Но наличие у очаровательного бревна ментальной магии подозрительно, и моя паранойя настойчиво пытается испортить мне настроение… Черт! Не убивать же девчонку сразу? Пусть помучается немного, пока Рраушшана к ней присматривается.
Тут дверь в очередной раз приоткрылась. Странно, вроде не смеялся громко, с чего бы охраннику нервничать? Но увидев того, кто вошел в кабинет, я понимающе улыбнулся: Илуватар решил отдохнуть от вечернего разбора проблем своих сородичей.
Да уж, не совсем честно я поделил обязанности со своим первым советником, поручив ему урегулировать все межэльфийские склоки на высшем уровне.
— Всегда удивляюсь, как ты можешь заниматься всем этим с такой довольной рожей.
Статный, тонкокостный до хрупкости, невысокий, с идеальными чертами лица и застывшим на нем презрительным высокомерием. Благородный лорд одного из Высоких Домов…
— Ты свою-то попроще сделай, пока никто, кроме меня, не видит. Пить будешь?
— Расслабляться нельзя ни на секунду, иначе испорчу себе репутацию самодовольной сволочи, — менторским тоном произнес Илуватар и таким же тоном уточнил: — Только не то орчье говно, которое мы пили позавчера. У тебя есть что-то приличное?
— Нектар от фей? — рассмеявшись, я щелкнул пальцами, снимая невидимость с встроенного в стену бара. — Поройся… Но эльфийские вина я тут не держу, ты же знаешь.
— У тебя дерьмовый вкус на баб и выпивку, — поджав губы, Ил скептически оценил пять рядов бутылок, словно впервые их видел. — Гномий самогон? О, боги! Разве мы не выпили его две восьмицы назад?
— Это новая бутылка, — усмехнулся я. — Свято место пусто не бывает…
— Вот вроде не такая мерзость, как все остальное, — Ил поставил на стол рябиновую настойку от дриад. Меня внутренне передернуло в предвкушении того, как все слипнется после пары рюмок этого напитка.
— Что, достали тебя сородичи? — сочувственно поинтересовался я, после того как эльф залпом влил в себя целую стопку.
— Не будем о грустном, — отмахнулся Ил. — Пришлось сменить одного управляющего, а это, как ты понимаешь, чревато пришествием делегации его родственников с попытками отыскать у меня совесть и воззвать к чувствам. Раздражает ужасно.
— Еще бы! — понимающе кивнул я. — Когда пытаются найти то, чего у тебя нет и не было…
— Заткнись! — Ил хлебанул еще стопку. — Если бы не твой приказ, я бы просто послал этих ноющих… в лес!
— Нет, так нельзя, — злорадно хмыкнул я. — Завоеванные расы не должны чувствовать себя окончательно угнетенными, пока соблюдают все условия. Кстати!.. У меня тут очередная эльфийская наложница прибыла.
— Да уж, ее прибытие уже весь дворец обсудил. Эльфийка верхом на арахниде. Позор на обе головы. Только не говори, что она уже начала рыдать и петь печальные прощальные песни, с тоской глядя на солнце через решетку окна вместо того, чтобы выйти во двор. Ее же только вчера вечером привезли, рановато вроде бы.
Илуватар уставился на меня, ожидая продолжения темы. Естественно, просто так я бы не стал упоминать о новой наложнице в гареме. Предвкушая реакцию Ила, я протянул ему доклад Ррашшарда.
Эльф перечитал его несколько раз, отложил в сторону, налил себе еще стопку настойки и отпил где-то треть, задумчиво поглядывая на отчет моего паука.
— Приказ убрать уже отдал? — поинтересовался он, наконец.
— Да вроде бы рано пока, — пожал я плечами. — Девчонка со странностями, конечно. Но Рраушшана считает, что ничего опасного.
— Эльфийка с даром ментальной магии? По меньшей мере, очень странно, — Илуватор нахмурил свои идеальные брови и осуждающе посмотрел на меня: — Давай, мы ее хотя бы изолируем?
— В подземелье? — с ехидством уточнил я.
— Можешь сначала к себе в спальню, — отбил подначку Ил. — А потом уже в подземелье. Только сначала оглуши ее парализующим заклинанием.
— Думаешь, не замечу большой разницы? А вот Ррашшард пишет, что дамочка очень активная.
