- Завтра, - бросил Харитон Сергеевич и оставил Мишель в просторной гостиной на первом этаже. К ней тут же, практически бесшумно подошел один из парней, в чьи обязанности входила охрана дома и участка.
- Я покажу вашу комнату, - предложил он, тронув Мишель за локоть, - Меня Тимофеем зовут.
- Очень приятно, - улыбнулась гостья, - А я Мишель.
***
Бес прекрасно помнил, что в его доме, пусть и на короткий срок, будет жить девушка. А еще он знал, что Ажур сегодня не приедет. И получилось так, что в огромном доме он с девчонкой Бека остался практически наедине. Парни из личной охраны предпочитали не входить в дом без надобности. У ребят был свой небольшой коттедж, и всех, включая хозяина, это устраивало.
Но был и еще один житель уединенного дома, который парнями звался скромно «Батя», носил пышные усы, круглые очки, яркую бандану и был владельцем пивного животика. Сам мужчина роста был невысокого, однако на удивление ловко владел кухонным ножом и готовил изумительные десерты.
Вот и сейчас, мужчина, который числился в доме Бессонова поваром, управдомом и специалистом по всем домашним вопросам, колдовал над обедом. А рядом на высоком стуле скромно устроилась Мишель. Девушка с собранными на затылке волосами в хвост казалась еще младше, чем при первой встрече.
- Завтра я приготовлю для тебя лосося, - обещал Батя, подмигивая девушке, - И обязательно пирог из ревня. Шикарная вещь, это я тебе говорю! У него такая хрустящая корочка! Пальчики оближешь! А если сливки взбить – за уши не оттянешь. Харитоша не даст соврать!
- Я вам верю, Борис Андреевич, - проникновенно проговорила девчонка, будто поведала тайну вселенского масштаба.
Бес стоял на пороге просторной кухни. Батя сновал от стола к плите, разводя привычную бурную деятельность. А внимание Бессонова переключилось на девчонку. Вернее, на ее фигуру. Мишель сидела спиной к дверям и не видела Беса. Но мужчина не спешил давать знать о своем присутствии. Почему-то ему показалось вдруг любопытным присутствие девчонки в доме. Так он и стоял, скрестив руки на груди и хмуро следя за разговором парочки, беседовавшей так, словно они дружат, минимум, лет сто.
Уютная атмосфера и панибратское перешептывание взбесило Харитона. И именно поэтому мужчина, отлепившись от стены, четко проговорил:
- Пообедаю в кабинете.
И все. Коротко и ясно, не глядя на притихшую подружку Бека.
- Харитон Сергеевич, ты чего? – возмутился Батя, - Я уже здесь накрыл. Почти готово все.
- Я не четко выразился? – арктический холод в голосе Беса смазал улыбку с лица Бати, а девчонку заставил вжать голову в плечи.
Бес скрылся в кабинете, а Мишель взглянула на свои руки, обхватившие высокий стакан с апельсиновым соком. Пальцы почти до бела впились в прозрачное стекло, и девушка усилием воли заставила себя их расслабить.
***
Тишину небольшой больничной палаты нарушал размеренный и равномерный писк приборов. Молодой мужчина, перенесший операцию, все еще находился без сознания. Однако в отношении его здоровья врачи позволяли себе только положительные прогнозы. Благодаря хорошему физическому состоянию, парень, по мнению светил медицины, скоро поправится.
Осторожно, практически бесшумно, дверь палаты распахнулась и тут же с тихим щелчком закрылась. Фигура посетителя, избегавшего света, замерла в полуметре от постели больного. Бек не чувствовал ничего, но его руку на миг сжали длинные прохладные пальцы. И тут же отпустили, оставив в безвольном кулаке небольшую записку. Еще несколько минут ночной визитер стоял рядом с кроватью молодого человека, а потом так же бесшумно испарился из палаты, а, спустя несколько минут, и из больницы.
Утром, когда Бек пришел в себя, он увидел небольшой клочок бумаги в своей руке. Увидел и едва заметно улыбнулся.
Глава 3
Незнакомые, чужие помещения Мишель никогда не нравились. Она чувствовала себя словно в клетке, а сон на новом месте и вовсе превращался в пытку. Первые лучи солнца девушка встретила почти с восторгом.
