– Да, я знаю. Ты напоминаешь одного человека из старой сказки. Он был очень одинок, и его дом развалился. Однажды этот человек набрел на заброшенную башенку и решил там остаться. Нарубил дров, развел огонь в очаге, чтобы приготовить себе ужин. Но оказалось, что это не просто башенка, а маяк. Человек случайно зажег его, и к нему начали стекаться корабли. Вот как бывает. Он всего лишь хотел разогреть пищу, а вместо этого дал надежду многим.
– Чем закончилась сказка? – немного помолчав, спросил Дорофей Наумович.
– Кто-то говорит, что человек погасил свет, потому что привык оставаться один. Кто-то утверждает, что он стал смотрителем маяка. Но подлинный конец никому не известен – каждый решает для себя сам.
– А Гролль…
– Беда старика в том, что он не слушает сказок. Он считает тебя серьезной угрозой, потому что только равный ему осмелился бы открыть свою лавочку здесь, на его негласных землях. Трактирщик давно подпевает темным силам: неудивительно, ведь они больше платят. Яды, проклятия, приворотные зелья – только первые пункты в его меню. Конечно, об этом знают лишь иные. Для местных Гролль создал чудесные декорации с отменной выпивкой и едой.
– Много здесь вообще… иных?
– Все так смешалось, мой друг, – сказал мальчик и посмотрел на него яркими голубыми глазами с золотистыми искрами, и каждая искра являла собой сотню лет. – Миры соприкасаются то тут, то там. Многие научились приспосабливаться. Я вообще больше люблю ходить по грани и наблюдать. За это меня и прозвали Поплавком.
Дорофей Наумович сел на ступеньку рядом. Занялась метель, но он не чувствовал холода. Город оставался сонным, утро все не наступало, и казалось, что время внезапно остановилось.
– Я не знаю, что мне с этим делать, – наконец сказал смотритель. – Ко мне приходят странные люди и ждут от меня то, что я им не могу дать. Принимают меня за того, кем я на самом деле не являюсь!
– Ну, это совсем просто, – отозвался Поплавок. – Ты можешь быть магом, а можешь им не быть. Как тебе угодно.
– Да как же я буду магом, если я обычный человек! – не выдержал Дорофей Наумович. – Я и среди своих мало на что годен. А тут…
– Ну, не скажи, – усмехнулся мальчик. – Ты работаешь всего пару дней, а у тебя уже есть древо Дубомира, первое за десять лет, исцеляющий цветок и машина, дающая эль с ячменным вином. Клянусь своей трубкой, даже Мерлин так не начинал!
Маленький незнакомец поднялся и, засунув руки в карманы, побрел в сторону дороги. Его босые ноги не оставляли следов на снегу; он даже не шел, а скользил, слегка покачиваясь – точь-в-точь, как поплавок на стыке миров.
********
Метель все усиливалась, и Дорофей Наумович закутался в брошенное на ступеньках одеяло. Он чувствовал себя потерянным, потому что вдруг понял: где-то внутри него заблудился Дороня, и пока он никак не может его найти. Кафе. Газеты. Дерево. Карандаш. Цветок. Диван. Иные. Привычное и непривычное смешалось в голове и грозило разорвать ее на части.
«Ничего, – подумал смотритель. – Скоро приедет бригада. Они все поправят».
После таких ободряющих слов Дороня непременно должен был объявиться. Но этого не произошло.
Зато совсем близко раздался волчий вой. Не зловещий, как в полночь, а тонкий и жалобный. Так мог выть брошенный одинокий пес. Дорофей Наумович поднялся, обошел заправку со всех сторон и возле мусорных баков увидел белую волчицу Гролля. Она лежала, почти сливаясь со снегом, костяные шипы на ее спине как-то странно покосились. Смотритель, сглотнув комок страха, подошел поближе и разглядел, что эти шипы – лишь бутафория. Они были привязаны к зверю, а под грубыми веревками на боках виднелись протертые кровоточащие раны.
– Руна, – жалостливо пробормотал Дорофей Наумович. – Ай-яй-яй… Ну, пойдем, пойдем.
