В этот самый момент, восемью кварталами правее к юго-западу, светловолосая девушка склонилась на растущими вокруг дома розовыми бутонами. Смахнула с одного снежную шапку, наклонилась к другому; затем, сама того не зная, повторила жест множества других людей, сделавших в этот момент тоже самое: посмотрела на небо.
— Снегопад? Быть такого не может… Барт, прекрати лаять! — Она удивленно проморгалась, смахнула со щеки снежинку и вновь посмотрела на кусты, которые всю ночь нещадно поливал дождь. — Они же замерзнут! Теперь точно все померзнут… Куда смотрят синоптики?
Озябнув всего за минуту, Ани-Ра окликнула сидящую на гравийной дорожке овчарку, и они вместе отправились в дом.
И только маленький пушистый кот по имени Хвостик, живущий в особняке под номером два на Риатон-драйв вовсю наслаждался происходящим — улизнул от хозяйки во двор и теперь с любопытством расхаживал лапами по сырой и покрытой чем-то непонятным и холодным, траве. Наступал подушечками на ледяные кристаллики, принюхивался к ним, разглядывал и иногда стряхивал их же с ушей.
Когда позади раздался знакомый голос, он сначала подумал, что его зовут обратно в дом — есть, но фраза звучала как-то иначе — непонятно и встревожено.
— Рен, посмотри. За окном валит снег. Снег в августе, можешь представить?
Слов Хвостик не разобрал.
* * *
Он двигался по коридору по направлению к комнате-генератору — помещению с вмонтированными в пол и стены дополнительными источниками энергии — и думал. Думал настолько интенсивно, что начала гореть голова — в теле запустились процессы интенсивной работы канальной системы. Дрейк не чувствовал подобного в течение последних лет ста, если не двухсот, и это тоже являлось тревожным признаком — он перегревался.
Но как быть, когда мир, который ты создавал в течение последнего тысячелетия — хотя, можно ли использовать это слово, зная, что время тонко, что это неуловимо гибкая субстанция? — рушился прямо на глазах?
Это не ребенок — это хуже, чем ребенок. Ребенком для Дрейка здесь являлось все — каждая пылинка, песчинка, растение, воздух, почва и материя, что создавала окружающие людей предметы.
И это все трещало по швам.
Он должен выяснить причину, отыскать ее, чего бы это ни стоило, и найти решение проблемы. Вот только для того, чтобы отыскать причину того, что лежит за пределами фиксации датчиков, придется выйти наружу — сильно наружу — за пределы тела, за пределы этого мира, в бескрайние просторы Вселенной.
Замок на входе среагировал на приложенный палец — дверь бесшумно отъехала в сторону.
Здесь, в помещении, где стены выстланы кристаллической структурой, аккумулирующей энергию, он сможет это сделать. Или попытаться это сделать. И да, когда он выйдет отсюда, его не только не сможет коснуться ни одна собака, к нему не сможет приблизиться ни один другой представитель Комиссии — слишком сильным будет фон.
Издержки профессии.
Дрейк мысленно усмехнулся, но на лице это не отразилось.
Когда дверь закрылась и зафиксировалась, он занял единственное в комнате, стоящее в самом ее центре, кресло, положил руки на подлокотники, какое-то время смотрел на флюоресцирующий голубоватый свет — успокаивался, выравнивал дыхание — после чего закрыл глаза.
Один… Два… Три… Он должен собраться и выйти туда, где не был очень давно — в первозданную пустоту. Главное, попасть в нужное место этой пустоты, а не абы куда, и тогда появится шанс увидеть картину в целом.
Тихо гудели стены.
«— Но там нет датчиков, Дрейк…»
Голос Сиблинга продолжал звучать в голове, и Начальнику хотелось кивнуть — да, он единственный датчик — другие не помогут.
Четыре… Пять… Шесть…
Достаточно лиуспокоено для этой процедуры сознание? Сейчас понадобится предельная концентрация и внимательность. Лишь бы хватило энергии — своей и той, что накоплена в комнате.
Семь… Восемь… Девять…
Пора.
