— И вас, — наверняка улыбнувшись, ответил ей тот самый Кирилл Станиславович, настолько вежливо, что у меня закралось подозрение, что он, как в стародавние времена, чинно приложится к ее ручке. Этот мужчина ведь, и правда, был весьма галантным и обходительным, чего не скажешь о других родителях.
Не знаю, хорошо это или плохо… но лично меня немного сбивало с толку. Разве такие еще остались?
— Вы так вовремя, — тем временем продолжалась заливаться соловьем моя коллега. — Я как раз хотела с вами поговорить о Стасике!
— Неужели? Что-то случилось?
— Ой, нет, что вы! Стасик хороший мальчик, это так, пустяк. Неурядица, на которую не стоит обращать внимания. Но сообщить о ней я обязана.
— Лиз, — отвлекая меня от сборки вещей, неслышно подкравшийся мальчишка подергал меня за рукав кофты. — Нажалуется, да?
— Конечно, нет, — повернувшись к ребенку, я взяла его за ладошки и, аккуратно сжав, улыбнулась, стараясь его поддержать. Говорили мы негромко, находясь в отдалении, так что вряд ли бы нас услышали. — Анна Николаевна просто обязана об этом сказать, такова ее работа. Ты же знаешь, что ты виноват, верно? Драться нехорошо.
— Артем первый начал, — сморщил носик Стасик. — Он меня обозвал, знаешь как?
— Знаю, — снова улыбнувшись, я погладила мальчика по голове. — Но ведь вы уже во всем разобрались, верно? Он был не прав, что обозвал тебя, а ты был неправ, что его ударил. Вы извинились и помирились. Все же закончилось хорошо, да? Ну вот видишь. Чего грустить тогда? Давай ка лучше собираться. Ты же хочешь домой?
— Неа, — просияв лицом, Стасик хитро улыбнулся. — Мы с Киром идем в зоопарк! Он обещал!
— Тогда тем более, — подмигнула я повеселевшему ребенку. Он предложил свою помощь и послушно держал раскрытым свой рюкзачок, пока я убирала туда его рисунки.
Я знаю, что это не педагогично, но… Станислав Саркаев был моим любимчиком, каюсь, грешна.
Просто он такой милый, добрый, смышленый и отзывчивый, что даже как-то не верилось иногда — уж слишком он выделялся на фоне остальных детей. И по этой же причине у нас в группе часто происходили конфликтные ситуации среди наших воспитанников: Стасик всегда отстаивал собственные интересы, был скорее ведущим, чем ведомым. Он был лидером по натуре, но, к сожалению, всем детям из богатых семейств с самого рождения внушали, что именно они самые лучшие. С одной стороны это, конечно, хорошо. Но с другой…
Последствия были далеко не самыми приятными. Вот и сейчас, кажется, «золотые» ребятишки, воспользовавшись нашим отсутствием, снова принялись выяснять, кто же из них лучше, и чей папа богаче.
— Да что ж такое! — услышав тоже, что и я, Анна Николаевна, все это время краем глаза следившая за детьми через распахнутую дверь, всплеснула руками. — Кирилл Станиславович, извините, я буквально на минуту.
— Не страшно, я подожду, — понимающим смешком ответил мужчина.
Отправив Стасика переобуваться, я молча продолжила свою работу. В шкафчиках у детей хранилось немало вещей: запасная одежда, физкультурная форма, кеды для нее, чешки для танцев, носочки, принесенные из дома игрушки… Передо мной встала непростая задача, как упаковать все это в крохотный рюкзак? А это нужно было как-то сделать, чтобы за время вынужденных каникул родители успели все постирать и привести в прядок. Хотя, конечно же, вряд ли это будут делать занятые бизнесом мамы… скорее горничные или же домработницы.
Что, конечно же, уж совсем не мое дело.
— Тяжело, наверное, работать с таким количеством сорванцов одновременно? — от негромкого вопроса, раздавшегося совсем рядом, я едва не подпрыгнула, лишь чудом не выронив стопку вещей из рук. Кое-как справившись с разбушевавшимися эмоциями, аккуратно ответила, стараясь сделать так, чтобы мой голос не прозвучал слишком резко:
— Мы справляемся.
— Это я вижу, — продолжая мягко улыбаться, заметил мужчина, непринужденно прислоняясь плечом к крайнему шкафчику. Видимо, актриса из меня была так себе, потому что следующий вопрос прозвучал без всяких обиняков. — Лиза, я вам не нравлюсь?
