- Что не здороваешься со старшими, пидор?
- Пошёл ты на хуй.
Витька пьяно гогочет.
- На хуй ходишь ты.
Сжимаю кулаки. Хочется двинуть по наглой жирной харе со всей силы.
- Отвали. А не то получишь.
- Ой, как страшно, - выкобенивается, кривляясь, Витька. – Что ты можешь? Задницу свою подставлять?
Встаю. Всё. Я на пределе. Сцепив зубы, бью по ненавистной роже. Кажется, попадаю в нос.
- Сука, - гнусаво шипит Витька, зажимая пальцами ноздри. – Братаны, держите его.
Две пары рук хватают меня сзади, выкручивают суставы. Витька подходит и без слов бьет меня коленом в пах. Бля, боль такая, что темнеет в глазах. Сгибаюсь пополам. Получаю удар под рёбра. Падаю на колени.
- Стоять! - это голос Володи.
Меня отпускают. Витька замирает. В голосе Володи сталь и ярость. Мой мужчина подходит к Витьке.
- Ты, мразь, если хоть ещё раз тронешь пальцем Алексея, будешь на нарах сидеть. Ты понял? – в гневе Володя страшен. Слова летят холодно и отрывисто, а в зелёных глазах столько презрения и ненависти, что даже мне становится не по себе.
Витька что-то мычит.
- Отвечать, рядовой! – рявкает Володя. – По всей форме. Смирно!
Витька, повинуясь приказу, выпрямляется, вытягивая руки по швам.
- Товарищ майор, - подсказывает ему Володя.
- Есть, товарищ майор, - рапортует «братец». – Я понял, товарищ майор.
- А это, чтобы лучше понял.
Володя отработанным движением коротко бьет его в солнечное сплетение.
Дружки Витька испуганно улепётывают со двора. Пьяный кабанище хватает ртом воздух, не в силах вдохнуть. Я поднимаюсь с асфальта.
- Пошли.
Иду за Володей. Сажусь в машину. Быстро уезжаем с места происшествия.
- Надеюсь, что больше он к тебе не полезет.
Выражение Володиного лица смягчается.
- А ты - молодец. Пустил ему кровь из носа.
Я молчу и лихорадочно соображаю. Это что сейчас было? Володя – майор? Это как? Он же гражданский.
- Лишних вопросов не задаём, - ухмыляется вдруг мужчина. – Правильно.
Он вдруг давит на газ и набирает скорость. Я шумно выдыхаю, морщась от боли в боку.
- Я - майор в запасе. Уволился, когда ушёл на пенсию.
- Ты – пенсионер? – кажется, мои глаза расширяются дальше некуда.
- Выслуга лет, - поясняет Володя. – В этом году ушёл. Отметил юбилей и развязал с «любимой» работой. Мне сорок, - он предупреждает мой вопрос.
Офигеть! У нас двенадцать лет разницы.
- Отец настоял, чтобы я поступил в Суворовское. Традиция. В семье все военные.
Я вспоминаю ту горечь в голосе Володи, когда он говорил про разбитые мечты.
- А ты кем хотел быть? – тихо спрашиваю.
- Певцом. В консерваторию вне конкурса брали.
Тут мои глаза уже уползают на лоб.
- Мощный баритон, редкий по своей сути. Пророчили великое будущее оперного певца.
- Фига се, - у меня нет никаких слов. Вот это да!
Мы несёмся по трассе.
- Куда мы едем?
- Так просто. Скорость успокаивает. Сейчас назад поедем, ко мне.
Едем назад. Я мысленно перевариваю информацию. Этот человек меня поражает. Я не просто его люблю, я его бесконечно уважаю, и мне больно за его судьбу, которую по сущности разбили. Хочется сказать ему, как я его люблю. Но я молчу.
Машина останавливается.
- Лёша, иди сюда.
Поворачиваюсь и смотрю на Володю. Тянусь к нему. Он целует меня прямо в машине, не заботясь о том, что нас могут увидеть.
- Лёшка, давай сегодня возьмём пива, - предлагает он, разорвав долгий поцелуй.
- Давай.
- У нас тут ларёк есть, где продают на разлив. Жигулёвское.
- И рыбки, - напоминаю я.
Мы смеёмся. Напряжение отпустило. Впереди бурная ночь. И пусть Витёк и все гомофобы с ним сдохнут от зависти. Им никогда не испытать того, что испытываем мы.
========== Глава 9 ==========
Быстро пролетела неделя. Мой курсовик получил пятёрку, детинушку перевели на третий курс, и мне отдали оставшуюся половину денег. И даже сверху этой половины. Я в первый раз за всё это время держал в руках полтора миллиона. Инфляция дала почувствовать себя миллионером. Володя обещал провезти меня по магазинам. Жду его сегодня вечером. С утра, в воскресенье, едем меня наряжать.
Мать снова припахала меня в огород – делать отсек под навозную кучу.
Я пилил доски, сколачивал деревянную коробку и думал о том, что дача мне уже поперёк глотки стоит. Вместо того, что валяться на песочке у воды с друзьями, я вкалываю тут, вытаскивая занозы из ладоней. Лучше уж работать в своём офисе, зарабатывать деньги и покупать все эти овощи, зелень и ягоду на базаре или в магазине.
- Ма-а, - зову я. – Ты, сколько за огород платишь?
- А что?
- Посчитай, сколько всего ты можешь купить за эти деньги тех же овощей.
- Лёша, а как же свежий воздух, солнышко и домашние заготовки?
Мда… Железная логика у моей маман. Солнышко и свежий воздух я бы сейчас получал на пляже, а заготовки можно сделать и из покупного. Но мать помешана на своём – свои огурчики, помидорчики, кабачки и тому подобное. А ещё она любит свои цветы. Конечно, когда они цветут, очень красиво, я не спорю. Так посей на участке красивую травку, ухаживай за своими цветами и отдыхай. Я люблю дачу только в одном случае, когда мы с друзьями делаем шашлыки, сидим у костра с гитарой, поём и пьём пиво. Дача, по моему разумению, должна существовать для отдыха.
Я заколачиваю последний гвоздь и критически смотрю на свою работу. Сойдёт.
- Ма, готово.
Мать обнимает меня мокрыми руками.
- Что бы я без тебя делала? Сыночка, Лёшенька мой любимый.
Блин, хорошо. Ради этих мгновений я готов сколотить ещё какую-нибудь хрень. Вы спросите, где сейчас моя сестрица со своим кабаном? На пляже.