– Мама, кар-кар, я уже умею летать, – прокричал из гнезда Микеша, вылупившийся на полдня раньше Карлуши, и взмахнул крыльями.
– Что ты, что ты, сиди в гнезде! – просвистела Муня, самая старшая из синиц. – Ишь какой прыткий! Не успел вылупиться, уже летать! Раньше, в наши времена, помню…
– Меня бы кто-нибудь спросил, – проворчал жук Бажажук, – я вообще не один десяток лет живу и всё здесь знаю….
– Друзья, я прошу вас думать о главном! – взмолился Лёшик. – Понимаете, скоро мы останемся без крова…
Не успел он проговорить это, как ворота открылись, и на территорию стали одна за другой заезжать огромные строительные машины. Раздался грохот, шум, в парк вошли какие-то люди. Среди зверей и птиц началась самая настоящая паника. Белки заметались туда-сюда, жуки быстро зарылись в землю, птицы заволновались, Клара закричала на всю округу:
– Кар-кар-караул!
– Мама! Мама! – галдели из гнезда Карлуша и Микеша.
– Успокойтесь, мы что-нибудь придумаем! – кричал им Лёшик, но его никто уже не слушал.
Огромная машина с большим ковшом впереди подъехала к самому дубу, и ворона, крича от ужаса, слетела с ветки. Следом за ней, лихорадочно трепеща слабыми крылышками, вылетел Микеша. Из машины вышли большие люди и обмотали дерево верёвкой, затем снова сели в автомобиль и стали потихоньку отъезжать назад. Клара с Микешей только успокоились и хотели было сесть обратно на дуб, как дерево затряслось.
– Кар! Кар! Караул! Нам конец! – испугалась птица и снова взмахнула в небо.
– А ну, пошла вон! – крикнул один из людей и бросил в Клару камнем.
Ворона, немного покружив над деревом, с диким криком полетела прочь от парка. За нею, пища на лету, понёсся Микеша, а вот Карлуша так и осталась в гнезде.
– Мама! Я не смогу улететь! Мама! – кричала она, но Клара её не слышала, рёв машины и треск дерева заглушали всё в округе.
Лёшик понял, что сейчас случится самое страшное – дуб выкорчуют, и маленькая Карлуша окажется на земле, придавленная огромным стволом. Нужно было срочно спасать птенца. Вот только сделать это не так-то просто – Карлуша находилась на самой кроне дуба, а он, Лёшик, гораздо ниже. К тому же и ветки вверху более гладкие, без сучков, не каждый сможет по ним пройти. Но медлить было нельзя: машина сантиметр за сантиметром отъезжала назад, пытаясь свалить старое дерево. Ещё немного – и дуб поддастся.
Лёшик, разогнавшись, подпрыгнул, ухватился за ветку и вскарабкался на неё. Снова разогнался, чтобы зацепиться за ещё более высокую ветку. Так он проделал на одном дыхании пять или шесть раз и, наконец, очутился около воронёнка.
– Кар-кар, караул! – пищал птенец, прямо как мать-ворона, только намного визгливее. – Мама! Где моя мама?
– Успокойся, успокойся, пожалуйста, – попросил Карлушу человечек. – Твоя мама обязательно найдётся, а пока давай-ка побыстрее удирать отсюда.
В это время машина хорошенько дёрнула дуб, и он покачнулся уже гораздо сильнее. Лёшик понял – ещё чуть-чуть, и дерево рухнет. Он схватил воронёнка и еле удержал на весу – птенец был почти с него самого, к тому же очень тяжёлый. «С такой ношей вряд ли получится прыгать с ветки на ветку», – подумал человечек и огляделся. Он находился так высоко, что даже голова кружилась. Внизу люди и эта ужасная машина, все птицы разлетелись. «Если свалиться отсюда, то мало не покажется. Что же делать?»
– Как, кар-кар, как мы отсюда выберемся? – словно прочитала его мысли Карлуша.
– Я не знаю, – прошептал в ответ Лёшик и побледнел от ужаса, потому что машина дёрнула дуб ещё сильнее, и он накренился.
– Залезайте ко мне на спину. Только поскорее! – прощёлкал кто-то совсем рядом. Лёшик обернулся и увидел белочку. – Ну, чего замерли? Дерево сейчас упадёт, быстрее, прошу вас! – воскликнула она и, сорвав несколько желудей, засунула их себе за щёчку.
