– Неправда! У меня никогда не было толстых ног! – заявляла она.
За папой и Ритой по перешейку короткими перебежками двигался пятилетний Костя. Он ловил бабочек и кузнечиков и сажал их в пластиковый контейнер с дырками, проделанными раскаленной вилкой. Все окна в доме Гавриловых были заставлены банками, в которых жили сверчки, богомолы, медведки, палочники, шипящие тараканы, майские жуки и многоножки. Всё это было хозяйство Саши и Кости. Чтобы узнать, как за ними ухаживать, они целыми днями вбивали в компьютер что-нибудь вроде «разведение клопов и тараканов» и возмущались, потому что компьютер предлагал варианты, как от них избавиться. И даже голосовой поиск не помогал. Голосовым поиском компьютера Костя научился пользоваться месяца три назад. Он дожидался, пока от компьютера все отойдут, включал микрофон, набирал полную грудь воздуха так, что казалось, он сейчас взлетит как воздушный шар, и громко-громко кричал:
«Хороший суперский бумажный самый настоящий хороший самолет как его складывать нет не такой чтобы быстро летал а чтобы долго летал не слушайте Сашу что он вопит такой вот хороший самолет и как размножать насекомых тоже».
Перед тем как выйти на перешеек, Гавриловы шли степью. Степь была ровная, плоская, с бугорками сусликов, с частыми алыми вспышками маков по обочинам. По полю перекатывались седые волны ковыля. Они точно отделялись от поля и не имели никакой связи с землей. Под ковылем средним ярусом подрагивали маки. И внизу, неподвижный, важный, едва кланялся ветру клевер. К оврагу у озера жались пришедшие на водопой ивы. Встретилась в степи и заблудившаяся карликовая сосна. Несколько раз горевшая вместе со степью, сосна была обожжена, но жива и росла наискось, тянулась к далеким горам. Рядом с сосной, ближе к тропинке, стоял серый крестик безымянной могилы. И он не сгорел: огонь пробегал здесь всегда быстро, крест же был обложен камнями.
Отовсюду проступала красота мира, и папа страдал, что не может зачерпнуть ее и перенести в книгу. Много было этой красоты, изливалась она со всех сторон, как хлещут струи в ливень, а он только и мог, что зачерпнуть совсем немного, точно под дождем бегал туда-сюда с банкой.
«Может, проблема в том, что я слишком спешу писать своё и мало читаю книгу Бога, в которой я только один из героев?» – думал он.
Последний месяц папе Гаврилову не работалось. Он мучительно ждал вспышки интереса к чему-либо, которая накроет его с головой как морская волна и передастся читателю. Пока этого увлечения нет, пока ты сам не зажег себя – любая работа бесполезна, можно только собирать материал. Солнце потому и греет, что само чудовищно горячее. Чтобы читатель увлекся, сам писатель должен запылать. Притвориться здесь не получится. Пока же папа то возился с заметками, то вырезал из полосок бумаги сюжетные линии и перекладывал их с места на место, как вдова, раскладывающая пасьянс. Сделал из колоды карт героев, наклеил им лица из выведенных на принтере фотографий и разложил их на столе, надеясь, что так будет легче. Но легче не становилось. Разве что Алёна приделала героям дополнительные ручки и ножки, сделавшие их похожими на жуков.
– Давай ромашек нарвем! – предложила Катя.
– Думаешь, это ромашки? Это пупырник! Ромашка представлена здесь только одним видом: ромашка ободранная, – важно сказал Саша.
– Не умничай, мелкий! – сказала Катя.
Саша, забывший уже, что устал, вырвался от сестер и нашел в кустарнике застрявшее с прошлого года перекати-поле.
– Костя, возьми его! Готов? – завопил Саша, забегая вперед. – Отпускай! Ловлю!
Костя отпустил. На несколько мгновений круглое перекати-поле недоверчиво застыло, покачиваясь на месте, и вдруг, рванувшись, устремилось вперед. Вертелось, спешило, отрывалось от земли. Подпрыгнув, пронеслось мимо Саши и скрылось в степи. Саша бросился догонять – да куда там!
