– Никто там не живет, – зябко сказала Даша. – Пойдем лучше вон в ту калитку…
За калиткой был чей-то заброшенный двор. Вернее, ничей. Когда-то стоял здесь дом, но его снесли, и получился пустырь.
За пустырем среди ольховых зарослей журчал ручей. Пробрались через кусты, сняли сандалии и перешли на другой берег – неглубоко было. Оказались на покрытой ромашками поляне. За ней зеленела насыпь. С перестуком пробежала по насыпи электричка.
– Здесь ветка на Петуховск, – сказал Леша. – Мне папа говорил.
– А эта ветка куда? – Даша показала мокрой ногой в траву. В траве тянулись рельсы. Они лежали на гнилых шпалах очень близко друг от друга – как на детской железной дороге в парке.
– Узкоколейка. Про нее папа тоже рассказывал. Здесь когда-то ходил маленький поезд, возил грузы со станции на пристань. Но это давно было.
Сейчас между шпал росли репейники, а рельсы прятались под лопухами.
– Жаль, что теперь не ходит маленький поезд, – опечалилась Даша.
– Зато можно здесь играть!.. Мы сами сделаем паровоз и вагоны! И помчимся, как по дикой прерии!
– И на нас будут нападать индейцы, да? Ура!
Они через кусты и ручей притащили сюда из сада фанерные ящики. Хотели и конуру, да она оказалась очень уж тяжелая. Зато рядом с конурой отыскались четыре березовых кругляка – пригодятся вместо колес.
Кругляки положили на рельсы. Сверху поставили ящики. Леша залез в передний ящик и произнес голосом Петруши:
– Пр-риветствую вас! Поехали… куда? Ура, в Астралию!
– Ой, Леш! А мама-то небось нас уже ищет. Мы ведь не сказали…
– Ладно, бежим домой. Скажем и поедем…
Мама и правда искала их. И сказала, что ехать в Астралию и другие страны ее ненаглядным детям сегодня не придется. А придется наводить порядок в своей комнате, потому что там все еще кавардак. А кроме того, не надо забывать и о занятиях. Даша обещала маме помочь разобраться с выкройками, а Леше полезно посидеть с альбомом. Тот, кто хочет стать художником, должен хоть немного рисовать каждый день.
Леша еще не решил, будет ли он обязательно художником. Но спорить не стал. И Даша не стала. Стоит ли капризничать, когда впереди почти целое лето, а вокруг столько чудес!
– Пр-равильно, – сказал гном Петруша и ударил в блюдце пять раз.
Леша и Даша прибрались в комнате, потом поужинали. Ни Ыхало, ни тень-Филарет не появлялись.
– Я не хочу картофельную котлету, – дурашливо сказал Леша. – Можно, я съем ее тень?
– Ешь котлету! – велела мама. – А то от тебя от самого скоро останется тень, как от Филарета. Худой, как соломина!
– Я толстый! – Леша надул щеки и перестарался: брызнул на стол грибным соусом.
Мама сказала, что поставит его в угол.
– А в углу как я буду рисовать?
После ужина Леша устроился в большой комнате перед картиной и стал срисовывать с нее замок. Он уже нарисовал все башни, но тут стали слипаться глаза. Он таращил их на картину, а там начиналась чехарда: деревья и дома танцевали и прыгали друг через друга. Луна превратилась в золотую рыбку. Шевельнула прозрачным хвостом и поплыла среди марлевых облаков…
Леша не почувствовал, как папа поднял его и унес в постель…
Таинственный свет
Сначала Леша спал очень крепко. Ничего не видел во сне и ничего не чувствовал.
Потом что-то стало его щекотать, покусывать.
Леша сонно вертелся и почесывался. И наконец проснулся.
«Неужели здесь клопы водятся? – подумал он сердито. – Или блохи?»
Он почесался еще раз. Щекотанье прекратилось. Но уснуть Леша не мог. Лежал и слушал, как поскрипывает (наверно, тоже не может уснуть) дом. Тихонько дышала в своей постели Даша. В комнате было темно. Однако в щели между плотной шторой и косяком виден был розовый свет.
Леше наконец стало ясно, что этот свет и не дает ему уснуть. Он был какой-то тревожный.
«Может быть, закат такой?»
