- Что могло произойти такого, что, мало того, что меня побеспокоили в мой выходной, так еще и твой голос... - договорить мне не дали.
- Айтар! Мой брат...он сорвался с вышки...пробито легкое, кусок арматуры проткнул живот, многочисленные переломы...спаси его... только ты можешь это сделать, - в голосе мужчины звучали истерические нотки.
Не раздумывая ни секунды, я чмокнул моего омегу в кончик носа.
- Прости, моя радость, но мне надо бежать. Ложись, не жди меня, а завтра... - я заговорщицки улыбнулся, а он, ничего не говоря, только кивнул.
С каким-то тяжелым сердцем я покинул моего омегу и помчался в больницу. А там, увидев парня, выругался. Недаром говорят, что у страха глаза велики. Парень явно родился в рубашке. Ничего серьезного у него задето не было. Не так оказался страшен черт, как его намалевали.
Вместо запланированной восьмичасовой операции, на все про все ушло часа полтора, не больше. Не став задерживаться, я помчался домой. Может мой мальчик еще не спит, и у нас есть возможность продолжить наш вечер.
Кольцо жгло внутренний карман пиджака. Я бежал...нет, я летел к своему омеге, которого оставил одного в такой день. Меня немного раздирала вина.
Стоило войти в квартиру, как я услышал стоны. Неужели Велиту плохо? Но только я не сразу понял, что меня смутило в этих стонах. Но бросился в нашу спальню, даже не раздеваясь. А ворвавшись, пораженно застыл, не веря своим глазам.
На кровати...нашей кровати...лежал какой-то альфа, лица его я не видел, так как на нем сидел...мой омега. Его стоны не вызывали сомнений в том, чем они занимались. Да и слепым я не был. Два обнаженных тела, одно из которых поднималось и опускалось с хлюпающими звуками.
Мне как будто под дых дали со всей дури. Воздух резко вышел. Дышать стало нечем. Глаза защипало. А в душе...миллиарды осколков со звоном рассыпались. Мерзость. Пустота. Предательство. В висках стучала мучительная боль, разрывая мозг. Я даже в страшном сне не мог представить себе такого. Мой омега...мой милый, нежный мальчик... Теперь уже не мой.
Я даже сам не заметил, как ноги подогнулись. И я по стене сполз на пол. Закрыв лицо руками, почувствовал, что внутри мое глупое сердце покрывается коркой льда. А в душе медленно, но верно образовывается пустота. За что он так со мной? Почему? И тут же здравая мысль снова забилась в голову: а как давно он мне изменяет? Но...теперь это уже не важно.
Дождавшись пока эти двое закончат, благо у меня как раз было время немного прийти в себя от потрясения, кашлянул. Велит в испуге обернулся и с ужасом уставился на меня. Несколько секунд мы в упор смотрели друг на друга: он с некоей мольбой в глазах, а я с презрением. Первым не выдержал он:
- Айтар...это... - и тут я непроизвольно расхохотался, замахав руками, чтобы он не продолжал. Да, смех был истерическим, но сути это не меняло.
- Только не додумайся сказать, что это не то, что я подумал, - сквозь смех удалось выдавить мне, - иначе я просто не сдержусь, и мой здравый смысл, и душевное равновесие, которые я едва восстановил, меня окончательно покинут, - смех резко прекратился. Эмоции сменяли одна другую: боль, ненависть, злость, чувство потери, подавленность.
Велит смотрел широко открытыми глазами, а в них...не было ни капли раскаяния. Альфа же, до этого не вмешивающийся в наш диалог, спокойно поднялся с кровати, так же спокойно оделся, чмокнул омегу в щеку и произнес:
- Я пойду, не буду вам мешать, - а потом, ехидно усмехнувшись глядя на меня, добавил, - ты звони если что, - и удалился. Я стоял, как оплеванный. В эту минуту мне хотелось зарыдать, но я, с трудом сдержав сей порыв, постарался вложить в свой голос максимум твердости и стали:
- У тебя есть ровно полчаса, чтобы собрать свои вещи и уйти из квартиры и из моей жизни. Навсегда, - а чтобы больше не видеть этого предателя и изменщика я развернулся и на ватных ногах покинул квартиру. Велит было бросился ко мне, пытаясь удержать, но я выставил руки вперед, тем самым показывая, что не стоит приближаться и отрицательно покачал головой, после чего вышел.
В груди ныло, глаза щипало. Я шел, не зная куда. Просто шел, не останавливаясь, подальше отсюда. С неба накрапывал мелкий дождь, но я его не замечал. Он как раз символизировал то, что творилось в моей душе. Меня раздирали эмоции. Боль душила, пытаясь поглотить. Я шел, постоянно спотыкаясь, как пьяный без вина, ничего и никого не видя перед собой. Ноги принесли меня к мосту. Облокотившись о перила, я смотрел вниз на то, как течением уносит мелкие листочки, попавшие в воду.
Вот так и жизнь. Она быстротечна, как вода. Пройдет и не заметишь. И тут я задумался о том, что бы могло произойти, если бы я не пришел так рано домой. Мой...нет, не мой омега продолжал бы меня обманывать? А ведь я собирался делать ему предложение. И тут я вспомнил, что в нагрудном кармане все еще лежит то самое кольцо. Достав коробочку, я, не раздумывая ни секунды, зашвырнул ее подальше, после чего, встряхнувшись, отправился домой. К завтрашнему дню мне надо попытаться прийти в себя, так как на завтра была назначена очень сложная операция, а вот потом можно и расслабиться.
С этого дня я будто изменился. Стал совсем другим. Холодным, расчетливым, язвительным внешне, и все еще ранимым внутри, вот только эту самую ранимость больше никто никогда не увидит, уж я об этом позабочусь. А с омегами у меня теперь будет разговор короткий: пришел, увидел, отымел. На большее они пусть не претендуют.
Две недели у меня каждый день был похож на предыдущий. Работа-пьянство в баре или клубе-тупой трах с первым попавшимся. Так я пытался заглушить боль. И постепенно у меня стало получаться. Нет, до конца я его забыть конечно же не мог, но боль постепенно притуплялась. Холод с каждым днем все больше и больше въедался в душу, напрочь атрофируя остальные чувства.