Кот, съевший накануне острый перчик и проведший полночи в саду, уже не ожидал от жизни ничего хорошего и потому удивлённо открыл глаза и поднял одно ухо. «А почему бы и вправду не поговорить вот так вот просто?» – пришла ему в голову мысль, и Мурзик тут же ответил:
– Эх, Лёшиков! Дела мои ужасны! Если бы увидел меня кто из соседских котов, то наверняка засмеял бы! Хорошо, что не появилась красавица кошечка Муся, а то я бы вообще со стыда сгорел… И зачем я только с тобой связался? Мурр, муррр…
Мурзик привстал с мягкой полосатой подстилочки, на которой до того удобно лежал, и принялся прохаживаться взад и вперёд, почему-то хромая на переднюю лапу.
– А здоровье моё, – продолжал он таким же обиженным тоном, – совсем плохо. Бессонница, во рту до сих пор горит, теперь ещё и эта лапа… Хотя что это я жалуюсь? Кому интересны беды несчастного одинокого кота?! – и Мурзик нарочито закатил глаза и преувеличенно громко всхлипнул.
Лёшиков залился краской от стыда, ведь это же он был повинен во многих несчастьях бедного Мурзика.
– Прости меня, пожалуйста, – пристыженно произнёс человечек. – Это всё из-за нашей последней встречи, да? Я не хотел тебя обижать! Но ты ведь сам задирался…
– Последней встречи… – проворчал кот. – Всё из-за того, что ты упорно не хочешь признавать меня, Мурзика, главным в нашем доме. А ведь что тебе стоит, а? – и кот просительно мяукнул, грациозно выгнув спину, потом потянулся, любуясь собой, и снова сел, обвив хвостом передние лапы. А затем продолжил: – Ты совершенно меня не ценишь, не уважаешь. А ведь мы, коты, между прочим, известны с древних времён. Нас всегда любили, нам поклонялись, как божеству – в Древнем Египте, например… Мы не только мурлыкать умеем, мы много полезного делаем для людей. Даже можем безошибочно погоду предсказывать. Я вот перед ливнем или сильным ветром царапаю стены, обивку мебели, а перед похолоданием выбираю себе местечко возле тёплой печки и сворачиваюсь в клубочек, спрятав свой нос в лапах.
– Да уж, – насмешливо прервал не в меру расхваставшегося собеседника Лёшиков, – если бы по тебе погода устанавливалась, так у нас всё время было бы холодно и ветрено. Вечно ты спишь возле тёплой печки да песни поёшь, да точишь когти об обивку дивана после сытной еды…
Однако кот не обратил на слова Лёшика ни малейшего внимания.
– Вот если бы ты понимал и ценил меня, – продолжал он, – то наша последняя встреча – муррр, муррр – не оставила бы в моём сердце такого печального следа…
– Но я не трогал твою лапку, а ты хромаешь! – воскликнул Лёшик. – Может, расскажешь мне, какая беда с тобой приключилась?
– Не думаю, что мои неприятности тебя огорчат, – немножко рисуясь, сказал кот. – Но дело в том, что когда я, гхм, пел в саду, то сильно наколол лапу, и теперь мне очень больно на неё наступать.
– Дай мне взглянуть, – попросил Лёшиков и протянул руку.
– Ой, нет, – мяукнул Мурзик. – Вдруг ты сделаешь ещё хуже? Я-то ведь знаю, на что ты способен!
– Я лишь отвечал на коварные действия, совершённые против меня, – ответил маленький человечек и, приподняв кошачью лапу, внимательно её осмотрел. Затем с видом настоящего врача добавил: – Да у тебя тут огромная заноза – шип розы! И как это тебя угораздило?.. Шип засел глубоко, одному мне с ним не справиться. Придётся поискать помощников.
– Надеюсь, ты не станешь звать эту горластую ворону, которую я чуть не съел? – испугался кот. – Она наверняка в отместку сделает мне что-нибудь плохое…
– Если бы ты не делал глупостей, то и не боялся бы ответных глупостей от других, – заметил Лёшик и улыбнулся, – надо было бы тебя проучить, но, кажется, ты уже наказан. А Карлушу я звать не буду. У неё и так дел полно!
– И ничего не полно, кар! – воскликнула ворона, которая тут же впорхнула на подоконник. – Я за вами уже давно наблюдаю. Я уже и песню про Мурзика придумала, хотите – спою?
– Только не это! – кот прижал уши к голове, а Лёшиков улыбнулся вороне и ответил:
– Конечно, хотим!
