- Да, - едва слышно ответил я. – можно еще вопрос.
- Можно, - вздохнул комбат.
- А что будет с Иваном? – как бы то ни было, но судьба друга была мне не безразлична.
Я удостоился очередного пристального взгляда серых глаз
- А вот это во многом будет зависеть от тебя, от того, насколько я буду тобой доволен, - почти интимным шепотом ответил комбат, а мне вся кровь бросилась в лицо, настолько двусмысленно это прозвучало.
- Подведем итоги, - жесткие пальцы взяли мой подбородок, не давая отвернуться. – Ты отдаешь себе отчет, на что соглашаешься? – я кивнул. – Истерик по поводу того, что я тебя совратил, не потерплю. Это твой выбор. Понял? – я опять слабо кивнул, борясь с подступающей паникой.
Сильные пальцы разжались, и я получил относительную свободу. Твою мать, на что я подписался? Оставалось надеяться, что моя задница выдержит то, что я для нее приготовил.
- Хорошо, - майор встал, подошел к двери и что-то коротко приказал дежурному, который, доставив меня сюда, так и стоял за дверью.
Елки зеленые, надеюсь, что тот парень ничего не слышал из нашей беседы, вдруг дверь совсем тонкая, а то стыдно-то как. Несколько минут прошли в тяжелом молчании: комбат не предпринимал попыток что-то сказать, а я тихо впадал в панику, наконец понимая всю глубину предстоящего мне падения. Спустя вечность дверь распахнулась, и в кабинет вошел давешний дежурный, сжимая в руках мешок, и вопросительно посмотрел на комбата, тот молча кивнул в мою сторону.
- Забирай, там твои вещи, - бросил майор, я тупо принял протянутое, уже догадавшись, что ни на губу, ни в часть уже не вернусь. – Пошли, - легкий тычок между лопаток придал ускорение в сторону двери.
На улице меня засунули в видавший виды УАЗик. Кажется, его и помыть бы не помешало.
- Вот и займешься завтра, - произнес комбат, поворачивая ключ в замке, я мысленно дал себе пинка, похоже, последнюю мысль я благополучно озвучил.
Минут через двадцать мы остановились возле обычного деревенского дома. Я удивленно огляделся: надо же, никогда бы не подумал, что наш комбат может жить в таком месте. Ну никак не ассоциировалась внешность истинного арийца с простой избой.
- Чего застыл, как перед эшафотом? - окликнул меня майор уже от двери. - Не на казнь идешь.
Я отмер и потопал на голос, обходя по дороге какой-то куст, совсем такой же, как у родителей на даче, и пахший точно так же. Наверное, сирень – она и в Африке сирень.
- Проходи, - комбат щелкнул выключателем, и желтоватый свет залил довольно большую комнату, куда мы попали, пройдя парочку темных помещений.
Справа от двери была большая побеленная русская печь. Я такие еще в книжке про Гусей-лебедей видел, потому и узнал, впереди между двух окон обеденный стол со стульями вокруг, шифоньер с зеркалом в центре и слева у стены жутко неуместная в данной обстановке новая двуспальная кровать. Еще одно окно находилось сбоку и было, на мой взгляд, совершенно лишним.
- Разувайся и чувствуй себя как дома, - мне послышалось, или в голосе майора было ехидство? – Руки можно помыть там, - он махнул в сторону ранее не замеченного мной прохода в другую комнату, скрытого веселенькими занавесочками.
За ними обнаружилось что-то вроде кухни. Туда же выходил перед печи, ну куда дрова закладывают и пироги, рядом на маленькой табуреточке стоял самый настоящий самовар. Повернув голову налево, увидел мойку с краном, рядом с ней стояла душевая кабинка, довольно маленькая, надо сказать. Водонагреватель под потолком, открытая полка с посудой и стол, на котором стояла электрическая плитка. Спартанская такая обстановочка, должен признаться. Однако выбирать не приходилось, и нужно было выяснить один важный вопрос: где здесь туалет.
