— Кто успел-то? — хмыкнул я. — Он или ты?
— Я. Ну как ты, Макс?
— Жить буду. А ты?
— А что я?
— Меня это и интересует. Я хочу знать, чего мне ждать от тебя, чего ты хочешь, как тебе будет лучше, — выпалил я. Ну а что, раз выдался момент поговорить по душам, почему бы и нет? Иначе мы вечно будем ходить вокруг да около, не решаясь прояснить ситуацию.
Ромка посерьезнел сразу, нахмурился. За пакет схватился, мандарины оттуда вытащил, красиво сложил на тумбочке. Почистил один, засунул себе в рот, прожевал, оглушительно чавкая и зарождая во мне желание стукнуть его головой о стенку, и наконец-то спросил:
— То есть если я сейчас скажу, что мне лучше с Олегом, то ты меня отпустишь, пожелав нам счастья?
«Нихуя подобного», — мрачно подумал я и сказал:
— Ну, наверное… Нет, нифига.
— Ну, Слава Богу, а то я подумал, что ты совсем вообще уже… — выдохнул Рома.
— Совсем вообще уже что? — подозрительно прищурился я.
— Я, конечно, ценю то, как ты относишься ко мне. Ценю твою поддержку, твое понимание, но еб твою мать, Макс, ты мужик или где? Ебнул бы по столу кулаком, рявкнул бы: «Никакого, блядь, Олега!» — и в квартире бы меня запер, чтоб я не делся никуда.
— Ты что, поклонник садо-мазо? — отшутился я, слегка ошеломленный его представлениями о том, как все должно быть, но ловя себя на мысли, что мне это нравится.
— А пусть даже и так! А то «люблю тебя, Ромка!», а сам? Хоть бы разок приревновал по-человечески.
— И всё-таки ты блядская кукла Барби, Ромка. Королева драмы. Тебе не достаточно того, что тебя просто любят. Тебе нужно, чтоб с огоньком, с мордобоем и скандалами. Эмоциональный ты наркоман.
— Ну… и если так, то что? — шмыгнул носом Ромка. — Всё, прошла любовь, завяли помидоры?
— И не писай в мой горшок, ага. Дурак ты.
— Значит, мы вместе, а?
— Если ты этого хочешь.
— Хочу. Только давай собаку заведем?
— На кой-она тебе нужна?
— Двум счастливым педикам положено иметь собаку, ты фильмов не смотрел?
— Ладно, будет тебе хоть собака, хоть морская свинка. Хотя знаешь, отличная идея с собакой! Только мы ее Олегом назовем.
— Зачем?
— Я тут подумал, что мне будет доставлять неебическое удовольствие наблюдать за тем, как Олег ест во дворе какашки чужих собак.
— Макс!
========== Новогодний бонус ==========
— Ну какого хуя, Насть? — Я обреченно смотрел на упершую руки в бока сестру, которая решила, что ее сыночка умереть не встать как хочет, чтоб к нему пришел Дед Мороз, а так как его ненаглядный папочка ушел, не так чтоб очень далеко, но очень качественно в предпраздничный запой, роль сказочного персонажа предлагалось исполнить мне, против чего я пытался пока не очень эффективно бунтовать.
По мне, так этот сраный Дед Мороз не уперся мелкому ни в одно место, ему же два года всего, он вообще вряд ли поймет, что это за стремный бородач в красной шубе приперся и пытается сунуть ему конфету. Он даже выговорить-то «Дед Мороз» ещё не может, не то что его ждать! Наська, кстати, жутко переживала, что мелкий почти не разговаривает. Ну, хуй его знает, я бы с такой матерью вообще до подросткового возраста молчал бы.
Наська утверждала, что как любящий и заботливый дядя я просто обязан устроить своему племяннику новогодний праздник. Мол, отсутствие главного символа нового года может испортить мелкому психику. Я как любящий и заботливый дядя справедливо полагал, что испортить ребенку психику может только Дед Мороз вроде меня.
Куколка ехидно скалился и молчал, не предпринимая попыток меня защитить. Я было попробовал предложить его кандидатуру, но Наська категорично заявила, что волоокий Ромка годится только на роль Снегурочки.
