— Ну, эту историю я знаю только со слов Альбины, — поведал Поликрап, — Говорит, что когда Роман Олегович ухаживал за ней, то на каждое свидание приносил по шикарному букету. А она выбрасывала их.
— Отчаянная женщина, — похвалила Забава новую знакомую.
— Альбина да, тот еще монстр, — кивнул Поликарп, — Ты лучше спроси, как эта парочка познакомилась.
— И как же? — спросила девушка.
— Альбина переехала Кирченко своим байком, — поведал Соколов, — Тот попал в больницу почти на полгода. Она каждый день бегала к нему. Ухаживала. Кормила с ложки. А потом решила, что Роман Олегович дарит ей цветы из чувства благодарности. Вот и швырялась вениками, то есть букетами.
— Романтичные они, — Забава прошептала и отключилась, не назвав адреса, куда же ее везти.
Поликарп решил не гневить судьбу и повез девушку в единственное, безопасное и для Забавы и дня него самого место. А в голове прокручивались события вечера. Права Альбина, называя Забаву «Васильком». Ведь и правда, глаза у нее цвета васильков.
***
Утро началось плохо, встретив девушку головной болью, ознобом и тошнотой. Открыв глаза, Забава осмотрелась и поняла, где именно находится. Вопрос с местом был решен, а вот как именно она оказалась в гостевой спальне дома Ленки Соколовой, которая располагалась на втором этаже, осталось для Забавы Потаповны загадкой.
Тихонько, не делая резких движений, девушка сползла с кровати и отправилась в ванную комнату. После душа голове стало легче, но противный мелкий стук молоточков в висках никуда не исчез, веселя хозяйку этих самых висков.
Придя к выводу, что ее спасет только чашка крепкого кофе, обмотав мокрые волосы полотенцем, Забава спустила свое страдающее похмельем тело вниз, на кухню. Девушка помнила, что Любомир и Лента уехали и вернутся только через пару дней. Ленка на работу уезжает к девяти. А, следовательно, еще прихорашивается в своей комнате, поскольку на часах было семь утра.
По идее, на кухне должен был царить полный покой. И Забава никак не ожидала увидеть около плиты высокую мужскую фигуру, спина которой была затянута в серую хлопковую футболку. Футболка была без рукавов, и взгляду девушки открылись мужские плечи, в меру мускулистые, не перекаченные, но такие, которые хотелось потрогать. Коротко стриженый затылок покачивался в такт негромко играющей музыке. А одна рука мирно покоилась на бедре, чем и привлекла внимание страдающей от похмельного синдрома девушки к нижней части мужского туловища. А вторая что-то медленно помешивала в сотейнике на плите.
Забава наблюдала за парнем, и, что уж там скрывать, за плечами и, пардон, задницей. И понимала, что затрудняется отвести взгляд от этого мужчины.
Любование прервалось неожиданно. Полик обернулся, улыбнулся, окидывая взглядом Забаву, и подмигнул. И пока он все это делал, раздалось веселое «шшшш» и характерный запах убежавшего на плиту молока подсказал, что кашки не получилось. Вернее, получилось, но не в том количестве, в котором бы хотелось парню.
— Доброе утро, — поприветствовал Соколов Поликарпову.
— И тебя тем же местом, — не очень дружелюбно отозвалась Забава, — Это был завтрак?
— К сожалению, да, — покаялся Поликарп, — кроме каши варить я ничего не научился. Извини.
— А готовит у вас, конечно же, мама? — предположила девушка, поправляя полотенце на голове, и подходя к холодильнику.
Открыв дверцу, Забава провела короткую инспекцию и, бросив вопросительный взгляд на Поликарпа, предложила:
— Оладушки?
— Было бы классно, — ответил Поликарп и снял кастрюльку с плиты. Кашки в ней, к слову, осталось на половинку порции.
Если быть до конца откровенным, Поликарп согласился бы и на жареные носки, только бы девчонка уютно суетилась в опасной близости. Опасной? Для нее — вполне возможно. Поскольку розовые девичьи щеки и влажные капли на шее привлекли все внимание мужчины. Какая там каша? Ему бы за мыслями уследить, к черту кашу!