– «Мурзик – птица хоть куда! Только малость толстый, да! И неловкий он немножко, но на то ведь он и кошка!» – прокаркала ворона.
– Какая я птица? – возмутился Мурзик. – И почему ты меня назвала кошкой, если я самый настоящий кот! Мне не нравится эта песня!
– Зато почти в рифму! Послушай мой припев, – добавила Карлуша и прокаркала на разные лады: – Кар, кар, кар, ка-ар, ка-ар, кар-кар.
– Ещё лучше, – проворчал кот. – И чему только тебя учили в этой твоей… школе ритмы?
– Рифмы, – поправила ворона.
– Всё равно! – отмахнулся Мурзик и, посмотрев на свою лапку, поморщился от боли. – Не могла бы ты помолчать? А то лапа совсем разболелась.
– Да, твоя лапа! Извини! – вспомнила ворона и обратилась к Лёшику: – Чем я могу помочь? – Она подлетела поближе к друзьям и взглянула на рану. – Да уж, ну и занозу ты нашёл! Полдерева в твоей лапе!
– Что, всё так плохо? – позеленел от страха Мурзик.
– Нет-нет, она просто пошутила, – ответил Лёшиков. – Не забывай, что наша Карлуша – поэтесса, а поэты любят всё преувеличивать. Но в нашем случае, думаю, без мышей не обойтись!
– Без мышей? – изумился Мурзик. – А у нас что, их много? Позор на мою кошачью голову! Я думал, только одна Банечка!
– Нет-нет, не волнуйся, – торопливо возразил Лёшик. – У нас только одна Банечка. А в соседнем доме обитает её многочисленная родня. Их-то мы сейчас и позовём!
– Ну нет, это уж слишком, – насупился кот, – мыши будут лечить кота?! Увольте меня от таких помощников! Меня засмеют соседские коты… А что подумает Муся?
– Кстати, эти мыши живут как раз в доме кошки Муси, – заметил человечек. – И никто не станет смеяться, успокойся! Мы никому не скажем!
– В доме Муси?.. – задумался кот. – Я всегда знал, что она – доброе создание и, как и я, не ест мышатину. Если это её мыши, то тут надо подумать. К тому же, если вы и вправду никому не скажете…
– Конечно, никому ни карра… вернее, ни слова, – поддакнула Карлуша. – Я даже на эту тему уже песню сочинила. Послушайте! – и ворона, привстав на цыпочки, громко прокаркала: – «Наш Мурзик лапку повредил, а Лёшик всех мышей созвал. Долго кот – кар-кар – мудрил, а потом вдруг добрым стал!» И ещё припев: Кар-кар-кар…
– Хватит! – перебил певчую птицу Мурзик. – У меня сейчас уши в трубочку свернутся и лапа отвалится! С такими песнями нас не то что соседские коты услышат, а весь город!
– Какой ты вредный! Строчку, где ты стал добрым, беру назад, – обиделась Карлуша и демонстративно отвернулась от кота.
Но Мурзика это мало интересовало, потому что Лёшик уже побежал в соседний дом созывать мышей. Свернувшись в комок, кот стал ждать, сердито повиливая облезлым хвостом. Долго ждать не пришлось – уже минут через десять в углу появилось несколько мышек, среди которых была и Банечка, затем в комнату вернулся и сам Лёшиков. Вид маленьких грызунов вывел Мурзика из себя, и он, пожалев, что согласился на эту авантюру, с мольбою обратился к Лёшику:
– Может, всё-таки не будем их просить?
– Действительно, зачем нам пользоваться услугами каких-то мышей! Пусть всё остаётся как есть, – согласился Лёшиков. – Ну, подумаешь – лапа. В лучшем случае её просто отрежут. А вот в худшем…
– А что будет в худшем? – настороженно спросил кот.
– В худшем случае ты умрёшь от заражения крови и от собственной глупости, – отчеканил человечек.
– Хорошо-хорошо, – заторопился Мурзик. – Наверное, ты прав – муррр! Я совсем не против помощи, мне просто не хотелось утруждать твоих друзей.
– Как же, как же, карр! – усмехнулась ворона.
– Вот и ладно. Ложись и вытяни лапу, – скомандовал Лёшик.
Затем маленький человечек начал отдавать распоряжения, руководить всеми действиями мышей и при этом внимательно следить, чтобы не причинить коту лишней боли. Его план операции был таков: мышка Банечка зубами вцепляется в кончик занозы, а Лёшиков, как в сказке про репку, тянет Банечку за хвост. Другой мышке было поручено смотреть, чтобы заноза вышла полностью.