– А-а! Не поймал! Ты неправильно пустил! – чуть не плача закричал он Косте.
Они вышли к перешейку. На дорогу из камышей выпрыгнул волейбольный мяч. Саша, не раздумывая, схватил его. Вслед за мячом неизвестно откуда выскочил плотный мальчик. Ни слова не говоря, он сбил Сашу с ног и покатился с ним по траве. Всё произошло мгновенно. Саша и мальчик катались по траве, а мяч преспокойно лежал, и на него садились мелкие мушки.
– Кстати говоря, я собирался его вернуть! – пыхтя, объяснял Саша, пытаясь положить мальчика на лопатки.
Из кустарника вышел мужчина в плавках. Он весело, как хорошему знакомому, помахал рукой папе Гаврилову, подобрал мяч и пошел к мангалу. Его сын выпустил Сашу и, победно оглядываясь, устремился за родителем. Саша встал и как ни в чем не бывало отряхнулся.
– Ну что, пошли дальше? – спросил он.
Плотный мальчик издали обернулся и показал Саше язык.
– Не местные… Скорее всего, Сибирь или Северный Урал, – сказал Петя.
– Откуда ты знаешь? – спросила Катя.
– Да это ж видно! Местные, чтобы снять куртку, ждут тридцати градусов. А эти в двадцать голые бегают! И загорелые уже, а местные еще все белые.
– А если, например, женщина встала на отдыхе в четыре утра, до шести утра уже искупалась в море, до семи все переделала, перестирала, до десяти сходила на пять экскурсий и не знает, чем ей еще заняться, то это кто? – спросила мама Гаврилова.
– Скорее всего, педагог, – мгновенно отозвался Петя.
Папа Гаврилов заинтересовался. Наблюдательности Пети он доверял.
– А если рыжеволосая женщина перегородила единственный выезд из переулка и три минуты красит в машине губы, то откуда она?
– Не знаю, – сказал Петя. – На номера машины надо было смотреть, слишком мало сведений.
Низкий рев заставил всех вскинуть головы. Поверхность озера задрожала. На небольшой высоте пронеслась двойка истребителей. Сегодня самолеты были видны во всех подробностях, а порой слышался лишь гул, доносящийся притом не из того места, где самолет находился. Это оттого, что истребитель летел быстрее скорости звука.
– Ну и чего они тут разлетались? Птиц распугали! – заворчал Саша.
Алёна дернула его за руку:
– Ноги не поджимай, мелочь!.. Хотят летать – и летают. У тебя забыли спросить!
– А почему обязательно надо мной? Нельзя в другом месте летать?
– Тут приграничная зона. Пока истребители летают – враги не нападут! – авторитетно объяснила Алёна.
– Нет, – возразил Саша. – Можно по-другому, чтобы не напали. Надо переименовать все населенные пункты в пограничной полосе. Назвать их так: «Кто захватит – тот дурак», «поселок Ненужный» и так далее. Тогда ни один враг не нападет!
– А вообще да, – признал Петя, представляя себе заголовки в Интернете: – «Растеряв всю пехоту, неприятель занял поселок Ненужный и с боями прорывается к городу «Кто захватит – тот дурак!»
За озером бесконечным рядом потянулись дома отдыха и санатории. Эти места были Гавриловым уже хорошо знакомы. Здесь они гуляли и прежде, особенно в первые месяцы, когда только переселились в Евпаторию. Тогда, бродя с младшими детьми по неизвестным ещё улочкам и переулкам, папа Гаврилов населил город страшными существами. В люках жили призраки, на чердаках – скелеты, птицы на самом деле были превращенными душами исчезнувших отдыхающих, а памятники по ночам оживали. Сам папа быстро забывал, кого и где поселил, зато дети помнили и по городу шли всегда сложными петлями, обходя все люки, подозрительные чердаки и памятники.
Саша, с поджатыми ногами ехавший на сестрах, внезапно обнаружил, что на проводе у столба висит запутавшийся воздушный змей. И, разумеется, ему сразу захотелось взять его себе. Саша забыл о смертельной усталости и начал карабкаться на столб.