Не заставляя больше ждать, Лёшик и Карлуша моментально оказались на спинке юркого животного. Белка прыгнула с ветки на ветку, затем скользнула по гладкому стволу дуба, и в миг, когда бедное дерево не выдержало очередного рывка и рухнуло, наши герои вместе со своей спасительницей были уже на земле. Белочка отбежала ещё немного и уже на самом краю парка остановилась.
– Дальше идите сами, – сказала она.
– А ты? – удивился Лёшик. – Разве ты и твоя семья не станете покидать старый парк? Ведь скоро здесь начнётся самая настоящая стройка, растительности станет мало, а ягод и грибов и подавно.
– Да-да, я знаю, – сказала белка. – Но нас вряд ли оставят люди. Скорее всего, за нами кто-нибудь придёт и перевезёт в другой парк. Ты же помнишь, нас всегда любили и подкармливали… А вот вам лучше бежать, пока вас не обнаружили. Вороны у нас не в почёте, а таких людей, как ты, Лёшиков, я ещё не встречала…
Попрощавшись с белкой, человечек схватил Карлушу на руки и помчался дальше. Ему было не очень-то удобно бежать с такой ношей на руках. Было светло, и люди могли их заметить. Хорошо ещё, что за забором, который они легко преодолели через дырку, начиналась небольшая роща. Человечек прошел не так много и как раз стал думать о том, что ему теперь делать с птенцом, ведь для того, чтобы растить воронёнка, требовались определённые навыки. Например, доставать для него червяков, а Лёшик даже понятия не имел, как это делать, к тому же обижать невинных червей ему совсем не хотелось. А между тем Карлуша вдруг загалдела:
– Кар-кар-караул! У меня животик свело! Я хочу кушать! Где моя мама?
«Что же теперь делать?» – испугался человечек и вдруг услышал где-то совсем недалеко:
– Кар-кар! Неправильно! Слушайте, ребятки, меня, а не смотрите по сторонам! Итак, рифма… Рифма, это когда слова складываются в созвучия. Ну, например, кар – удар! Или кар – навар! Кто еще может привести пример?
– Кар – жар! – пропищал какой-то птенец.
– Кар – червяк, – ответил ещё один голосок.
Лёшик закинул голову и, оглядев деревья в поисках кричащих птиц, без труда их нашёл. Совсем рядом, в нескольких метрах от земли, усевшись на большую ветку, птенцы каркали наперебой и поглядывали на большую чернокрылую ворону.
– Силик, ну какой червяк, о чём ты говоришь? Сколько можно объяснять, что рифма – это созвучие! – недовольно пожурила учительница одного из птенцов. – Здесь уроки словесности, а не школа терпения. И кар-червяк – совершенно не сочетаются!
– Зато как вкусно, – ответил птенец.
Ворона хотела ответить этому бездарному ученику что-то ещё, но тут её перебил Лёшик, который подошёл к дереву уже совсем близко, бережно положил Карлушу на землю и, закинув голову, прокричал:
– Извините меня, уважаемая птица! Впервые вижу такую умную ворону!
От такого комплимента ворона расцвела, немного потупила взгляд и, слетев на ветку пониже, внимательно оглядела человечка.
– Спасибо, любезнейший, – пробормотала она, – но, признаться, я впервые вижу столь странное существо, как ты. Разреши поинтересоваться, из какого ты рода? Зверь или птица?
– Честно говоря, я не очень уверен, но, кажется, человек, – ответил ей Лёшик.
– Очень любопытно, – прокричала птица и, слетев на землю, принялась расхаживать вокруг Лёшикова. Затем, вскинув голову, она прокричала птенцам: – Ну-ка, милые мои, придумайте-ка по рифме про это загадочное существо.
– С удовольствием, – тут же ответил один. – Бескрылый, но милый!
– Браво, браво, – захлопала крыльями ворона. – Кто ещё?
– Двуногий и строгий, – прокричал другой птенец.
– Маленький и без червяка, – прокаркал тот же неудачливый ученик, который совсем недавно разозлил ворону.
– Отличный, симпатичный! – не удержалась Карлуша, прячущаяся за спиной у Лёшика.
– Кто это? – удивилась большая ворона и попыталась заглянуть за спину человечка.
– Я… Я как раз хотел вам сказать, – покраснел Лёшик, не давая вороне взглянуть на Карлушу. – У вас такие чудные ученики, и вы так хорошо их обучаете. Не могли бы вы взять на содержание вот этого птенца, – и он, наконец отодвинувшись, показал на Карлушу, которая сжалась в пушистый комочек и пугливо озиралась.