— Это она после заклинания. Возможно, сейчас ей уже стало лучше, и она вновь ведет себя как обычная эльфийская леди. — Илуватар вдруг снова нахмурился: — К тому же, криво наложенное заклинание может маскировать другое, наложенное вполне себе прямо. Давай, все же изолируем эту маньячку, мне спокойнее будет.
— Да ты бы всех от меня изолировал, если тебе волю дать, — рассмеялся я. — Ладно, с тобой хорошо, а у меня еще вон тут целая кипа отчетов. Я от них весь день бегал в надежде, что они исчезнут.
— Уже столько лет живешь и все веришь в сказки? — Ил встал, сочувственно взглянул на пачку бумаги, возвышающуюся над моим столом. — Они только увеличиваются за день. Кстати, у тебя на завтра посол…
— Вот бы его послать… — я мечтательно поднял глаза на хрустальную люстру и тоскливо вздохнул. — Разве об этом мы мечтали, когда все это началось, а?!
— Ты-то точно не об этом, а о землях, подходящих для гнезд арахнидов, думал. Вот и расплачивайся теперь. Сто три года как этих земель — весь мир! Арахнидок не хватает, чтобы гнезда создавать… А у самого времени на личную жизнь нет.
Посмотрев на мое лицо, Илуватар сразу заткнулся, но настроение от внезапно всплывших воспоминаний уже испортилось. Черт! Столько лет прошло, но иногда — как фаерболом промеж глаз.
Ил прав, для гнезд мне бы и трети всего нашего мира хватило. Оставшуюся часть я завоевал от злости и чтобы доказать, что могу. Не столько себе, сколько другим… другой.
Доказал. Завоевывать было гораздо проще, чем поддерживать на завоеванной территории мир и порядок. А уж про бумажную волокиту, дипломатические танцы с бубнами и, главное, про постоянные попытки «подарить» или «сосватать» мне жену никто не предупреждал!
Хорошо, Рраушшана в нужный момент подсказала вариант решения, куда эту толпу подаренных баб пристроить. Теперь лучшие представительницы всех имеющихся рас живут в моем гареме, и для всего мира я, официально, называю их своими воспитанницами. Илуватар уверен, что они — заложницы — сами себя они воспринимают, как наложницы…
Нет, конечно, какую-то часть я успеваю протестировать, прежде чем пристроить в хорошие руки. Но их же там под две сотни, да еще и с постоянной ротацией… К тому, же очень утомляют их наивные попытки удержать мое внимание, желательно — забеременеть.
Да еще молодые арахнидки соревнуются друг с другом, чтобы понравиться мне и заслужить право самой выбрать место для гнезда, а старших самцов — из лучших моих воинов. Знают, что я и так не обижу, но все равно между собой постоянно соперничают из-за моего взгляда или слова! Так что, наиболее симпатичных мне девчушек я тоже в гарем переселяю, под охрану Рраушшаны.
Как-то в начале еще всей этой бодяги с воспитанницами-заложницами я одной человеческой девчонке, принцессе какой-то, само собой, подарил коробку конфет за хорошую ночь. Ее за это соседки чуть не задушили подушкой, хорошо сигнальная охрана сработала.
То есть, если раз трахнул, понравилось, но второй раз не хочется — надо сразу дарить кому-нибудь. А если не понял, хочется или нет, значит, нужно отселять в отдельный домик. Но если потом вдруг пришел еще пару раз, и надоела — обида смертная. Не пришел ни разу, решив, что не так уж сильно понравилось, чтобы хотеть повтора — вообще, враг на всю жизнь…
Почему не пришел? Почему пришел поздно? Почему пришел уставший? Ты меня больше не любишь? А что ты мне принес в подарок? А давай, ты избавишься от гарема…
Р-р-р-р!
Поэтому, в любом случае, понравилась или нет, я теперь действую только так: поимел — отдал. И никаких проблем. Понравилась — озаботился поиском и пристроил в надежные хорошие руки, не понравилась — пусть сидит и ждет, когда кому-то потребуется.
Но какая в таких условиях может быть личная жизнь?
Зря Ил эту тему поднял. Сам-то ушел давно, а мне до сих пор на документах не сосредоточиться.
Так, ладно. Что у нас здесь? Гномы и тролли не поделили пещеру, передрались и теперь просят разрешения на войну? Черт! Ладно, вышлю им завтра делегацию под охраной одного картушшера арахнидов. Пусть присмотрят за этими вояками, чтобы сражение не перешло в обычное побоище, и чтобы обязательно потом заключили мирный договор.