Вален спокойно уснул на диване в прихожей. Ему ничего не снилось. Едва глаза закрылись, как пустота и темнота охватили его и унесли в невесомую даль… где ничего нет, и его самого тоже нет.
Зато у Ника голова шла кругом. Он испугался, сам не зная, чего. Конечно, искать клады очень захватывающее дело: наверняка можно узнать много интересного о жизни… Но вот могилы и мертвецы вызывали у него ужас и отвращение. А может, попробовать? Бросить никогда не поздно! Предложи ему такое кто-то другой, он бы отказался без раздумий. Вален – другое дело, его он знает с детских лет, тут опасаться нечего.
Вечерело. Закатное солнце горело нестерпимо-оранжевым в стеклах окон, ложилось на белизну подоконника бледно-розовой тенью.
Валерии отчего-то было грустно. Мысли, беспорядочные и тревожные, делали ожидание тягостным. Чего же она хочет от жизни, от отношений с мужчинами, которые складывались не просто? Она боялась разочарований, и этот страх делал ее жизнь одинокой. Последний год безмерно утомил однообразием и бессмысленностью усилий. Валерия была готова на любую глупость, лишь бы сбежать от скуки, предсказуемости каждого дня и скупых, надоевших «радостей». Ее томили неясные предчувствия, но она не могла уловить их сути. Случилось так, что с таким трудом организованная жизнь и налаженные связи перестали ее удовлетворять. Почему это произошло? Она не знала. Рассудительная и правильная, всегда уверенная в себе, твердо знающая, что и как надо делать, она вдруг осознала, что согласна быть безрассудной, принять самые фантастические изменения и позволить многому происходить в ее жизни.
Взгляд в зеркало, как всегда, удовлетворил ее. На миг показалось, на Валерию смотрит незнакомая, красивая и холодная женщина. Приобретенный накануне абрикосовый комплект поразительно шел ей: драпировка очень удачно спадала с плеча глубокими складками, образуя плавный, округлый поток линий. Длинное платье без рукавов легко обтекало фигуру, изящно и вместе с тем несколько вызывающе обрисовывая формы тела. Массивные браслеты блестели на обнаженных руках, сверкая крупными камнями. Но ярче их сияли огромные карие глаза.
Валерия разделила свои густые черные волосы на прямой пробор и услышала короткий условный сигнал машины за окном. Это Евгений. Она быстро надела плащ и сапожки, захлопнула дверь и спустилась по лестнице во двор.
На этот раз Евгений галантно вышел из машины и открыл дверцу. Он улыбался, из салона доносилась негромкая музыка.
– Что-нибудь случилось? У тебя взволнованный вид. Если бы я был моложе… м-мм… и хорош собой, то мог бы подумать, что это я произвожу на тебя такое сильное впечатление. К сожалению, жизненный опыт не позволяет мне так… мм-м… приятно заблуждаться.
Валерия вдруг почувствовала необыкновенную легкость. Все тревоги и волнения куда-то улетучились, сменившись хорошим настроением. Она села в машину.
– Надеюсь, меня не застрелит твой лишившийся рассудка от ревности любовник? – засмеялся Евгений. – Только не подумай, что я боюсь. М-м… просто меня наводит на эти печальные мысли твоя красота.
Валерии тоже стало смешно. Представился худой, оборванный и растрепанный, доведенный до отчаяния ревностью мужчина с безумными глазами и пистолетом в дрожащих руках. Образ, явно навеянный кинематографической версией «Бесприданницы» Островского.
– Что же тебе раньше не пришла в голову эта умная мысль?
Евгений старался оставаться серьезным, он вел машину и не мог себе позволить потерять контроль.
– Пожалуй, из-за тебя я мог бы рискнуть головой. – Его ум услужливо производил анализ ситуации. Он вспомнил, что за все время знакомства ни разу не видел Валерию в мужском обществе, исключая, конечно, деловые контакты. Не заметно было, чтобы она интересовалась мужчинами, бросала на них призывные взгляды. Много раз он приезжал неожиданно, чтобы подвезти ее после работы домой, и ни разу не заметил, чтобы ее кто-нибудь ждал. Учитывая ее сногсшибательную внешность, это казалось ему странным. Он чувствовал – она предоставлена сама себе и независима, более того, она – свободна.
