Поклонилась. Бледная, растерянная. Такая же точь-в-точь, как ее подруга-чемпионка, там, в Братиславе. Мирра не помнит, как играла! Она была в сказочном городе. Может, Лера тоже что-то видела, пока каталась? Тело помнит…
Роберт Вахтангович обнял с такой силой, что перехватило дыхание. Куртка пахла розами и снегом…
— Ну, ягоза! Ну и заставила ты меня понервничать! Никаких тренировок, пока Отар Иванович тебя не посмотрит, поняла? Надо косые мышцы проверить… Но ты молодец — вытянула! Спиной вытянула… А дорожка! Просто сказка, ягоза. Просто сказка… — и Роберт Вахтангович, укрыв воспитанницу курткой, протянул ей бутылочку с водой.
— Я… все сделала?
— Все, ягоза, все! Твой лучший прокат в сезоне. Даже на тренировках лучше не было, хотя последнее время ты у нас старт-минусом грешила. Пошатнулась с каскада, конечно, — но ведь вытянула! Спина не болит? Вот здесь?
— Ай… — Девушка скривилась, почувствовав боль. Но это, скорее, радовало. Она возвращалась. И еще — пока была там, в сказке, где цвели под мягким пушистым снегом розы, здесь, на катке — она все сделала! Как — это уже не важно…
— Вот… Ну ничего, ничего, будем надеяться травма не серьезная. Нам с тобой, Лерок, теперь к России готовиться, так что болеть потом будем! — тренер обнял, всматриваясь в табло. Как всегда, тянут. В этот раз что-то очень долго.
— Не пойму, чего они там думают. Ни одного вопроса по недокрутам быть не должно. На дорожке ты ребро сменила, но это — все. Что, кстати, произошло у тебя там?
Лера вздохнула, делая вид, что она еще восстанавливает дыхание. Вот что сказать? Что из огромного окна с балкончиком, на котором цвели алые розы в самый разгар зимы, под звуки чьей-то скрипки вылетела огромная сова? Что пришлось перейти с внутреннего ребра на внешнее, чтобы не задеть белоснежное крыло в полметра? Бред же…
Ее спасли оценки, которые наконец-то появились на табло.
«Сто тридцать пять и восемьдесят девять получает Войсковицкая за произвольную! Есть ли шансы у нее выиграть чемпионат России и отобраться на Европу, Эмиль?»
«Думаю, шансы есть. Лера в отличной форме. Программы…ну, вы сами только что все видели. Музыку она выбрала сама и поначалу и я, и тренер, Роберт Вахтангович Гигичкори, мы, если честно, сомневались. Мелодия малоизвестная, очень сложная. Я боялся, что это музыкальное произведение нашим усилиям не покорится. Переживал, что музыка будет сильнее и хореографии и фигуристки. Но все сложилось. Все сложилось и я этому очень рад».
Елена Дмитриевна вытерла глаза. Радость от того, что дочь победила на этих соревнованиях, ушла на второй план. Вместо нее в материнском сердце появилась тревога. Слишком бледной и растерянной выглядит ее девочка. Каталась в этот раз — бесподобно, но…Что-то было не так, она это чувствовала.
Санкт-Петербург
Прогулка
Город тонул в предвкушении праздника. Они гуляли, сливаясь с толпой, что спешила купить подарки и завершить все свои срочные дела в уходящем году. Какое это все-таки счастье! Просто идти. Просто смотреть по сторонам. Выдыхать кудрявые облачка морозного воздуха, ловить ладонью падающие снежинки. Болтать ни о чем. Хотя… болтать как раз было о чем! Они уже успели поделиться своими видениями и прийти к выводу, что видели одно и то же. Сказочный городок с башенками, красными черепичными крышами, цветущими во время зимы розами… Катки и ледяные дорожки. Нарядные люди, румяные и счастливые. Огромные белоснежные совы и загадочные скрипачи.
Как говорил папа дяди Федора: «С ума поодиночке сходят! Это только гриппом все вместе болеют!» Так что эту версию решено было пока не рассматривать, но задуматься, тем не менее, было о чем. Их объединяла музыка. Элегия Мирра Тимаша «Хрустальный шар». Но это, увы, пока мало что объясняло.
Какое-то время они еще шептались, но потом не выдержали — хотелось просто гулять. На центральной площади поставили огромную елку, вокруг которой развернулся новогодний базар. Елочные игрушки, гирлянды, хлопушки, бенгальские огни, сувениры.
Мама и тетя Фира затерялись среди всего этого безобразия окончательно.
