— Мить, мне кажется, этот парень явно неправильно тебя понял, — забеспокоился я, не отрывая взгляда от юноши. — Он же сейчас коней двинет.
— Хм, как можно не понять очевидного? — удивился друг, намереваясь начать заново. Но тут бедолага замахал руками, что-то тараторя, быстро метнулся куда-то, выскочил со странной штукой, которая верещала и возмущалась, хотя мы видели, что она была стеклянной и прозрачной, похожей на шестигранник, но с округлыми боками-гранями. Странная конструкция, надо сказать.
Юноша что-то рыкнул этой штуке, указав на нас. И тут мы отшатнулись, когда в одной из граней появился… глаз, красный и переливающийся, уставившийся на нас. Мы стояли с открытыми ртами, поглядывая на сие чудо. Этот шестигранник что-то залопотал, пристально разглядывая нас. Мы развели руки в сторону. Потом язык изменился, это мы поняли по тому, как изменилось произношение, какими раскатистыми стали буквы. Мы повторили жест, что все еще не понимаем.
— Слушайте, кажется, это была плохая затея, — обреченно выдохнул Кир, намереваясь выйти, как вдруг эта штука вдруг заверещала так, что мы подпрыгнули от неожиданности:
— Вы иномирцы?! Закрытый мир?! — нас хватило только на то, чтобы согласно кивнуть, так как этот окрик был, словно обвинение. — И что вы забыли в замке? Кто вас сюда притащил? Здесь уже три тысячи лет не было ваших соотечественников.
— Нас Феликс привел, — вышел я вперед. — И прекратите орать, мы не глухие, так и барабанные перепонки полопаться могут, — обвиняюще ткнул я пальцем в эту штуку. Она заморгала единственным глазом, сначала шокирующе глядя на меня, а потом… расхохоталась. Да-да, именно расхохоталась, во всяком случае, именно этот звук раздался изнутри шестигранника.
— Вы маги? — я кивнул. — Так чего же вы хотите, иномирцы? Что сподвигло вас отправиться гулять по замку, полному ловушек? — а вот это было неожиданностью, о которой нас забыли предупредить.
— О ловушках мы знать не знали, просто решили узнать, что это за мир, в который мы попали, — с сосредоточенным видом выдал Митька, а я просто не смог удержаться от безобидной шпильки в его адрес:
— Мить, заточку попроще сделай, не самолетом управляешь, слишком серьезен и сосредоточен, — выдал я свою старую шутку, отчего лицо друга немного разгладилось, в глазах запрыгали бесенята.
— Вы нам расскажете, что это за мир? Какие существа в нем есть? — с восторгом рассматривая все, спросила Аля.
— Присаживайтесь поудобнее, сейчас расскажу, раз уж ваш Феликс не сделал этого раньше, — ворчливо заметила непонятная штука, наблюдая, как мы садимся прямо на пол, так как стол и стул был всего один, на нем сидел тот самый юноша, широко раскрытыми глазами наблюдая за нашим диалогом.
— А он понимает, о чем мы говорим? — сам не знаю, почему задал вопрос, но уж больно осмысленным и удивленным был взгляд парня.
— Понимает, — усмехнулся многогранник. — Только в беседу вступить не может. Я ему перевожу мысленно, но вот сам он на вашем языке не может говорить, а я не переводчик, я вообще… этот… как его… парламентер-дипломат. Во! — выдала штука, а мы улыбнулись, настолько комично это было.
— А имя у парламентера есть? — весело поинтересовалась Аля, во все глаза разглядывая непонятного собеседника.
— Имя? — вдруг смутился многогранник. — Э… Нет имени. А вы… вы можете как-то сами меня назвать? — резко изменив интонацию на слишком робкую, вдруг попросила эта штука.
— Конечно, — тут же с азартом ответила за всех Вика. — Давай ты будешь… будешь… Светлячком? Ага? Ты такой красивый, светишься весь, как раз, как и они.
— Све-тля-чок, — по слогам проговорил дипломат, потом еще и еще раз. — Мне нравится! Да! Пусть будет Светлячок! — радостно завопил он, тут же начиная излагать то, ради чего мы и пришли. — Значит так, в дебри истории мы не полезем, вам главное знать основное. А именно: только на нашем материке разрешается находиться людям, так как здесь Академия, в которой учатся разные расы. Там нет условностей, нет разделения на классы, я имею в виду — сын правителя или обычного торговца, но вне стен Академии все должно быть строго по рангам.
