Исцеление - Дарья Сойфер

Посвящается самым настоящим героям наших дней — врачам. Без помощи, критики и чутких консультаций хирурга Евгения Воробьева и анестезиолога Ильи Лифшица не было бы этой книги.

Отдельная благодарность доктору Наталье Табашковой, которая подарила моей жизни смысл и была рядом в самые важные дни.

25 апреля 06:17

#никавперед #идукмечте

Завтрак — 180 кКал.

Первый шаг к мировому господству.

Ника взглянула на градусник: плюс пятнадцать. Не жара, конечно, но если идти быстро, можно и в плаще. Слишком важный день, чтобы кутаться в три слоя. И солнце уже отражается в окнах дома напротив, и почки на деревьях лопнули, будто кто-то распылил аэрозолем зеленую краску. Самое то.

Сегодня. Сегодня она подойдет к нему с бизнес-планом. Ника уже предвкушала заинтересованность в его глазах, улыбку одобрения вместо обычной скуки. Они ведь с Леной все учли? Каждую циферку пересчитали по сто раз, дело верное. Крупнейшая инвестиционная компания, ну что ему стоит выделить немножко на кондитерскую ее мечты? Пять лет образцовой работы. Ни единого прогула, ни одной ошибки в отчетах. Да, пусть он еще не запомнил ее имя, пусть здоровается не глядя в те счастливые минуты, когда ей доводится оказаться с ним в одном лифте… Это ничего. Марк Веселовский, обитатель бизнес-олимпа. А она? Просто экономист, одна из многих. До сегодняшнего дня.

Ника подошла к зеркалу и расправила плечи. Убийственно дорогая юбка, блузка на маленьких пуговичках такая белая, как будто ее кипятили и полоскали с синькой, каштановые волосы собраны лентой в пушистый задорный хвост. И идеально уложенная густая челка до самых бровей. Ради этого стоило встать в шесть утра. Ника подцепила пальцем линзу. Не очень удобная штука, но очки — слишком по-учительски. С одной стороны, они бы, конечно, прибавили солидности, с другой — Нике совершенно не хотелось, чтобы Веселовский видел в ней солидность. Вот все что угодно, только не солидность.

— Готова? — раздался из-за спины голос Лены.

Она только проснулась, и теперь сонно щурилась от яркого света. Даже в этой мятой ночнушке умудрялась оставаться грациозной. Выйди она сейчас в таком виде в магазин — все равно мужики стали бы подобострастно открывать двери, доставать продукты с верхних полок и уступать место в очереди. И Веселовский, скорее всего, моментально одобрил бы бизнес-план, но Ника, мысленно ругая себя за зависть, до последнего старалась держать Лену как можно дальше от своего шефа. Нет, Лена — верная, хорошая и совсем не виновата, что уродилась такой красоткой. Наверное, заслужила в прошлой жизни. Иначе как объяснить, что ей можно закусывать пиццу шоколадом, не вылезая из сорок второго размера?

— Готова, — глубоко вздохнув, ответила Ника.

— А презентацию закачала?

— И в телефон, и на обе флешки. И на рабочую почту себе скинула.

— И в облако?

— И в облако.

— А меню и эскизы?

— Взяла.

— Точно не надо с тобой идти?

— Да нет, что ты, — быстро отреагировала Ника, отметив, как светится в утренних лучах белокурая Ленкина шевелюра. — Я его давно знаю, так будет проще.

— Ну, с Богом. Держись, Баська.

Ника поморщилась. Кличка, прилипшая с детства. Ее так начала звать младшая сестренка, когда только училась говорить, вся семья сочла это умильным, и прозвище вошло в обиход. И все бы ничего, вот только особо остроумный Пашка из соседнего подъезда тут же переиначил на «Баська-Жиробаська». Не без оснований. Класса до девятого, пока у мальчишек не появились другие интересы, Веронику методично дразнили Жиробаськой. Она умоляла хотя бы домашних называть ее по имени, а те списывали упрямство на подростковый возраст. До сих пор у мамы, сестры и пары самых близких подруг иногда в разговоре проскакивала Баська, и Нику передергивало. Уже вроде и похудела, и школа закончилась десять лет назад, но в ушах все звенел Пашкин голос…

— Держусь, — кивнула она.

