоей дурацкой идеи, что мне якобы нужно похудеть, так как я слишком много вешу для ньюфа, сегодня слушать весь твой бред у меня просто нет сил!– С этими словами Джим гордо развернулся и направился в комнату, выделенной для меня Норой.
Она в удивлении приподняла бровь, глядя на уходящего демона.
– Что нашло на Джима? Я знаю, конечно, что у вас с ним особенные отношения, но такой грубости от него я никогда не слышала.
– Он злится, потому что я не взяла его в Париж, ведь там Дрейк… хотя теперь он не там; он здесь. Так что, думаю, ничто нас не удерживает от дружеского визита к Амели, ничто, кроме этого собрания драконов, куда мне придется пойти. – Я вздохнула, чувствуя себя уже далеко не тем достойным, уверенным в себе человеком, коим я так отчаянно хотела стать.
– Нора, я, правда, постоянно говорю о Дрейке? Я ведь не одержима им, да? Я просто очень… устала от всего этого, верно?
Пако с радостным визгом атаковал лист бумаги, выпавший из моей руки. Нора успела вырвать листок из его пасти до того, как он успел пострадать от зубов чихуахуа. Она аккуратно расправила на коленях листок бумаги, глядя на меня.
– Ну… раз уж ты сама спрашиваешь, боюсь, что я вынуждена согласиться с Джимом.
– Что?! – завопила я, подскочив на кушетке, разве что, не полыхнув огнем. Разумеется, никого поджигать я не стала, во-первых, потому что Нора была моей подругой, а не только наставницей, и, во-вторых… ладно, был у меня в голове слабый голосок, который нашептывал, что Нора и Джим были правы. Однако голос этот был едва слышен, чтоб оказать какое-то существенное влияние на меня. – Ты тоже думаешь, что я на нем помешалась?
– Я думаю, что ты любишь его, вот и все. И, несмотря на все различия между вами, я верю, что вам суждено быть вместе. Вообще-то, уверена, ты это и сама прекрасно знаешь, но слишком упряма, чтобы признаться в этом даже себе.
Когда она говорила это, все звучало так просто и правильно.
– Но… но…
Она покачала головой, поднимая листок, чтобы прочесть заголовок.
– Я все равно собиралась на днях обсудить эту проблему с тобой. Нужно решить этот вопрос до начала тренировок. Сила Стража является внутренней, Эшлинг. Обманывать себя, в твоем случае, значит ослабить себя.
– Он предал меня, – произнесла я, с трудом удерживаясь от крика. – Он разбил мне сердце!
– Да, он предал твое доверие. Но и ты предала его. Вам обоим нужно научиться компромиссам, если вы хотите быть вмес… Какого черта?! – Ярость в ее голосе выдернула меня из мрачных размышлений о своей жизни.
– Ой! – воскликнула я. – Мне так жаль! Это то, о чем я собиралась тебе сказать, но потом появился Дрейк, и я чуть-чуть отвлеклась. Какой-то мужчина по имени Марк Салливан ждал у нашей двери, когда Рене высадил нас у дома. Он сказал, что из комитета и у него есть какое-то постановление на запрет, короче… пока они не разберутся с какими-то проблемами, ты не можешь учить меня, так как расследование еще не закончено.
Нора кивнула, ее губы едва заметно двигались, пока она перечитывала письмо.
– Рене? – спросила она, подняв голову. – Ты виделась с Рене?
– Этот рассказ может подождать. В письме объясняется, о чем весь сыр-бор?
Она вернулась к чтению, ее лицо застыло. Не то чтобы я так хорошо знала Нору, с момента нашей встречи в Будапеште прошло немногим больше месяца, так что читать по ее лицу я пока не научилась. Но не рассмотреть гнев, сверкавший в ее эбонитовых глазах, было невозможно. Они озарились яростными вспышками, когда она резко смяла письмо и бросила его на пол, где играл Пако.
Я нетерпеливо ожидала, когда она хоть что-то скажет. Правда, когда ее рот, наконец, открылся, мои брови изумленно поползли вверх.
– Идиоты. Полнейшие кретины. Я бы не прочь наслать проклятье на половину из них.
– Понимаю, что ты чувствуешь. Я была в шоке, когда Марк заявил, что ты больше не имеешь права меня тренировать. Почему они это делают? – Я ободряюще сжала ее руку, пока она сидела, слепо уставившись в пространство перед собой.
– Из-за Марвабель, конечно, – ответила Нора.
– Марвабель? О’Галлахан? – Я была безумно удивлена услышать это имя.
– Марвабель из Будапешта? Та, у которой сдуревший муж-предсказатель? Та, что была твоей соседкой по комнате во время учебы на Стража? Та самая Марвабель?
– Именно та самая. – Нора встала с кушетки и размашисто прошлась по гостиной. Затем снова повернулась ко мне. – Она давно точила на меня зубы, с тех самых пор, как мы стали знаменитостями остановив убийства Стражей. Она предупреждала меня, что не будет просто стоять и смотреть, как я купаюсь в лучах славы, которую заслужила она.