Туалет типа сортир оказался во дворе. Маленький деревянный домик для раздумий не подходил. Подумав, как я буду бегать сюда зимой, да еще ночью, поежился. Нет уж, в квартире жить гораздо приятственней.
Пока я справлял естественную нужду, майор успел переодеться. Такого комбата видеть было непривычно, и я оробел еще больше. Ладно тренировочные брюки были обычные, довольно свободные, черные с белыми полосками по бокам, но вот зачем надевать такую майку, которая не скрывает, а наоборот подчеркивает литые мышцы? М-да, торс у мужика что надо. Позавидовать, что ли?
- Мой руки и садись чай пить, - распорядился комбат, что он со мной как с маленьким? – разозлился я, но промолчал, послушно сполоснув руки.
- Товарищ майор, - решил я задать вопрос, который меня напрягал, если честно, - а как мне к вам обращаться?
- Можешь по имени-отчеству, - немного помолчав, ответил он.
- Спасибо, Андрей Витальевич, - покладисто поблагодарил я, против воли представив, как и во время постельных игрищ вежливо к нему обращаюсь и на «вы». Хотя, представить, что к комбату можно обратиться на «ты» и по имени, я оказался не в силах.
Некоторое время мы молча пили чай с печеньем, а я не мог не коситься на огромную кровать, застеленную бежевым атласным покрывалом. Майор усиленно делал вид, что не замечает моих терзаний, и продолжал пить чай.
- Ладно, уже довольно поздно, да и день у тебя был суетный, иди быстро душ прими, и спать будем, - посмотрев поверх занавески, закрывавшей две трети окна, на улицу, сказал он.
Меня аж передернуло от этих слов. Ну все, Ксен, допрыгался, сейчас твою задницу будут лишать девственности. Я заторможено встал и поплелся, куда послали. И тут совершенно дикая мысль посетила мою больную голову: а что будет, если я ему не понравлюсь в постели?!
На крючке возле душевой кабинки висело пушистое махровое полотенце темно-синего цвета: обо мне уже позаботились. Наскоро ополоснувшись, я вытерся, натянул чистые трусы, впрочем, сильно сомневаясь, что они мне нужны, и вышел в комнату.
Майор посмотрел на меня нечитаемым взглядом, кивнул, и скрылся за занавесками, вскоре зашумела вода, а я, мелко дрожа, залез под одеяло. Мандражировал я знатно. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго, а комбат все не возвращался. До дыр он себя, что ли, моет? Сил нет терпеть эту неизвестность. Я закрыл глаза и попытался успокоиться, вспоминая таблицу умножения. Помогло, но плохо, зато я благополучно пропустил момент, когда появился мой будущий любовник. Матрас прогнулся, и я испуганно уставился на полуголого, хотя это я погорячился, на практически голого комбата. Черные плавки на нем все-таки были. Он лег рядом со мной на бок, и потянулся к ночнику, чтобы выключить свет.
- Спокойной ночи, - ровным голосом произнес он.
- С-спокойной, - пробормотал я, ошарашенно, - а разве сегодня вы не…
- Константин, иногда ты меня поражаешь, - устало произнес он. – Давай спать, утро вечера мудренее. И перестань трястись, я не кусаюсь.
Глава 7
Разбудил меня петух. Какой идиот назвал эти вопли пением, так и останется загадкой для человечества. В первую секунду я испугался, потому что, как любой нормальный городской житель, слышал это самое «ку-ка-ре-ку» только по телевизору, а тут мне показалось, что орут прямо в ухо, и я даже не сразу понял, где я и что я. Постепенно на смену испугу пришли другие чувства. Приятно было осознать себя в нормальной кровати, сзади прижималось чье-то тело, чужое дыхание щекотало шею, а рука лежала поперек груди. И все было бы хорошо, но в мое расслабленное сном сознание закралась мысль, что не все правильно. Гадский петух заорал еще раз, я дернулся, и чужой нехилый такой стояк прошелся по моим полупопиям, вызывая почти священный ужас.