Привычный к командам изнутри разум, начал погружаться вглубь — вглубь бытия, оболочки, тьмы внутри головы. Когда он достиг «дна», то медленно вышел наружу — на обратную сторону личности того, что называлось человеком и начал дрейфовать в ином направлении — вверх. Выше, выше, еще выше.
В какой-то момент сделалось легким тело — органы в нем стали невесомыми — значит, сознание оставило его, вышло наружу. Вверх-вверх… Еще выше.
Сначала он увидел эту комнату и его самого, сидящего в кресле — отстранено подумал о том, что совсем непримечательно выглядит — что нашла в нем Бернарда? — но уже через секунду забыл эту мысль. Коридор, потолок, другой этаж, люди в серебристой форме. Муравьи в муравейнике, где каждый отвечает за свое маленькое действие, приводящее к слаженной работе системы в целом. Они работают, потому что пока еще могут, потому что мир еще не разрушен, но если он не найдет ответ…
Тревога мешала сосредоточиться, а потому была отброшена в сторону.
Еще выше.
Вот он уже вне здания — на свободе, на воздухе, которого не чувствует.
Выше. Мировосприятие вошло в иной режим — режим сканирования энергетических потоков и их составляющих — все вокруг пошло рябью: предметы, дома, люди.
Выше.
Он заметил это на уровне верхних слоев атмосферы — первые признаки беды — сияющие белизной точки. Маленькие, почти незаметные и пока еще в небольшом количестве. Достигнув материи созданного им мира, они моментально вживлялись в него и искажали. Не ломали, но действовали на точную структуру так, как ржавчина действует на металл, разъедали ее.
Что это за…?
Точки. Десятки светящихся сгустков, а чем выше, тем больше — сотни. Откуда они взялись?
Выше.
Выйдя за предел верхнего слоя, он увидел собственный мир в целом — заключенные в шар Уровни — расположенные друг над другом слои, на каждом из которых кипела жизнь. Увидел, и залюбовался. Переплетением «этажей», геометрией, точностью конструкции, сияющими переходами Порталов, пронизывающими его творение сверху донизу, центральным столбом, существующим только для комиссии и ни для кого другого — зданием центрального офиса. Осью местного мироздания — его домом.
Мир, как же ты красив, как прекрасен в своей изящности, в своей сложности, в своем великолепии.
Еще чуть выше.
Подниматься стало тяжело — там, внизу, физическому телу дыхание давалось все труднее, но разум должен оторваться еще — еще, туда, откуда он увидит всю картину.
Вокруг лились и переливались потоки Вселенской энергии — чистой, нетронутой, первоосновной. В ней хорошо, но почти невозможно долго находиться — ни одно сознание не может выдержать такой нагрузки дольше минуты.
Источник. Нужно отыскать источник проблемы.
Дрейк усилием воли заставил себя оторваться от созерцания собственного мира, повернулся сначала в одну сторону, накренил фокус восприятия — чисто, затем в другую — здесь точки были, но немного. Еще левее…
И тогда он увидел «это». Пока еще далеко, но уже в опасной близости от купола мира Уровней — облако из скопления белых точек — резких, агрессивных, хаотично движущихся сгустков — огромного, невероятно большого их количества.
Господь помоги ему — что это?
Субстанция зависла в пространстве-времени прямо на их пути движения — зловещая, яркая, слишком большая, чтобы избежать столкновения.
Как же так? Ведь когда он просчитывал траектории, то следил, чтобы его мир не пересек лежащие в опасной близости, агрессивно воздействующие области, но, видимо, чего-то не учел? Не усмотрел?
Ни одна энергия не стоит на месте — во Вселенной движется абсолютно все. Не линейно, но слоеобразно — перетекает из одного состояния в другое — так же движется и его мир.
Не может быть… Такого не должно было быть. Облако двигалось тоже. Навстречу. Скорость определить не удавалось.
Стало ясно, что касание верхних атмосферных слоев — это только начало. Изменения погоды, неожиданные штормы, резкие перепады температуры — точки захватывали его реальность, как сорняки захватывают плодородную почву. Если движение продолжится, то сорняки проникнут глубже, пустят в его земле корни, и начнутся такие катастрофы, которые не показывал ни один человеческий фильм.