Во-первых, вид из комнаты, отведенной ей, открывался шикарный. Огромное окно, вернее, полностью стеклянная стена, занавешенная тяжелой портьерой, позволяло рассмотреть высоченные сосны, позолоченные рассветными лучами, а сквозь них – чистейшее, голубое небо.
Во-вторых, можно спокойно спуститься на первый этаж и выпить кофе. К слову, Борис Андреевич так и предложил, пользоваться его кухней в любое время. Вся кухня Мишель была без надобности, а вот кофемашина пришлась бы сейчас как нельзя кстати.
Девушка, за неимением сменной одежды, влезла в свою простенькую юбку и свитерок и отправилась за утренней порцией кофеина.
Дом Бессонова ей очень понравился. Огромные стеклянные стены, деревянная отделка внутри и мягкая удобная мебель – все было выполнено со вкусом. И, глядя на дом, легко читался характер его хозяина. Можно сказать, она с первого взгляда влюбилась в него. В дом. Разумеется, в дом. Не в Беса же!
Тихонько спускаясь по лестнице, Мишель размышляла, как уговорить Беса, чтобы он позволил ей забрать парочку своих вещей из их с Беком квартиры. И, прикидывая различные варианты аргументов, которые Мишель собиралась предъявить Бессонову, девушка и не заметила, как буквально перед ее носом выросла высокая мужская фигура.
- Ой! – Мишель едва не отпрыгнула назад, выставив руки перед собой.
Она бы упала, потеряв равновесие. Однозначно. Ведь ее ноги уперлись в последнюю ступень лестницы. Но ловкие руки не дали ее пятой точке позорно столкнуться с дорогим паркетом. Несмотря на то, что эпическая встреча паркета и попы не состоялась, Мишель все равно покраснела до самых кончиков волос.
- Простите! – пробормотала девушка.
Взгляд ее метнулся к лицу спасителя и хозяина дома. Темная бровь приподнялась и изогнулась. А легкая щетина завладела вниманием Мишель полностью. И только одна мысль настойчиво билась в висках. «Пусть лучше щетина, чем обнаженный торс!».
Красивые мужские тела не были для Мишель чем-то сверхудивительным и диковинным. Бек, которого она едва ли не каждый день видела и в более откровенном наряде, был на порядок рельефнее и крупнее. Но от вида голой груди Бессонова Мишка растерялась.
- Я ... это… простите, пожалуйста,… и того… - мямлила девушка, вызвав на лице Беса кривоватую усмешку.
- Кофе? – вдруг предложил хозяин дома, не совсем радушный, но не рычащий, как прошлым вечером.
- Да! – Мишель закивала головой настолько интенсивно, что несколько прядок волос выбились из челки и упали на глаза.
Бес, под растерянным взглядом девушки, спрятал руки в карманы домашних спортивных брюк и, развернувшись на босых пятках, отправился в сторону кухни.
Мишель осторожно выдохнула. Хотелось возмутиться. Нет, вот что за манеры? Кто же ходит перед гостями в одних брюках, и тех, сползших на самые бедра. Казалось, будто просторная хлопковая ткань вот-вот сползет и ниже, к коленкам. И Мишель пришлось отогнать назойливый вопрос, есть ли у мужчины под этими домашними брюками белье.
Оказавшись на уютной кухне, Мишель втайне порадовалась, ведь Бес схватил с высокого стула свою футболку. Но радость была недолгой. Мужчина просто вытер лицо и волосы мягкой тканью и швырнул ее обратно. А сам принялся щелкать кнопками на черной глянцевой панели кофемашины. По комнате тут же разлился терпкий аромат кофейных зерен. Мишель не удержалась и втянула носом горьковатый запах.
Кофе несказанно бодрил, но вид хозяина дома – вводил в смущение. Мишель понимала, что нужно бы отвести взгляд от красивого тела Бессонова, но не могла. А сам мужчина словно и не замечал брошенных украдкой взглядов.
Радушный хозяин поставил перед гостьей чашку кофе, сливки и глубокую пиалу с чем-то серым и не очень аппетитным на вид.
Мишель, не особо скрывая удивление на лице, помешала сероватую склизкую жижу ложкой и взглянула на Бессонова.
- А можно мне бутерброд? – с опаской поинтересовалась девушка.