— А сколько всего материков, и какие расы есть в вашем мире? — заинтересовался Кир, когда Светлячок замолчал на секунду.
— Материков четыре. Наш самый маленький, но в то же время — самый уютный и густонаселенный. Люди прекрасно уживаются с гномами и светлыми эльфами. Вот только, если с гномами еще как-то можно общаться, вести с ними деловые переговоры, то к ушастым даже подходить не стоит, обольют презрением и пошлют в неведомые дали. Они живут в своих лесах — кстати, не дай вам Демиург забрести туда без величайшего на то дозволения, нашпигуют стрелами и скажут, что так и было — и носа не высовывают к нам, только по необходимости, когда приезжают на ярмарку, где продают свои изделия: ювелирные украшения и одежду с обувью. Им нет равных, даже гномья выделка меркнет в сравнении с эльфийской.
— А продают сами или нанимают кого? — во мне проснулся бизнесмен. Мозг стал усиленно работать на предмет открытия тут своего бизнеса.
— Сами, они никому не доверяют, — ответил Светлячок. — Часто на ярмарку приезжают и вампиры со своими демонскими коняками, которых сами и выводят. Клыкастые живут отдельно, их материк на севере, там не бывает почти солнца, в основном или туман, или вечные сумерки, и это я не говорю про собачий холод и вечный снег. К ним даже по огромной необходимости лучше не соваться, замерзнуть можно, а эти кровопийцы даже не помогут. Еще на одном материке живут оборотни, те более миролюбивые в плане пришлых, но все-таки до гостеприимных хозяев им как до луны пешком. Они просто культурно дадут пинка под зад, спровадив обратно туда, откуда явился нежданный гость. Чем они занимаются, никто не знает, все скрыто за семью печатями. И на последнем материке живут драконы. У-у-у… от них лучше вообще держаться подальше. Говорят, что их пра-пра-пра-пращур был одним из Демиургов, сотворившим этот мир, кстати, называется он Ригур, вот они и задирают носы. Ни с кем не общаются, помощь не оказывают, в распрях не участвуют. Хотя и распри-то у нас бывают редко, так, от скуки могут вампиры с оборотнями сцепиться, или эльфы влезть в выяснение отношений о своей первородности с какой-нибудь из рас. Но это так, мелкие стычки. В основном у нас тихий, мирный и спокойный мир.
— Н-да, интересно, — задумчиво произнес Митька. — Мы могли бы поверить в тихость и спокойность, если бы мало того, что не увидели собственными глазами весь тот беспредел с работорговлей, так еще и сами ведь едва не стали его участниками.
— А мы и стали, только не работорговли, а какого-то странного побоища, — скривившись, поведала Аля.
— К чему все это? Зачем? — это уже не удержалась от вопроса Вика. — Ведь работорговля — это ужасно и отвратительно.
— Вот поэтому ни одна раса не желает иметь дел с людьми, считая их алчными, недалекими, гадкими, злобными и примитивными, — со вздохом заметил Светлячок. — И я могу их понять. Сам ведь против всего этого. Раньше такого не было, а как только на престол взошел новый Император: лживый, алчный и лицемерный — так все и началось. Именно по этой причине все расы закрыли доступ людям.
— Как я их понимаю, таким и я бы закрыл вход, чтобы не несли заразу в массы, — горячо выдал Тимофей. — Это же не люди, а самый натуральный скот, изолировать таких надо от общества.
— Не горячись, а главное, не распространяйся о своих взглядах никому, — посоветовал Светлячок. — У императора везде шпионы, которые, чтобы заработать лишний тиаг выдадут с потрохами.
— Кстати, а что с денежной единицей? — тут же влез я, стало интересно, какая тут местная валюта.
— Об этом вам расскажет уже Феликс, так как после замены старых денег, я в новые не вникал, только слышал, что была некая реформа, и император заменил все старые деньги на новые. К тому же у каждой расы свои монеты, деньги, да и сам способ расчета у всех разный. А сейчас вам пора обратно, — без перехода выдал Светлячок. Повернувшись к юноше, что-то ему сказал, тот согласно закивал головой. — Он вас проводит, а то во второй раз может так не повезти и нарветесь на ловушку, а это, хочу сказать, весьма болезненно и неприятно. Идите.