Тот принял сверток, уже более смело, разглядывая личико сына. Так же прошептав благословение, он поцеловал свое чадо в лоб. А следом стремительно и торопливо вышел, унося с собой младенца, и уже не слыша и не видя того, что происходило в собственных покоях.
- Отродье шлюхи! Мерзкий ублюдок! - становясь на колени, шипела, срываясь на рык, девушка, сжимая кулаки. - Как посмел ты появиться здесь в такой момент?! Как посмел явиться?! Ты - ничтожество!! Бастард!! И теперь тебе конец - окончательный и бесповоротный. Я родила сына! - гордо произнесла демоница в лицо спокойного и иронично вскинувшего смоляную бровь юноши. - И теперь ты - никто!! Ты и до этого был никем! Но мой сын превратит тебя в "ничто"!! Ты потеряешь все - я тебе обещаю!!
Спокойно стоявший и выслушивающий это Хасин, вдруг резко преодолел расстояние до постели в один шаг, жестко обхватывая рукой лицо императрицы, сжимая сильно и больно.
- А ты все никак не уймешься, да, милая?! Неужели настолько сильно задел мой отказ? - насмешка была неприкрытой, издевательской. - Скажи спасибо, что об этом не узнал отец. Иначе и не родить бы тебе сына - твоя премилая головка украшала бы ров у дворца.
- Угрожаешь?! - прошипела Кассандра, сбивая его руку своей.
- Предупреждаю: только посмей отлучить меня от брата, только рыпнись в этом направлении - и конец придет тебе. А ты знаешь, что я добьюсь своего, - угрожающе прищурился юноша, до ужаса напоминая в этот момент своего жестокого и ужасного отца. - И угадай, кого послушает император?! А моей фантазии нет предела, - язвительно улыбаясь, добавил он. - Так что сиди и не дергайся. Себе же сделаешь хуже.
- Отродье! Ублюдок! - шипела злобно девушка, сжимая кулаки и скрипя клыками от осознания собственного бессилия. - Ты еще пожалеешь!
Хасин только хмыкнул, резко разворачиваясь и выходя из спальни императрицы.
А в это время сам император спускался глубоко под землю - темными переходами, освещенными лишь тусклыми факелами, крутыми каменными лестницами, которые рассыпались в крошки от его шагов - настолько древними были. Не сводя взгляда с личика младенца на руках, не прекращая улыбаться - впервые не в силах контролировать свое счастье и нежность, что переполняла его сердце, мужчина шел вперед, даже не глядя под ноги. Нечто подобное он чувствовал и тогда, когда двадцать лет назад шел по этому же пути, неся в руках Хасина. Но тогда это было впервые, а потому сильней. Сейчас эмоции были уже знакомыми, но все такими же волнительными.
Очередной поворот и перед императором открылась пещера. Большая, освещенная все теми же пресловутыми факелами и только, отчего по углам клубилась тьма и, казалось, что она живая и шевелится. Возможно, так и было. Замерев, мужчина пристально смотрел по сторонам, пытаясь угадать, откуда же появится предсказательница. И как всегда ее появление было резким: она материализовалась прямо перед ним. Уродливая до невообразимости, источающая отвратную вонь, она протянула морщинистые руки к младенцу в его руках, которого он бережно передал ей.
- Поздравляю, мой император, - проскрипел не менее мерзкий, чем внешность, голос старухи.
- Благодарю.
- Твой сын, наследник, - медленно двигаясь по кругу и качая младенца на руках, произносила предсказательница.
- Расскажи, - приказал Алиман, стоя на том же месте, следя за ними лишь глазами - ему не пройти в пещеру.
Никому не войти в святая святых этих пророчиц: Каори - Прядущие Нити Судьбы. Каждого младенца приносили к ним, чтобы узнать его судьбу. Ритуал, традиция - не было названия. Просто так было всегда.
- Кассиан - это имя ты выбрал для него, верно?
- Верно, - подтвердил мужчина, не сводя ожидающего взгляда со старухи.
- Долгожданный наследник всей империи, - скрипел голос женщины, эхом отдаваясь от стен, что делало его громогласным и пронизывающим. - Но не так любим как Хасин. Он - свет твоей жизни. И так будет всегда.
- Кассиан, - напомнил император, хмурясь при упоминании своего первенца.
- Один - твое наследие, другой - проклятие, - будто не слыша, продолжала вещать старуха, - но самое драгоценное. Один - твой свет. Другой - твоя жизнь. Один - любим и боготворим. Другой - презираем и ненавидим. Один - твоя сила. Другой - твоя слабость. Их жизнь - одна на двоих. Их Судьба - одна на двоих. Их счастье - одно на двоих.
Алиман непонимающе и напряженно слушал Каори, не сводя с нее взгляда. Принц на ее руках затих и уснул.
- Кассиан, - снова напомнил император, уже теряя терпение.
Старуха оторвала взгляд от младенца и, искривив сгнившие губы в подобии улыбки, бросила на гостя короткий взгляд, через миг возвращая его мальчику.
- Он - твое великое наследие. Его ждет светлый мир, светлая жизнь. У него будет сила, равная твоей. У него будет власть, равная твоей. У него будет уважение, равное твоему. У него будет любовь, которая когда-то была у тебя. И именно эта любовь станет его даром, станет его благословением, станет его счастьем. Станет его проклятием.
Каори замерла на месте и замолкла, а потом вдруг затряслась всем телом, будто в припадке судороги. Изо рта полилась пена, а глаза закатились. С отвратительным хрустом она запрокинула голову, вперив безумный взгляд вверх. Голос стал еще более ужасающим и скрипучим, потусторонним.
- Две равных ликом. Две равных сердцем. Одна светла, другая тьма. Что свет несет та станет миром - для сильного лишь суждена.
Император в удивлении следил за этим пророчеством. Не просто нить судьбы, а будущее - реальное будущее. Большая редкость, ведь никогда точность не была прерогативой Прядущих Нити.
В одно мгновение старуха вернулась к своему первоначальному состоянию, и императору на миг подумалось, что ему просто показалось то, что он увидел и услышал. Но вот старуха посмотрела снова на него.
- О ком ты говорила?
- Девушка.
- Кто она?
- Тебе не понравится, мой император, - мерзко хихикнула пророчица.
- Говори, - нахмурился мужчина.
Огромный дворец сегодня не был мрачным и ужасающим. Повсюду сверкали зажженные огни и свечи в резных подставках. Играла музыка, тут и там слышался смех. Тронный зал был переполнен придворными империи - все в ожидании представления наследника и выбора Хранителя для мальчика. В куда более легком и спокойном настроении был каждый, кто находился во дворце сегодня вечером, ведь был праздник, и у императора был повод лишь к радости, а значит, сегодня не полетят головы, что нередко случалось во дворце императора Алимана. Народ любил своего Повелителя, уважал его и боялся, и именно страх всегда преобладал. Даже больше - ужас. Не было еще в империи Халлон более властного, умного, сильного и безжалостного правителя. Он поражал своей мощью, он впечатлял своим умом, он пугал своей силой. Но именно он буквально из руин восстановил империю, которая едва дышала три сотни лет назад. Ослабевший, безжизненный, готовый сдаться Халлон практически восстал из пепла, чтобы стать самым сильным королевством в Шаори. Сильным, не смотря на тяжелую войну. Богатым, не смотря на несколько сотен лет сражений и проигрышей. Могущественным благодаря Алиману. И уважали нынешнего императора именно за это.