Последний Фронтир. Том 2. Черный Лес - Вероника Мелан

Часть 1

Глава 1

Blue Stahli – Mystique

Она неслась в сплошной черноте, не разбирая направления, а враги возникали на пути, как призраки, один за другим. Светящемуся и полупрозрачному мужику в плотной шапке и тяжелой одежде она снесла голову мечом, во второго – вдали – выстрелила из пистолета. От третьего – не человека вовсе, а клыкастой твари – сумела унести ноги, лишь пригнувшись, а после притаившись в тени возникшей на пути каменной гряды. Схоронилась, переждала. Снова бросилась бежать.

– Точка три «В» пройдена, – звучал откуда-то ровный голос.

И почти сразу же тьма рассеялась, просветлела – окружение стало походить на туман. Впереди обрыв – перепрыгнуть.

Перепрыгнула. Почти. Сорвалась по камням, упала на дно – к счастью, неглубокое, – взобралась, как обезьяна, по стене, ободрала в кровь ладони. А на той стороне на земле пять видов оружия: палаш, секира, арбалет, меч, автомат… Что выбрать?

– Быстрее, – гнал голос невидимого собеседника.

Он – Джон – всегда был рядом, всегда следил, но никогда не подпадал под удар, не мешал. Всевидящее Око.

Секира – тяжело, арбалет – долго взводить, меч…

И уже вылетел из мутной пелены очередной враг – зверь, похожий на разъяренного буйвола.

Белинда схватилась за автомат – глухо затарахтела очередь, заходил ходуном под руками приклад.

Зверь рухнул в шаге от нее, напоследок взглянул на нее красным глазом – заплывшим и диким.

– Впереди точка четыре «А»…

Выбившаяся из сил Лин всхрипнула, как загнанная лошадь, бросила ствол, схватила с земли меч и ринулась вперед, пробивая грудью ненавистный туман.

Они вот уже третий месяц тренировались не в Тин-До, а в центральном здании Комиссии, но она все никак не могла привыкнуть, что в закрытом помещении по щелчку чужого пальца вот так запросто перестраивается реальность: обрушивается в овраги пол, корежатся в высокогорья стены, из воздуха налетают опасные твари – пропусти одну, и ты мертв.

Мертв. Наверное. Нет, Мастер Мастеров никогда бы не допустил настоящей смерти, но заставил бы ее за подобную ошибку тренироваться до упада, до полного обессиливания и физического и морального опустошения. Джон не любил ошибки.

Белинда крутилась, отбиваясь от чужих атак, как волчок. С выбрасываемыми поочередно в стороны руками и ногами она походила на обезумевший перочинный нож. Одному по горлу, второму по промежности, третьему стальным пальцем в межреберье…

Ей объясняли: это Пантеон Миражей. Место, в котором изначально нет ничего, лишь материя, по команде разума свыше складывающаяся в объекты. Разумом свыше был конечно же он – Джон. И количеством врагов он не обделял.

За один лишь час тренировки Лин превращалась в дрожащую лужу – мешок с мышцами, едва способный самостоятельно передвигаться, – зато какой результат!

– Отрезок четыре «А» пройден. Выбор оружия…

А на земле лом, грабли и рыболовная сеть. Сеть?!

Сбоку недобро засвистело, захлопало крыльями.

– Противник – не человек. Прощупай энергетическую структуру. Реши, допустим ли бой.

Прежде, чем что-то решать, Лин в панике схватилась за грабли.

* * *

(Lara Fabian – Demain N'Existe Pas)

После тренировки начиналась часть, которую Белинда любила больше всего, – «починка». Ее тела.

Ее в зависимости от полученных повреждений либо укладывали на длинную кушетку, либо просили сесть в неудобное кресло с прямой, но короткой спинкой, а после… ее касались его руки.

В перчатках, конечно же.

Но все-таки.

Белые стены, белый кабинет – всегда пустой и тихий. Много света. Только она и человек в серебристой форме. Ее всегда раздевали почти донага – до тонких эластичных плавок и спортивного бюстгальтера.

– Видишь эту рану? Если бы на отрезке два «С» ты выбрала нож, тебя распороли бы до ребер.