Забава суетилась у плиты, Поликарп сидел, отчаянно дела вид, что поглощен своим телефоном, новостями с экрана телевизора, пейзажем за окном. А сам следил за каждым движением девушки. Вот она чуть наклонилась, отыскивая муку в нижних шкафчиках. Вот, наоборот, приподнялась, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до большой чашки, стоящей на верхней полке. Движения Забавы были плавными, размеренными, по которым становилось понятно, что процесс готовки ей нравился.
— О, бодрое утро, алкашня! — появилась Ленка на кухне, как и всегда, накрашенная, сияющая и деятельная, — Вы в следующий раз сигнализируйте, когда решите ко мне среди ночи завалиться. Я уже ментам начала звонить, когда услышала, как кто-то скачет по лесенке. И резво так, что прям завидно стало. Слышь, Поля, а меня вот никто не носит по лестнице.
— Какие твои годы?! — заметил Поликарп, а Забава бросила на парня косой взгляд.
— Спину не надорвал? — участливо поинтересовалась Забава, — Мог бы и на диванчике сбросить.
— Ты еще скажи, что мог бы и в машине оставить, а лучше — на улице, — хмыкнул Поликарп, — и потом, не трудно было. Ты легкая.
Забава, делая большой глоток живительной минералки, после этих слов парня поперхнулась, закашлялась.
— Кто из нас вчера пил? У тебя глюки, мой друг! — сообщила Забава, когда кашель прошел, — Я ни разу не легкая.
— Глупости, — улыбался Полик, бросив тщетную затею не смотреть на девушку. Не мог он не смотреть на нее. На такую уютную, домашнюю, родную.
Забава промолчала, но осталась при своем мнении.
После живительного утреннего кофе, сытного завтрака и напутственного слова Елены, Забава решила, что пора бы явиться и в отчий дом. Но Поликарп немного спутал ее планы, напросившись быть ее пассажиром до города. Поэтому, переодевшись в джинсы и футболку, которые девушка оставила у Елены еще в прошлую свою ночевку, Забава собрала вещи в дорожную сумку и вышла из дома.
Поликарп уже поджидал ее у крыльца, о чем-то споря с Еленой. Девушка выглядела не очень довольной. Но увидев подругу, Ленка улыбнулась, всем видом показывая, что ситуация вполне обычна.
Бросив укоризненный взгляд на зажженную в руках парня сигарету, Забава хмыкнула.
— Этой гадости в моей машине не будет! — строго заявила девушка и, коротко обняв подругу, вышла за ворота, где уже поджидала ее ласточка.
Поликарп догнал Забаву, когда она уже ставила сумку в багажник. Нет, все-таки Альбина — зверь, — в который раз подумалось Забаве.
Потерев виски пальцами, девушка бросила на сияющего Поликарпа обиженный взгляд.
— А нельзя было запретить мне пить вчера? — выставила претензии Забава.
Соколов тихо рассмеялся, и, протянув руку ладонью вверх, молча, попросил ключи. Забава секунду раздумывала.
— Хоть одна царапина — и я откушу тебе голову, — пригрозила Забава, — Без наркоза.
Жизнерадостность Соколова Забаву просто убивала. Угнетала. Его хотелось стукнуть чем-нибудь тяжелым и жутко болючим. И девушка всерьез прикидывала, под каким бы благовидным предлогом можно попросить парня притормозить у обочины и порыться в багажнике в отсеке для инструментов.
— Знаешь, если ты заметила, — выруливая с проселочной дороги на трассу, произнес Поликарп, — наши отношения вышли на новый уровень.
— Да ну? — хмыкнула Забава, — А что, у нас есть отношения? Ну-ну, просвети меня.
— Конечно, — закивал Поликарп, — Ты доверила мне свою ласточку.
— Я вчера была банально пьяна, — припомнила Забава, — А сегодня маюсь от похмелья. У меня нет выбора.
— Считай, как хочешь, Василечек, — ласково улыбнулся Поликарп, — Но это отношения.
— Мечтать не вредно, Карпуша, — пробормотала Забава, отворачиваясь к окну и глядя на серое, нависающее тяжелыми облаками, небо.
Ответом был тихий смех водителя, сытого и довольного жизнью. Сытого — потому что оладушки у Забавы были волшебно-вкусными. Довольного — потому что сама девушка была волшебной.
— Мне кажется, где-то произошел системный сбой, а я не в курсе, — прокомментировала Забава, наблюдая, как Соколов паркуется у главного корпуса университета, — Ты работаешь преподом? Кто бы сказал — не поверила бы.