Но в соседней комнате дважды звякнул бронзовым блюдцем Петруша. Даже в самые светлые ночи июня в два часа заката не бывает. И рассвета тоже…
«А может быть, это зарево пожара?.. Ой, а вдруг банька горит, где Ыхало?»
Нет, свет виднелся в стороне от баньки. И не вздрагивал, не метался, как отблески пламени. Он был совсем неподвижный. Словно за темным садом зажгли большую лампу с розовым абажуром.
«А если это инопланетяне?» – У Леши от волнения стало прохладно в желудке.
Там, за деревьями, была тайна, и не пойти туда было невозможно. Особенно сейчас, посреди ночи, когда кругом все такое загадочное и непонятно даже, наяву это или во сне.
Леша машинально, будто кто-то им двигает, стал одеваться. А в груди сидело особое, «обмирательное» чувство.
Потом Леша подумал: не разбудить ли, не взять ли с собой Дашу? Если она будет бояться рядом, у него страх сразу поубавится… Но нет, нельзя ее брать. Вдруг инопланетяне прилетели охотиться за людьми? Тогда уж пусть похитят одного Лешу, а сестренка останется маме и папе для утешения.
Впрочем, пусть попробуют похитить! Без боя он им в руки не дастся!
Под кроватью, в картонной коробке, Леша нащупал горстку глиняных шариков – это были пули. Он положил их в карман. Взял из-под подушки рогатку. В карман рогатка не влезала, Леша сунул ее за поясок на шортах. Потом надел сандалии и опять забрался на подоконник. Тихо растворил окно в прохладную ночь.
Ночь пахла диким садом.
Небо над головой было мутноватым, белесым, в нем дрожало лишь несколько звезд. Кусты и деревья казались абсолютно черными и мохнатыми. Леша скакнул с подоконника, постоял, взял на изготовку заряженную рогатку и пошел, путаясь ногами в длинной остывшей траве. Пошел туда, где за чащей веток светилась страшноватая загадка.
В стороне осталась банька. Леша уперся в забор, отыскал калитку, выбрался на пустырь. Казалось, что розовый свет стоит совсем недалеко, прямо за кустами, в которых булькает ручей.
Ох, а если в кустах кто-то есть? И хвать за бока… Но все равно надо идти. Тут уж никуда не денешься. Вроде бы ноги от страха не слушаются, но за спиной будто кто-то строго шепчет: шагай, шагай, не оглядывайся…
Леша продрался сквозь кусты. Кажется, порвал рубашку. Сбросил сандалии, перешел ручей. Вода показалась очень теплой. Он опять обулся. Вышел на поляну с ромашками (они светились в темной траве). Рядом громоздились на рельсах узкоколейки ящики-вагоны игрушечного поезда.
А розовый свет широким пятном висел над насыпью железной дороги. Было ясно, что источник света прямо там, за этим валом. Совсем недалеко…
А может быть, лишь кажется, что недалеко? Вдруг этот свет специально заманивает Лешу? Наверно, лучше вернуться…
Но тут пробежал по насыпи гулкий поезд с цепочкой желтых окошек. И от этого Лешин страх поубавился. Леша зашагал сквозь траву с ромашками. И даже рогатку разрядил, повесил резиной на шею.
Он забрался на крутую насыпь. Здесь пахло теплыми шпалами и железом. Свет подымался из-за берез, чьи стволы белели совсем неподалеку. Леша съехал с насыпи. Березы расступились и опять сомкнулись – у Леши за спиной. А розовое зарево светило за стволами.
Леша опять зарядил рогатку.
Теперь кругом был настоящий лес. Плотный, черный. Вершины уходили в небо. А внизу началась чаща: низкорослый колючий ельник. Он почти, совсем заслонил розовый свет. Чтобы не потерять направление, Леша левым плечом вперед ринулся сквозь елки напролом. И… выскочил на просторную поляну.
И наконец увидел т о с а м о е.
Сперва показалось, что и правда летающая тарелка. Метра два в диаметре. Она ребром засела в развилке сухой березы. Не очень высоко – взрослый дотянулся бы до нижнего края.
Тарелка испускала равномерный свет, который сперва показался Леше очень ярким. Но это сперва. Леша поморгал и разглядел на светящемся диске какие-то выступы, узоры, чешуйчатый рисунок. И сразу перепуганно понял, что она – ж и в а я!
Это была вовсе не тарелка. Это была громадная круглая рыба!