А она? Не ее ли проклятое заклятие девственности спасает себя, пользуясь любым предлогом?
В любом случае она достаточно выросла, чтобы не быть послушной. Когда она решилась уйти, она знала, что будет жалеть. Она жалела бы в любом случае, каков бы ни был ее выбор. Но, как справедливо заметил Кеннет, ничто не помешает ей вернуться, если она захочет сама. Вопрос: почему она не хочет сейчас, когда, в сущности, самое ее великое желание – быть любимой? Неужто не все равно – кем? Ведь Рэндаллу равных нет. Мы приняли это за аксиому.
Как, оказывается, давно она не лежала просто на земле, приникнув к ней и телом, и слухом, закрыв глаза и отдавшись сознанием на волю щебета птиц.
– Эй! Ну хоть ты можешь мне объяснить, почему ты потакаешь перепадам ее настроения? Почему она может вот так взять и перерешить с ходу, словно палку бросить в другую сторону? И ты с восторженным тявканьем кинешься ее приносить?
– Девочка, – это был, по‑видимому, самый резкий тон Кеннета, – тебе лучше запомнить, что командует здесь миледи Аранта, кем бы она ни притворялась. Если она делает то или это, у нее, как правило, есть весомые причины. Едва ли у тебя получится настроить меня против нее. Хотя бы потому, что она тебя намного… больше. Последний раз предлагаю тебе выучить это наизусть, иначе…
– Иначе – что? – вызывающе прищурилась малютка Аннелиза ван дер Хевен.
– Ничего, – кротко ответил Кеннет. – А что я могу тебе сделать?
– Ух ты! – немедленно восхитилась та. – Обожаю рыцарей! Кен, – окликнула она его уже в спину, – но все равно – не уходи! Ты же видишь, я что с арбалетом, что без него – какая разница?
– Ты думаешь, в случае необходимости я сильно смогу помочь? – удивился Кеннет. – Да ты взведешь его куда быстрее, чем я с одной рукой. Честно говоря, и я – что с арбалетом, что без него – все едино. Эта механическая штука между нами, годится на раз – снять одинокую цель, и то если ты успеешь раньше. На ноги рассчитывай. На ноги!
С этими словами он и ушел, мягко, бесшумно, как скользящий луч, ступая среди цветущего иван‑чая. Грандиоза осталась, округлив рот в беззвучном «о!» и держа в руках чужую игрушку, которой ее, оказывается, утешили.
Утешил, называется!
2. ИМЯ БАККАРА
Размышляя, Аранта пролежала весь скудный остаток дня и ночь, почти не открывая глаз и в то же время опасаясь вернуться в сон, измучивший ее необъяснимыми страхами. В сущности, она имела довольно слабое представление об истинных возможностях Рэндалла. Если сама она могла отклонять стрелы, кто знает, может, он способен был и дурной сон наслать.
Анелька слонялась по поляне, выдавая свои перемещения шорохом высокой травы, метала стрелы куда ни попадя, а потом ползала на четвереньках, собирая их среди валежника. Или, ругаясь сквозь зубы, выдирала их из древесной коры, если выстрел оказывался удачным. С Арантой она не разговаривала. Дулась за то, что та отменила Счастливую Страну.
– Эй! – окликнула ее Аранта. Больше для порядка, с далеко идущей целью наладить отношения, потому что было у нее ощущение дальней дороги впереди. – Чему такому учила вас королева, что церковь так на нее взъелась?
Анелька, не оборачиваясь, всадила стрелу в самый толстый ствол. Несомненная удача, видимо, смягчила ее. Вообще‑то это простейший трюк: чтобы расположить к себе человека, надо поговорить с ним о нем. Причем чем фигура незначительнее, тем лучше это работает.
– Было три особенных курса, – смилостивилась она, – на которые по малолетству не пускали принцессу Ренату. Первый – «Физиология и анатомия женщины». Функционирование организма, – Анелька с видимым удовольствием выговаривала ученые слова, – закономерности и особенности, гигиена и наиболее эффективные методы контрацепции.