— И где теперь их искать? — Мирра беспомощно озиралась вокруг.
Такая… смешная. Длинная юбка, из-под коротенького пальто, серо-розово-фиолетовый вязаный шарф, очки, берет, косы. Нет, для музыкального гения самое оно, конечно, но… Но с этим надо что-то делать! Вот закончится сезон, и она подругой займется!
Лера была в спортивной куртке и джинсах. Ей-то было не холодно. Она привыкла, а вот Мирра.
— Замерзла?
— Ну да. Есть немного, — Мирра шмыгнула носом.
— Пойдем, зайдем хотя бы вон туда! И я маме позвоню, скажу, где мы.
Они зашли в небольшой подвальчик. На вывеске было написано «Антиквариат». Лера раньше этой вывески не видела, но она и в городе-то не бывает! Дом — Ледовый дворец — дом. Вот и вся ее среда обитания. У Миррки — то же самое. Только скрипачка каждый день ходит в Консерваторию. Огромное, серое, скучное здание. Где все говорят шепотом, а из каждой аудитории доносятся эти ненавистные слуху гаммы. Бррр… Как она это выносит? Но скрипачка, казалось, была счастлива. Наверное, ее собственная жизнь тоже для кого-то кажется кошмаром. Тренировки. Падения. Травмы. Боль. Страх. Злость. Надежды. Поражения. Победы… Ни школы, ни личной жизни. Но она… счастлива? Наверное. Хотя нет… Она не знает. Она просто не представляет себе по-другому. Одно дело счастье, другое — невозможность остановиться. Но если остановиться все равно невозможно, чего думать об этом тогда?
— Лера, смотри! Ну, посмотри же сюда, наконец, Лерочка!
Лера очнулась от собственных внезапно нахлынувших философских рассуждений, и повернула голову туда, куда показывала Мирра.
— Да… ладно?! Классно…
На витрине стоял прозрачный шар. Если потрясти — пойдет снег. Обычно внутри таких сувениров был снеговик, Дед Мороз или ангел, но тут…
Маленькие домики. Крошечные розочки. Нарядные дети, летящие на коньках и чинно разъезжающие, приглядывающие за ними взрослые. Волшебный мир в прозрачном шаре. Мирра стояла, открыв рот. Девушка, казалось, забыла, как дышать.
— Вот вы где! Котинька, я тебя потеряла! Ну-ка посмотри на меня? Голодная! Девочки, пойдемте в кафе! Да? Леночка?
— Конечно, конечно. Лерочка, пойдем.
Мирра и тетя Фира уже поднимались по лестнице, когда Лера потянула маму за рукав…
Кофе был горячий, с пушистой пенкой и корицей! Лера любила корицу, а мама нет. Мама всегда пила черный кофе. Без сахара. Мирра с бабушкой кофе вообще не признавали, только чай.
После кафе пошли домой. Девочки играли в снежки. Они сами от себя такого не ожидали, но… было весело!
— Лера! Лерочка! Осторожно! Лера, скользко же!
— Мирра! Мирра не кричи на морозе! Простудишься, Мирра! — наперебой кричали женщины.
— А знаете, — вдруг сказала мама юной чемпионки, поддерживая соседку под локоть. — Мы, наверное, им смертельно надоели, нашим девочкам. Этот вечный страх, чтобы с ними ничего не случилось перед ответственным выступлением… А ведь они, наверное, так хотят просто побыть детьми. Самими собой. Упасть. Заболеть. Залезть под одеяло и никуда не идти.
— Ох, Леночка… Бедные… Бедные наши котиньки… Но хорошо, что они дружат, правда?
— Конечно, — мама Леры вздохнула, — конечно… Вы приходите к нам встречать Новый год! Обязательно!
— Вы любите фаршмак, Леночка? Я непременно принесу фаршмак!
Глава 4
Санкт-Петербург
Хрустальный шар
Лера с силой вдавила кнопку звонка. Так, чтобы она застряла! И разбудила весь дом! Получилось с первого раза.
Хорошо, что после выступлений дарят цветы. Бантиков, ленточек, и всяких оберток — полон дом! Во все это она завернула подарок для Мирры. Получилось… феерично. Какофония, как сказала бы скрипачка. Зато не понятно, что это! А это самое главное, потому что это — сюрприз! Вместе с объемным свертком девушка прижимала к себе огромный букет для тети Фиры. Пусть поставит в вазу. Будет красиво. У них дома вазы закончились, а ванну она не отдаст! Душ — это святое!