Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

Посвящается моим родителям

Вселенная больше похожа на великую мысль, чем на сверхгигантскую машину, и эта разница постоянно увеличивается.

Пролог

Она стояла на краю пристани и смотрела в небо. В свете луны деревянный настил блестящей серебряно-голубой лентой убегал назад, к темному берегу. Мглистые волны с тихим плеском бились в опоры. На другой стороне бухты, у западного горизонта, мерцали пятна пастельно-зеленого сияния, словно там ушел под воду целый флот галеонов со всеми горящими светильниками.

Она была облачена, если такое слово подходит, в белое облако из механических бабочек. Этим бабочкам было велено держаться ближе к ее телу, отчего их крылья сомкнулись, образовав нечто вроде брони. Нельзя сказать, что она замерзла, – вечерний бриз, напоенный легким экзотическим ароматом далеких островов, был теплым, – но под пристальным взглядом чего-то огромного и очень древнего она чувствовала себя беззащитной. Если бы она прибыла сюда месяцем раньше, когда на этой планете еще оставались десятки тысяч людей, море вряд ли уделило бы ей столько внимания. Однако теперь на островах не осталось никого, лишь горстка упрямцев, не желающих торопиться или запоздавших вроде нее. Она была тут новичком – или, правильнее сказать, вернулась после долгого отсутствия, – и ее химический сигнал пробудил море. Светящиеся пятна в бухте появились вскоре после ее посадки. Это не было совпадением.

Времени прошла тьма, а море все еще помнит ее.

– Нужно лететь, – донесся голос с темной полоски берега, где нетерпеливый телохранитель дожидался ее, опираясь на трость. – С тех пор как перестали следить за кольцом, здесь опасно.

Ах да, кольцо: отчетливо видимое, этакое топорное, гротескное изображение Млечного Пути, оно рассекало небо. Кольцо бликовало и переливалось: бесчисленные осколки камня отражали лучи здешнего солнца. Когда она прибыла сюда, планетарные власти все еще занимались кольцом: она поминутно замечала розовые вспышки маневровых двигателей работяги-дрона, который исправлял орбиту очередного осколка, не давая ему забуриться в атмосферу и рухнуть в море. Она представляла, как местные загадывают желания, глядя на эти вспышки. Поселенцы были не более суеверны, чем обитатели других планет, где она побывала; просто они осознавали уязвимость своего мира – без этих розовых вспышек будущее может и не наступить. Властям ничего не стоило следить за кольцом и дальше: саморемонтирующиеся дроны выполняли эту механическую работу уже четыре сотни лет, с первых дней повторного заселения. Отключение дронов было чисто символическим жестом, чтобы ускорить эвакуацию.

Сквозь дымку кольца она видела вторую, дальнюю луну: ту, которая уцелела. О том, что случилось, на планете не знал почти никто. Она знала. Видела своими глазами, хотя и издалека.

– Если мы задержимся… – заговорил хранитель.

Она повернулась к берегу:

– Я еще немного постою, и мы улетим.

– Боюсь, как бы кто-нибудь не угнал наш корабль. И еще меня беспокоят гнездостроители.

Она кивнула, понимая опасения хранителя, но желание сделать то, ради чего она сюда прибыла, осталось твердым.

– С кораблем ничего не случится. И гнездостроители нам тоже ничего не сделают.

– Похоже, мы их заинтересовали.

Она отогнала от лица заблудившуюся механическую бабочку.

– Так всегда бывает. Просто они слишком любопытны.

– Час, – сказал он. – А потом я оставлю вас здесь.

– Не оставите.

– Есть лишь один способ проверить, верно?

Она улыбнулась, зная, что ее не бросят. Но у хранителя были основания волноваться: по пути сюда они встретили флот эвакуации, неисчислимый рой встречных кораблей. Это было все равно что плыть на лодке против течения. К тому времени, как они достигли орбиты, космические лифты уже были перекрыты: власти никому не разрешали спускаться по этим конструкциям на поверхность планеты. Чтобы попасть в кабину, пришлось хитрить и давать на лапу. Им удалось найти жилье, внутри которого, как сказал ее спутник, все пропахло паникой; химические эманации человеческих клеток впитались в мебель и стены. Она могла лишь порадоваться, что не столь чувствительна к запахам. Ей и без того было страшно, хотя она старалась этого не показывать. Еще сильнее она испугалась, когда гнездостроители увязались за ее вошедшим в систему субсветовиком. Их диковинный корабль со спиральным полупрозрачным корпусом, покрытым бороздами и иными выемками, оставался едва ли не последним на орбите. Хотят от нее чего-то гнездостроители или просто решили понаблюдать – поди догадайся.

Она снова повернулась к морю. Возможно, мерещилось, но пятна словно бы увеличились в размерах и числе; теперь они напоминали не затонувший флот галеонов, а ушедший под воду мегаполис. Казалось, пятна света крадутся по морю к причалу. Океан уже мог попробовать ее на вкус: между ней и водой сновали микроскопические организмы. Они проникали через поры кожи, попадали в кровь, в мозг.

Она задумалась о том, многое ли известно океану. Возможно, он уже почувствовал эвакуацию, уход множества людей. Наверное, скучает по купальщикам, делившимся с ним нейронной информацией. Он мог догадаться, что за кольцом больше не следят: два или три мелких осколка луны успели рухнуть в воду, по счастью далеко от островов. Но имеет ли океан представление о том, что тут вскоре произойдет?

Она отдала бабочкам новый приказ. Некоторые насекомые отделились от рукавов и собрались перед лицом. Сомкнув крылья, бабочки образовали экран размером с носовой платок, с неровными краями; на периферии крылья продолжали трепетать. Экран изменил цвет, стал совершенно прозрачным, с фиолетовыми краями.

Она подняла голову, вгляделась в вечернее небо. При помощи особого компьютерного эффекта бабочки удалили изображения кольца и луны. Экран потемнел, звезды засияли ярче. Сосредоточившись на секунду, она выбрала одну из звезд.

В звезде не было ничего примечательного – просто ближайшая к этой бинарной системе, всего в десятке световых лет отсюда. Однако теперь эта звезда превратилась в метку, стала первым знамением неотвратимого. Она побывала в той системе тридцать лет назад, когда там объявили эвакуацию.

Новый компьютерный эффект. Изображение увеличилось, выбранная звезда оказалась в его центре. Она разгорелась, потом окрасилась. Теперь она была не чисто-белой и даже не бело-голубой, а белой с несомненным оттенком зеленого.

И это было неправильно.

Глава первая

Арарат, система p Эридана a, год 2675-й

Молодой Васко плыл к берегу, а за ним следил Скорпион. Всю дорогу он думал о том, каково это – тонуть. Что ощущаешь, медленно уходя под воду, во мрак, одну за другой оставляя над собою морские сажени. Говорят, если ты решил умереть, то утопление – не худший способ самоубийства.

Интересно, откуда у людей такая уверенность? И насколько это применимо к свиньям?

Он все еще размышлял об этом, когда лодка мягко села на мель. Электромотор поработал вхолостую, пока Скорпион его не выключил.

Он опустил в воду шест и удостоверился, что глубина тут не больше полуметра. Надеялся разыскать протоку из тех, по которым можно подойти ближе к острову, но сойдет и так. Хоть он и не договорился с Васко о месте встречи, не оставалось времени, чтобы уйти мористее и двинуться вдоль берега, разыскивая то, что нелегко найти даже при чистой воде и безоблачном небе.