Сегодня никто не выведет ее из себя. Даже такси заказала по такому случаю, чтобы не раздавили в кашу в троллейбусе. Расправила плащ, пакет с планом в одну руку, сумочку — на плечо, и как раз телефон звякнул сообщением от водителя. Идеально. Вот так и должно быть. Ника еще раз кивнула своему отражению и вышла из квартиры.

Скромная двушка на окраине Москвы. Хотя… Город расползался по карте, как чернильное пятно, теперь, пожалуй, все внутренности МКАДа можно было считать центром. Одинаковые хрущевки с зелеными балконами, оптовый рынок в двух шагах и многофункциональный центр через дом, — мечта пенсионера. Такое в инстаграм выложить стыдно. Может, Ника поэтому до сих пор ограничивалась твиттером.

Серый «опель» услужливо урчал у подъезда. За рулем сидел молоденький узбек в кожаной куртке гонщика, и одеколоном от него разило, как от подростка.

— Большая Дмитровка? — он окинул ее оценивающим взглядом.

— Да.

Его интерес, как ни странно, не вызвал раздражения. Это был сигнал: «Ты все сделала правильно». И Ника, довольная собой, пристегнулась и отвернулась к окну.

Первые три года в инвестиционной компании она с удивлением наблюдала за бесконечной вереницей стартаперов. Странные люди! Вместо того чтобы найти стабильную работу, сидят на заднице и строят планы. Изобретают велосипед. То ли дело она — и маме помогает, и сестре-студентке. И можно не переживать о завтрашнем дне. А эти? Мятая футболка, горящий взгляд, на голове — гнездо. А идеи-то, идеи! Эргономичная чесалка для спины, очиститель для яиц, элегантный столовый ложковилконож, USB-кипятильник… Ника и ее коллеги загибались от смеха, а Вовка из отдела маркетинга даже подшил специальную подборку. Но самой непредсказуемой во всей этой истории была реакция Веселовского. Кого-то он гнал взашей, даже если идея выглядела не совсем бредовой, а бизнес-план был составлен идеально, кого-то — наоборот, принимал с распростертыми объятиями и делал неожиданно щедрые инвестиции. Что ж, хозяин — барин, в конце концов, большим боссом он стал не просто так.

Каково же было изумление Ники, когда на четвертом году работы она вдруг встретила одного из тех шизиков, что не так давно неуклюже мялись в приемной Веселовского. Только теперь это был уверенный в себе бизнесмен. Одноколесные приставки с рулем для инвалидных кресел, которые сама Ника сочла довольно сомнительными, взорвали рынок, а их изобретатель получил почетную премию за лучшую социально значимую инновацию.

Веселовский не ошибался: его вложения давали всходы, совет директоров молился на него, а стартаперы грезили о нем, как младенец о материнской груди.

Ника тоже смотрела на Марка Веселовского с благоговейным трепетом. Он не замечал ее, а она жаждала хоть как-то попасть в его поле зрения. Стать очередным прибыльным проектом. Ей овладел азарт: она подмечала, что вызывает его одобрение, что заставляет скептически вздернуть бровь. Последнее он делал так часто, то справа на лбу морщинка была глубже, чем слева.

Не то, чтобы Нике не хотелось создать свой бизнес. Было страшно, но в сознание все время закрадывалась мысль: «Если эти чудики могут, то почему я — нет?» Однако больше всего ей мечталось стать равной Веселовскому. Достойной его. Только так. Только умную, самодостаточную женщину, не уступающую ему по деловой хватке, он мог бы полюбить по-настоящему. Почему-то Ника была в этом уверена.

Она видела рядом с ним высоких ухоженных красоток. Все как на подбор: стройные, гибкие, с шелковым полотном длинных прямых волос. Каждую пятницу одна из таких пантер поджидала Марка в приемной. Они спускались в паркинг, садились в его дивный, пахнущий кожей и грехом «ягуар», и мчались покорять ночную Москву.

Ника не ревновала. И не завидовала. Клубная жизнь ее не прельщала. Она понимала: Марк развлекается. Роскошный мужчина его возраста и не должен быть затворником. Но с его невероятным умом, он вряд ли однажды женился бы на одном из этих андроидов. И вряд ли доверил бы одной из них воспитание детей.