— Покажешь мне ночью свой посох, дедушка? — развратно мурлыкнул Ромка, обнимая меня сзади.
Наська раздраженно фыркнула. Ее отношение к нам можно было выразить в ее коронной фразе: «Какие вы милые, хоть и пидарасы».
— Давай закажем актера из агентства? — пришла мне в голову замечательная мысль. И волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память!
— Ты число-то видел? Тридцать первое! Всех уже заказали, а те, что есть, такую цену ломят, будто они не песенки поют, а стриптиз танцуют. Ну, Максик, тебе сложно, что ли? Костюм у меня есть, бороду тебе нацепим, ну посидит у тебя Игорек на коленях минутку, вручишь ему подарок — и всё!
— А я бы у такого дедушки на коленках посидел… — задумчиво выдал Ромка, и я понял, что шансов спастись у меня нет.
***
— Я выгляжу, как кавказец-альбинос! — недовольно прошипел я, просовывая руку под искусственную бороду и почесывая подбородок.
— Ты выглядишь очень даже хорошо, — даже не пытаясь скрыть ехидную улыбочку, соврал Ромка. Вместо шубы Наська преподнесла мне свой красный махровый халат, для праздничности обшитый белой мишурой, вместо посоха — обернутую подарочной бумагой швабру (дедушка-уборщица, извращение какое-то!), и только с бородой и шапочкой не возникло никаких проблем, не считая того, что борода загибалась в разные стороны, а на праздничной шапочке, видно, оставшейся с прошлого празднества, фломастером было начеркано: «Дед Морозу больше не наливать!»
— Блядский новый год! — простонал я и пошел фальшиво петь песню про елочку подрастающему поколению.
Поколение, сидящее на диване и смотрящее мультики, подарка судьбы в виде меня не оценило. Особенно когда я громогласно объявил, что я Дед Мороз и подарки вам принес.
Мелкий взвыл в голос. Наська заохала, заахала, почему-то обозвала меня придурком и кинулась успокаивать сына. Ромка, воспользовавшись ситуацией, зашептал мне на ухо, что он весь год был хорошим мальчиком и не прочь бы получить порцию волшебства.
— Ну вот, видишь, это дедушка Мороз к тебе пришел поздравить тебя с новым годом! А рядом с ним его… эльф.
— Эльфы работают на Санту, — категорично заявил Куколка и томно продолжил, глядя на меня: — Накажешь меня за измену Родине, дедушка?
— Вот Санта тебя и накажет, молчи, придурок! — вполголоса ругнулась сестра, подталкивая ко мне прекратившего хлюпать Игорька.
Я мрачно подумал, что лично пообломаю рога каждому оленю, сунувшемуся к Куколке, и неубедительно засюсюкал:
— А кто это у нас тут новый год встречает?
Двухлетний Игорек посмотрел на меня, как на дебила, коим, если разобраться хорошенько, я и являлся. Он как-то совсем по-взрослому вздохнул и, подойдя поближе, дернул меня за бороду и резко отпустил. Резинка чувствительно щелкнула меня по подбородку, я, не сдержавшись, выдохнул страдальчески:
— Да что ж за жопа-то такая!
Куколка тщетно пытался скрыть смех, Наська начала подталкивать меня поближе к елке, дабы я извлек из-под нее подарок. Игорек оглядел все наше сборище, улыбнулся и громко, четко и радостно заявил:
— Зёпа!
***
— А я ведь сразу сказал, что ничем хорошим это не закончится, — потирая ушибленный сестрой затылок, жаловался я Ромке. — Ребенка я ей испортил, как же!
— Не переживай. — Куколка уселся ко мне на коленки, потерся носом о щеку. — Ты все равно был охуенным дедом Морозом!
Я потянулся за поцелуем, Ромка с энтузиазмом ответил, я подумал, что как новый год встретишь, так его и проведешь и что я совсем даже не против весь следующий год провести в объятьях с Ромкой… Оглушающий грохот привел меня в чувство. Ромка мигом слетел с моих коленей и метнулся в комнату.
— Тут Кудабля нажралась «дождика» и теперь блюет! — почему-то радостно крикнул он. — А Хулимяу опять елку опрокинул! Макс, а давай ещё одного кота заведем?
