— В условиях многостороннего разоружения ракеты не понадобятся, — завелась Кейт, но Мэг лишь устало вздохнула.
— Дорогая моя, — сказала она мягко, — человек не так миролюбив, как хотелось бы. Не ужели ты не видишь? Достаточно взглянуть на детей, на любую их компанию, чтобы увидеть, как каждый стремится занять главенствующее положение. Было бы чудом, если бы люди за жили в мире и согласии. Но для этого нам всем надо, во-первых, целиком и полностью доверять друг другу, открыть друг другу все свои слабости, а на это люди не способны в принципе. Таков уж жребий человечества, что делать!
Хотя частью своей души Кейт осознавала правоту Мэг, упрямство мешало ей признаться в этом. Доводы, которые приводила Мэг, были стары как мир, но от этого они, по мнению Кейт, не становились верными. Ей вдруг опять пришли на память споры с Джейком о том, должны они заводить ребенка или нет. Ребенка, который бы жил и рос под угрозой ядерного Холокоста, приближению которого всеми силами способствовал его отец. И если бы эту угрозу не удалось предотвратить, если бы началась война, сколько будущих поколений были бы искалечены ею? Об этом Кейт невыносимо было даже думать.
Размышления Кейт опять прервал телефон. Звонила вязальщица с дальней горной фермы, и Кейт немедленно села в свою маленькую машину и поехала за джемперами. Через час она уже была на ферме, где у ворот дома ее душев но приветствовала Бет Кэрр. Войдя в кухню, Кейт почувствовала запах свежеиспеченного хлеба и встрепенулась. Кулинария стала вторым искусством, которым она овладела после переезда в долину. Именно после переезда, потому что во время совместной жизни с Джейком они предпочитали ужинать в ресторанах или обходились полуфабрикатами.
— Ммм, самый восхитительный запах на свете! — пробормотала Кейт, усаживаясь на стул возле камина.
— Вчера ночью я закончила последний джемпер, — сказала Бет, — и, боюсь, какое-то время не смогу больше вязать.
— Боже, Бет! — воскликнула Кейт при виде сияющего лица Бет. — Неужели?
— Именно так! — радостно сказала та. — Наконец-то у меня будет ребенок! После стольких лет ожидания мы с Питом уже перестали надеяться, но доктор Харгривс все подтвердил, и теперь, если я что-то и буду вязать, то только для малыша!
— Бет, я так рада за тебя!
Кейт знала, как переживала Бет, что не может забеременеть, и теперь не могла не радоваться за нее, хотя и теряла одну из лучших своих работниц.
— Кстати сказать, я, кажется, нашла себе замену, — оживленно сообщила Бет. — Это кузина Питера. Она живет недалеко от Хаймура! Когда я стала выражать беспокойство по поводу того, что не смогу больше работать на тебя, Пит съездил к ней, все выяснил и заручился согласием кузины. Он говорит, что не потерпит, чтобы меня терзали в эти девять месяцев угрызения совести.
Бет гордо опустила руку на живот, и Кейт внезапно пронзило острое чувство отчаяния. Что это со мной? — с досадой спросила она себя.
— Думаю, мы и раньше были с ним счастливы, — тихо сказала Бет, — но ощущение, что ты носишь под сердцем дитя от своего мужа, ни с чем не сравнимо. Чувство абсолютной полноценности… А что до Пита, — она весело рассмеялась, — то он вообще без ума от радости. Со стороны можно подумать, что это будет первый ребенок, родившийся на этом свете. Впрочем, после того, как нам пришлось столько времени ждать, это и понятно.
Оказавшись на улице, Кейт подставила лицо ледяному восточному ветру, обжигавшему нежную кожу и вызывавшему на глазах слезы. Что, черт побери, с нею происходит, ожесточенно спросила она себя, разворачивая машину и снова выезжая на дорогу. Ничего, просто там, в кухне, она на мгновение почувствовала, что хочет, нет, жаждет, вкусить того же счастья, что выпало Бет. Жаждет ощутить у себя под сердцем ребенка Джейка, жаждет с той же исступленностью, с которой когда-то отвергла его.
Она с трудом понимала себя в эти минуты. Казалось, под прежней ее оболочкой жила новая, совершенно незнакомая женщина. Кейт не желала ребенка от Джейка, потому что ей была непереносима мысль о том мире, в котором малышу придется жизнь. Кроме того, свою роль сыграло и надменное стремление Джейка целиком и полностью распоряжаться ее жизнью и планами. Так, он мог запросто объявить, что у них обязательно будет ребенок, даже не поинтересовавшись ее планами на этот счет. Он вообще обращался с ней, как с ребенком, отмахиваясь от ее доводов, как от подростковой идеалистической чепухи.