Евгению было присуще проявлять осторожность в любом деле. Возможно, иногда и излишнюю. Но… такой отпечаток на его характер и поведение накладывала работа, которая требовала риска. Риск должен быть, без него ничего стоящего в этой жизни не получишь, – но он должен быть оправданным и сведенным к минимуму.
– Если ты не против, – он посмотрел на ее чистый профиль, гладко зачесанные блестящие волосы, – мы можем провести вечер у меня дома. Я хотел бы узнать тебя лучше. Тогда не придется гадать, что м-м…доставляет тебе удовольствие, и покупать все, что может понравиться избалованной женщине. Нас ждет отличный коньяк, конфеты, икра… Ты любишь икру?
Валерия кивнула.
– Я люблю все вкусное и дорогое.
– Поверь, м-мм… если бы я знал тебя лучше, ты не пожалела бы об этом.
– Если бы я сама знала себя лучше! – Фраза вырвалась совершенно неожиданно для Валерии. А ведь, пожалуй, так и есть – она не знает, кто она и что ей нужно.
– Вот такими словами и сводят с ума мужчин умные женщины! Тебе нравятся сумасшедшие?
Валерия немного смутилась. Она не собиралась откровенничать, но неосторожные слова сами слетели с губ.
Они ехали по Кутузовскому проспекту, расцвеченному вечерними огнями. Машина свернула во двор престижного старого дома, с облицованным гранитом цокольным этажом, высокими окнами и маленькими, игрушечными балкончиками. Деревья с толстыми мокрыми стволами и голыми кронами были ровесниками дома. В некоторых местах, куда падала тень, снег, потемневший и грязный, еще не растаял; на клумбах чернела земля. Сырые скамеечки сиротливо жались к полуразрушенной деревянной беседке.
– Тебе холодно?
Евгений заметил, что она вся дрожит. Солнечный весенний день резко сменился холодным ветреным вечером. С неба сыпалось что-то наподобие мелкой снежной крупы.
– Я не люблю холод. Да и одежда не по погоде.
– Сейчас. – Он закрыл машину и они вошли в подъезд с широкими пологими лестницами, со старым лифтом, и трафаретом на недавно отремонтированных стенах.
Возле массивной двери в квартиру Евгений остановился.
– Понимаешь, у меня большая собака. М-мм… я зайду первым и закрою пса. Всего пару минут. – Он словно извинялся. – Входи, пожалуйста, – произнес он ровно через минуту, широко улыбаясь.
Валерия оказалась в просторной прихожей с высоким светлым потолком.
– Как хорошо, что у тебя тепло! – Она прикоснулась рукой к стенам, отделанным светлым деревом. Ощущение оказалось удивительно приятным.
Евгений помог ей снять плащ и замер от удивления. Он был избалован вниманием женщин, и, казалось, повидал уже все… Но в это мгновение гостья показалась ему совсем другой, незнакомой ему женщиной, перенесенной неведомой силой из другого, древнего и роскошного фантастического мира в центр Москвы. В ее одежде, лице, глазах, фигуре было что-то индийское, восточное, какая-то половецкая симфония, шатры, шальвары, кривые сабли, персидские ковры… черт знает что промелькнуло, подобно сказочному калейдоскопу, в рациональном и приземленном уме господина Ковалевского, коренного москвича, весьма обеспеченного человека, ювелира, интересного неженатого мужчины, единственного сына у мамы. Он просто утратил дар речи, и, чтобы не показаться уж совсем глупым, жестом пригласил необычную гостью в комнату.
Валерия устроилась в мягком кожаном кресле. Она с интересом рассматривала обстановку: идеальная чистота, рациональный подбор каждой вещи. Абсолютно ничего лишнего. Совсем немного мебели современного дизайна, компьютер, новейшая аппаратура, – все это красноречиво говорило о натуре хозяина. Теперь уже ей казалось, что она заблудилась в чужом, чересчур практичном мире, – почти неодушевленном. Только стеклянная горка с расставленными в идеальном порядке антикварными вещицами придавала помещению дух своеобразной интеллектуальной эстетики.
Валерия ощущала себя будто во сне: можно безнаказанно наслаждаться гаммой самых разнообразных чувств, если знаешь, что спишь, и никакая опасность не сможет жестоко обернуться против тебя.