Краев разорванной кожи осторожно коснулся палец; Лин со свистом втянула воздух.

– А если бы метнула копье, сумела бы избежать повреждения.

Она в какой-то мере радовалась, что не сумела, – глупо, но ничего не могла с собой поделать. Бок, впрочем, саднило страшно.

Но здесь, после тренировок, Джон проводил с ней не меньше часа – латал кости, мышцы и кожу. Касался, поглаживал, на длительное время прикладывал к ней свои ладони. Все по делу – ничего лишнего.

А Белинда испытывала тайный восторг. Старалась не смотреть на того, кто находился рядом, и им же жила – то выхватит краем глаза незакрытый кусочек кожи у воротника, то выбритый подбородок, то тихонько втянет ставший их общим воздух.

Джон почти не пах, и хорошо. Потому что, если бы пах, она сошла бы с ума – сбрендила бы окончательно. Она и так в последнее время лезла к нему с двусмысленными фразами все чаще, и ее, к удивлению, не упрекали и не осаживали. Однако на провокации не отвечали тоже.

– Ложись.

Кушетка под ее весом даже не скрипнула.

Белинда так и не поняла, что ей нравится больше – сидеть или лежать. Когда лежишь – интимнее. Когда сидишь – Джон ближе.

– Ты вовремя распознала, что с последним драться не имело смысла – он был сильнее тебя физически раз в пятнадцать.

Занимаясь ее телом, Джон раскладывал ход прошедшего боя по кирпичикам: хвалил, упрекал, объяснял, как было бы лучше, правильнее, быстрее. Она слушала и не слушала. В его поле, как бывало всегда, она плыла, теряла ясность мыслительных процессов, зато приобретала потрясающую чувствительность. Рядом с ним воздух становился колюче-холодным, зато ее собственное дыхание предательски-горячим. И хорошо, что этот факт никогда не комментировался.

– У тебя вывихнута лодыжка. В настоящем бою недопустимо. Будь противников на один или два больше…

Да где в реальной жизни она возьмет такое количество врагов?

Куда сильнее ее сейчас занимали прижавшиеся к животу ладони – шло сканирование ее ранений.

– От удара смещен позвонок, рястянуты два сухожилия, множественные порезы, трещин в костях нет…

Она не слушала.

Между ними сохранилась та нить, которая связала в Тин-До. Все вроде бы было просто: он Учитель, она ученица, однако существовало что-то еще. Всегда сквозящее между ними в воздухе и звучащее сквозь слова, как второй немой диалог, который слышат сердца.

«Слышал ли его Джон? – всегда вопрошала себя Белинда. – Или же это только «ее»? Как узнать, как?»

– Джон…

Здесь она могла называть его по имени.

Тихий вопрос, и его ресницы дрогнули. В глаза ей не посмотрели. Не изменился и ровный взгляд – и теплый, и холодный, строгий, и как будто чуть насмешливый. Странный взгляд – он всегда ее пленил.

– А что Вы делаете этим вечером?

Она уже не в первый раз шагала туда, куда не следовало, но не могла остановиться. Хоть бы один жест, хоть бы дополнительный градус в его глазах, и она рванула бы навстречу.

Человек рядом с ней долго молчал – помнится, когда он впервые явил ей себя в форме, Белинда долго не могла оправиться от шока. Потом приняла это, как данность – ну и что, что Представитель Комиссии? Ведь… учит дальше? Ведь… может быть?

– Работаю.

Отозвался просто и сложно. Сделал вид, что не понял намека.

– А после работы? – его ладони на ее животе вибрировали, и у Лин почему-то чесались пятки. Побочные эффекты быстрой регенерации. – Вы выпьете со мной пива? Я приглашаю.

Он смотрел на нее так долго, что она вновь запуталась во взгляде серо-зеленых глаз, проросла в нем.

– Вы любите кольца кальмаров в кляре?

Ей хотелось знать о нем так много – все, – но на данный момент хватило бы просто «люблю». И сердце обратилось бы бабочкой, и в следующей битве она победила бы за них двоих всех врагов.

– Если Вы освобождаетесь не поздно – «даже если поздно», – я знаю одно хорошее место…