Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения. Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где‑то книгу «Занимательная химия» и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.
С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.
Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.
– Они знаете какие! – говорил он. – Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами.
Я говорю Мишке:
– Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.
– Почему не будет? Будет! Ещё времени много. Все успею сделать.
Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:
– Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся на праздник без ёлок.
– Сегодня уже поздно, – ответил я. – Завтра поедем.
– Так ведь завтра уже украшать ёлку надо.
– Ничего, – говорю я. – Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы.
Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.
На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.
– Что ж ты, – говорю, – не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!
– Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.
– Ну и брось, все равно ничего не выйдет. – Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай‑ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.
– Где же кастрюля? Тут только сковородка, говорю я.
– Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда.
Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.
– Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? – спрашиваю я.
– Ну да, – говорит Мишка. – Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.
– Что же тебе мама сказала?
– Ничего не сказала. Она ещё не видела.
– А когда увидит?
– Ну что ж… Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.
– Это долго ждать, пока ты вырастешь!
– Ничего.
Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал все это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.
– Ну вот, – говорит, – высохнут – и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.
– Зачем от него прятать?
– Слопает.
– Как – слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?
– Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу – а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты.
– Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.
– В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила – они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу.
Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.
– Ты ведь знаешь, какой Дружок, – говорит Мишка. – Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен – один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось – его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили.
Я говорю:
– Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо.
Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Ёлок кругом много, только Мишке они все не нравились.
– Я такой человек, – хвалился он, – уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит.
Забрались мы в самую чащу.
– Надо рубить поскорей, – говорю я. – Скоро и темнеть начнёт.
– Что ж рубить, когда нечего рубить!
– Да вот, – говорю, – хорошая ёлка.
Мишка осмотрел ёлку как следует со всех сторон и говорит:
– Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.
– Как это – куцая?
– Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо!
Нашли мы другую ёлку.
– А эта хромая, – говорит Мишка.
– Как – хромая?
– Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется.
– Какая нога?
– Ну, ствол.
– Ствол! Так бы и говорил!
Нашли мы ещё одну ёлку.
– Лысая, – говорит Мишка.
– Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая?
– Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка!
И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая‑нибудь!
– Ну, – говорю, – тебя слушать – до ночи ёлки не срубишь!
Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:
– Руби поскорей, нам домой ехать пора.
А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил – ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес все не кончается.
– Может, мы не в ту сторону идём? – говорит Мишка.
Пошли мы в другую сторону. Шли, шли – все лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.
– Вот видишь, – говорю, – что ты наделал!
– Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.
– А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из‑за тебя в лесу ночевать!
– Что ты! – испугался Мишка. – Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.
Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.
– Давай кричать! – говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:
– Ау!
«Ау!» – ответило эхо.
– Ау! Ауу! – закричали мы снова что было силы.
«Ау! Ауу!» – повторило эхо.
– Может быть, нам лучше не кричать? – говорит Мишка.
– Почему?
– Ещё волки услышат и прибегут.
– Тут, наверно, никаких волков нет.
– А вдруг есть! Лучше пойдём скорее.
Я говорю:
– Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.
Пошли мы снова. Мишка все оглядывался и спрашивал:
– А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?
– Бросать в них горящие головешки, – говорю я.
– А где их брать, эти головешки?
– Развести костёр – вот тебе и головешки.
– А у тебя есть спички?
– Нету.
– А они на дерево могут влезть?
– Кто?
– Да волки.
– Волки? Нет, не могут.
– Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.
– Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!
– Почему не просидишь?
– Замёрзнешь и свалишься.
– Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно.
– Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения – сразу замёрзнешь.