Он хлопнул по колену, и волчица встала, а потом потрусила за ним, изредка тычась в его ладонь горячим носом. В кафе смотритель перерезал ножом веревки и достал аптечку с ватой и перекисью. Пытаясь открыть пузырек, он едва не опрокинул локтем винный бокал.
«Исцеляющий цветок, – проскользнуло в голове. – Мальчуган назвал его так».
А бутон уже раскрылся и походил на золотистый георгин, от которого пахло медом и почему-то морской солью. Дорофей Наумович пожал плечами, оторвал один лепесток и растер его между пальцев. Потом осторожно смазал красную полоску на боку Руны. Рана затянулась прямо на глазах.
– Так вот она какая, магия, – вполголоса сказал он.
Волчица принялась лизать затянувшийся бок, и ее шершавый язык, как бы невзначай, прошелся по руке смотрителя.
– Ты, похоже, не собираешься возвращаться к своему хозяину? Ума не приложу, чем тебя кормить. Ладно, возьми пока это, а там посмотрим. Может, уговорю Платона Петровича открыть здесь котлетную.
Дорофей Наумович выложил перед Руной несколько эклеров и последний бутерброд с уже застекленевшей красной рыбой. Волчица принялась за трапезу с удовольствием и не спеша, словно она пробовала редкие конфеты. Смотритель снова вышел на улицу.
Сумерки растворились, и все вокруг окутала белоснежная, местами рваная и неровная вышивка метели. «Так они не найдут дорогу», – подумал Дорофей Наумович. На мгновение ему показалось, что сломанный светофор на перекрестке – это тонкая фигурка Яснолики, которая стоит и ждет, и вглядывается в падающий снег.
«Зима для того и создана в белых тонах, чтобы мы могли начать свою жизнь с чистого листа». Откуда у него в голове взялись эти слова? Они были явно не из кроссвордов. Но смотритель вдруг понял, что та самая зима замела Дороню в одном из сугробов, и искать его теперь не было смысла. Разве что весной... Хотя столько всего могло произойти до весны…
Дорофей Наумович перебрал связку вверенных ему ключей и нашел увесистый ключ от подсобной комнаты. Оттуда он вытащил старую стремянку и молоток, потом поставил лестницу прямо перед входом кафе, забрался на самый верх и начал наносить удар за ударом. Металлическая конструкция охала и стонала, обломки сыпались на землю, но смотритель не успокоился, пока не сделал все так, как нужно.
*********
– Вы нас вызывали? – спросил приятный молодой человек в яркой куртке с надписью «Неоновый свет». За его плечом с ноги на ногу переминался небритый здоровяк, который, по всей видимости, являлся в фирме основным источником физической силы.
– Да, – сказал Дорофей Наумович.
– Тогда показывайте вашу вывеску.
– Она прямо над вами.
Молодой человек задрал голову, и его красивый гладкий лоб прорезала морщина.
– Погодите, вы же сказали, что у вас надпись перегорела. А здесь все в порядке. Может, контакт отходит? В каком месте были проблемы?
– Не работали три последние буквы в слове «магазин».
Морщин на лбу «Неонового света» стало две, и начала намечаться третья.
– Тут нет таких букв!
– Неужели? – изумился Дорофей Наумович.
– Вообще нет! Написано – «КАФЕ МАГА». Я думал, это фишка такая.
– Может, ветер сорвал? – задумчиво проговорил смотритель. – Или хулиганы сняли? Знаете, у нас тут район такой – вроде бы пустынный, но очень неспокойный.
Молодой человек закусил губу.
– Понимаете, изготовлением на заказ мы не занимаемся, только ремонтом. Обратитесь в другие агентства. И все-таки странно, первый раз вижу, чтобы…
– Разумеется, я оплачу вызов, – перебил его Дорофей Наумович. – А вообще, не желаете ли стаканчик подогретого вина за счет кафе?
Здоровяк на заднем плане с готовностью закивал и втолкнул своего неонового коллегу в теплый, уютно обставленный зал.
– Не бойтесь, она не кусается, – на ходу бросил смотритель, указав на большую белую собаку у самой стойки.
Вечером состоялся телефонный разговор.
– Пострадала вывеска? – обеспокоенно переспросил Платон Петрович. – Так ведь новогодние праздники на носу, у всех выходные. Если делать на заказ, то будет готово не раньше, чем через месяц.