Я с трудом сдержала рвущийся наружу вздох, поднимаясь:
— Послушайте, Кирилл…
— Станиславович, — услышав паузу, усмехнувшись, напомнил он свое отчество. Кажется, мужчина прекрасно понимал, что я специально его «забыла», но такая дерзость с моей стороны его только забавляла — я дышать перестала, когда увидела в его зелено-карих глазах насмешливые искорки!
Да и если честно, дыхание перехватило совершенно от другого.
Кирилл Станиславович был потрясающе красив. Длинноватые, едва закрывающие уши и касающееся основании шеи, густые русые волосы. Смеющиеся выразительные глаза с небольшим прищуром, довольно резковатые скулы, чуть впалые щеки. Прямой нос, высокий лоб, а на подбородке — легка щетина.
На вид бы я ему дала лет тридцать пять. Подтянутая фигура, широкие плечи, сильные мышцы — сразу видно, что мужчина следит за собой. Аккуратная одежда, состоящая из летних брюк, бело-полосатой рубашки и тонкого пуловера, кажется на вид простой, но подобрана со вкусом, и, наверное, стоит огромных денег.
Не удивительно, что перед его приездом прихорашиваться начинает не только Анна Николаевна, но и все остальные воспитательницы, вместе с нянечками и уборщицами!
— Кирилл Станиславович, — все-таки вздохнув, я отвернулась, продолжая складывать одежду Стасика. — Поймите меня правильно, пожалуйста. Я ничего не имею против вас лично. Но мое отношение к ситуации вам известно.
— Лиза, я понимаю, что иду против всех правил, — мужчина продолжал улыбаться, явно не задетый моим отношением. — И что вам нельзя отдавать детей тем, кого родители не указали в заявлении. Но родители Стаса вынуждены были срочно уехать, у них просто не осталось выбора.
— И кроме вас, у них больше не нашлось других родственников? — поинтересовалась я, хотя уже знала ответ.
— Я им даже не родственник, — развел руками Кирилл Станиславович, впрочем, ни капли не терзаясь угрызениями совести. — И вы об этом прекрасно знаете.
Знаю, да. Только не понимаю, зачем он мне все это рассказывает! Ну, не будет же человек его статуса оправдываться перед какой-то нянечкой, верно? Такие, как он, за время моей работы в детском саду уже ни раз, и даже не два указали мне на мое место.
— Знаю, — кивнула, стараясь застегнуть битком набитый рюкзак. — Поэтому и не понимаю, как вы уговорили заведующую отдавать вам Стасика, учитывая, что это незаконно. Хотя нет, как вы это сделали, я как раз четко понимаю. Я уже говорила, что дело не лично в вас, Кирилл Станиславович. Я просто не люблю, когда с помощью денег покупается все, что можно, и тем более все, что нельзя!
От моих слов, излишне эмоциональных в конце тирады, левая бровь мужчины медленно поползла вверх…
— Из-звините, — тут же стушевавшись, я машинально сделала шаг назад, сообразив что, а главное, кому я это сказала… Ой, мамочки, кто меня за язык тянул-то, а?! — Я не должна была этого говорить. Простите.
— Меня сложно обидеть, Лиза, — шагнув вперед, мужчина спокойно забрал из моих рук рюкзак Стасика и одним легким движением застегнул непослушную молнию. — Но вы меня удивили. Не думал, что в наше время еще остались девушки, способные искренне возмущаться несправедливости. И напрямую говорить об этом.
— У меня другое воспитание, — пытаясь не провалиться от стыда сквозь пол, с трудом выдавила, ругая себя последними словами. Чем я думала, высказывая ему все это? — Привили слишком сильное чувство справедливости. Извините еще раз. Это ваши дела, и я не имела никакого права в них вмешиваться.
— Ну, почему же? — удивленно вскинул брови Кирилл Станиславович. — Это ваша работа, интересоваться, комы вы отдаете детей. В конце концов, я ведь на самом деле могу оказаться каким-нибудь маньяком. Знакомым Стасика, но маньяком. А кроме вас, похоже, об этом никто не задумывается.
— Ну, ребенок к вам тянется, и это видно, — я попыталась сгладить неловкость, хотя лицо пылало от стыда. — Кроме того, вы привозите и забираете его уже две недели, и всё в порядке. Стасик не плачет, а наоборот, всегда рад вас видеть. Извините, но на поведение маньяка это не похоже.