Обморок был столь глубок, что, казалось, Ева мертва.
1
Атланта, Джорджия
3 июня 8 лет спустя
– Ну и вид! Скоро полночь. Ты когда-нибудь спишь? Ева оторвалась от компьютера. В дверях стоял Джо Квинн.
– Иногда бывает. – Она сняла очки, протерла глаза. – Подумаешь, в кои-то веки засиделась! Это вовсе не значит, что я трудоголик. Просто решила кое-что проверить…
– Знаю, знаю. – Джо вошел в лабораторию и шлепнулся в кресло. – Диана жаловалась, что вы с ней договаривались пойти вместе на ленч, но ты не появилась.
Ева кивнула с виноватым видом. Уже в третий раз за этот месяц она подвела жену Джо.
– Я же объяснила: полиция Чикаго срочно запросила результаты. Родители Бобби Старнса требуют доказательств.
– И как, сошлось?
– Почти. Полиция и без меня не сомневалась: не хватает нескольких зубов, зато оставшиеся очень похожи…
– Зачем же им ты?
– Родители отказывались верить. Я была их последней надеждой.
– А ты ее не оправдала.
– Такова моя работа. Они увидят, как черты лица Бобби совпадают со строением черепа, и поймут, что все кончено. Теперь они признают факт гибели сына, и дело будет закрыто.
Ева покосилась на дисплей. Чикагские полицейские прислали ей череп и фотографию семилетнего Бобби.
Она произвела наложение и получила почти полное совпадение. Бобби смотрел с фотографии, как живой. Камень, и тот прослезился бы.
Кажется, еще немного – и ее раздавит груз чужого горя.
– Ты едешь домой?
– Да.
– А ко мне заглянул, чтобы еще больше испортить настроение?
– По-моему, это моя главная обязанность в жизни.
– Трепло! – Ева посмотрела на черный кожаный чемоданчик в руках у Джо. – Это для меня?
– В лесу найден скелет. Дожди размыли землю и обнажили кости. Над трупом потрудились звери, но череп в целости. – Он открыл чемоданчик. – Учти, Ева, это маленькая девочка.
Он всегда предупреждал ее, когда речь шла о девочках. Видимо, пытался ее беречь.
Ева осторожно взяла череп. Осмотрев его, она сказала:
– Не такая уж маленькая: лет одиннадцать-двенадцать. – Она указала на трещинку на верхней челюсти. – Как минимум одну зиму скелет пролежал в земле. – Прикоснувшись к носовой полости, она добавила:
– Судя по размеру, она была темнокожей.
– Уже хорошо, – похвалил Джо. – Но все равно мало. Придется тебе ее вылепить. Мы не знаем, кто она. Фотографии отсутствуют, накладывать нечего. Знаешь, сколько девчонок бегут в этом городе из дому? Если она жила в трущобах, то полиция могла даже не получить заявления о пропаже. Многих родителей больше интересует, как раздобыть наркотик, чем занятия их… – Он поморщился. – Прости, забылся.
– Такая уж у тебя привычка, Джо.
– Я забываюсь только в твоем присутствии. Отказ сдерживающих центров.
– Я должна быть польщена? – Разглядывая череп, Ева озабоченно хмурила брови. – Между прочим, мать уже давно отказалась от «крэка». А я многого в своей жизни стыжусь, только не трущобного детства. Оно дало мне хорошую закалку. Иначе я бы не выжила.
– Еще как выжила бы!
Он не все знал о ней. Ей пришлось балансировать на самом краю пропасти, поэтому сама жизнь казалась теперь волшебным даром.
– Хочешь кофе? У нас, детей трущоб, особый талант варить потрясающий кофе.
Он вздрогнул.
– Какая ты жестокая! Я же попросил прощения.
– А я выпью кофейку, – сказала она с улыбкой. – Ты заслужил взбучку: не будешь в следующий раз обобщать. Так как насчет кофе?
– Нет, мне пора домой, к Диане. – Джо встал. – Раз эта бедняжка провела так много времени в земле, можешь с ней не торопиться: потерпит еще. Все равно мы не знаем, кого ищем.
– Я и не собираюсь торопиться. Впереди вся ночь.
– Да, времени у тебя масса. – Он посмотрел на стопку справочников на столе. – Твоя мать говорит, что ты взялась за медицинскую антропологию.