Если в этом был источник чистоты, почему ее ки была полна сомнений?
Эми подняла голову.
— Все свои силы я направлю на борьбу с Изанами. Так бы сделала и Аматэрасу.
Тсукиёми вздохнул и поднялся на ноги.
— Тебе пора возвращаться в комнату. Не выходи без моего приглашения.
Эми поклонилась, он ушел. Ками, ждавший в коридоре, проводил ее в комнату и закрыл дверь. Эми встала у футона, обхватила себя руками и слушала тихий рев волн.
Храмы лишь упоминали, что непоколебимая уверенность, верность правилам морали — это путь к чистой ки. Если Тсукиёми был прав, Ишида намеренно оберегал ее, держал вдали от того, где ее силу проверят, где она не будет рисковать стать слабой или нечистой. Но в храмах больше не было безопасно.
Если ее ки и чистота были испорчены сомнением, она боялась, что знала, откуда это взялось. Но она не могла остановить тоску и одиночество, что терзало ее сердце. Когда она закрывала глаза, она видела лицо Широ.
Глава 7:
Хотя Эми не смогла найти Сарутахико или обнаружить барьер Тсукиёми вокруг острова, ее экскурсия не прошла зря: она забрала книжечку из кладовой в свою комнату.
Полистав влажные страницы, она принялась с трудом читать то, что было сложно расшифровать. Остаток ночи и следующее утро она пробиралась через страницы древнего рукописного текста. Используя вещи, что она собрала при предыдущих походах по дому, она записывала нужную информацию.
Часами спустя она прислонилась к стене и закрыла утомленные глаза, постукивая кистью по губам. Рядом с ней лежала страница с ее аккуратными записями: все, что она собрала о шикигами.
Этого было мало. В книге описывалось много духовных искусств, одним из которых были шикигами, но зато она узнала, что за водный змей за ее дверью.
Шикигами были сосредоточением ки ками, которой дали свой облик. Им управлял ками, или их создавали для выполнения конкретной цели. В случае водного змея Тсукиёми приказал ему преследовать Эми и не давать ей покинуть дом. Согласно книге, ками использовали шикигами, в основном, для защиты хрупких тел носителей в бою, хотя призыв шикигами требовал особой подготовки.
Текст, с трудом сохранившийся за годы плохого обращения, не предлагал способов уничтожения шикигами. Эми прикусила конец кисти. Ее маругата сработал на водном змее, но она сомневалась, что сможет сбежать так во второй раз. Теперь ее заперли в комнате, и действия были ограничены.
Символ Тсукиёми влиял на ее метку камигакари, блокируя доступ к силе Аматэрасу, и, хотя Эми призвала пару раз сама ветер, она не понимала, как это работало. Хоть она пыталась сделать это, пока шла по острову, призвать его снова не вышло. А если она могла вытянуть силу ветра иначе?
Ки Аматэрасу все еще спала внутри Эми, хоть она не могла использовать ее. По словам Юмея, собственная ки Эми тоже была с оттенком силы ками. Если она сможет создать своего шикигами, она сможет пробиться.
Она опустилась на футон и открыла книгу на отмеченной странице. Процесс создания шикигами был на пересечении создания офуда и маругата. Три круга рисовались на листке белой бумаги, в них изображались ключевые элементы шикигами: создатель, облик и приказ.
Книга не была точным руководством. Создание шикигами описывалось в общих словах, но не было пошаговых указаний. Она хотела управлять шикигами, но в книге не описывалось, как это сделать. Там многое не объяснялось.
После того, как ками принесли ее обед, она разложила материалы на полу. С осторожностью она нарисовала три круга, внесла в них свое имя, «ветер» и «защищать». Она понимала, что стоит начать с приказа, и если она сможет призвать рабочего шикигами, она попробует управлять им.
Чтобы активировать талисман, создатель запечатывал его кровью. Ее желудок сжимался от нервов. Магия крови была опасной, она мало о ней знала. Но разве у нее был выбор?
Краткий обыск комнаты не помог ей обнаружить ничего, похожего на нож, она сломала чашку и выбрала самый крупный осколок. Вернувшись к описанию шикигами, она закатала рукав и прижала осколок к руке. Она порезала кожу, дождалась, пока соберется кровь, а потом склонила руку. Маленькая капля упала в средний круг.
Она задержала дыхание, ждала секунды. Ничего не происходило.
Ворча, она полистала книгу, посмотрела образцы призывов шикигами. На некоторых были дополнительные символы, на некоторых — нет. Она прижала большой палец к порезу на руке. А если, как в маругата, каждая часть описания должна была нести свой приказ? В книге сказано не было.
Днем она экспериментировала с офуда шикигами, но, что бы она ни писала, куда бы ни капала кровью, бумага не отвечала. Окруженная смятыми попытками, с запястьем, замотанным полоской ткани в красных пятнах, она рухнула на футон и утомленно уснула.
Шли дни, сливаясь в один, она боролась с офуда шикигами. После каждых шести попыток она проверяла книгу, надеясь, что найдет кусочек информации, который объяснит, что она делает не так. Ей нужно произносить заклинание? Она упустила часть рисунка? Она рисовала символы не в том порядке? Могло быть что угодно.
Она могла лишь пробовать. Склонившись над низким столом с сотой, казалось, попыткой перед собой, она провела ладонью, испачканной чернилами, по лицу. За ней у двери стоял нетронутый ужин, который подчиненный ками оставил несколько часов назад. Еще через час он вернется за подносом и отведет ее в купальню, как делал все вечера до этого.
Она занесла кисть над третьим кругом и осторожно написала иероглиф «защищать». Она пробовала с десятком других слов, но без результата. Уже ожидая провал, она взяла осколок чашки и посмотрела на внутреннюю сторону руки. Не желая открывать один из опухших покрасневших порезов, что болели, она прижала осколок к новой точке и вонзила его.
Боль пронзила руку, проступила кровь, быстрее, чем должна была. Эми подняла осколок, алая дорожка потекла по руке. В гневе она порезала слишком глубоко. Недовольно шипя, она уронила на бумагу пару капель, а потом схватила кусок ткани и прижала к порезу.
Красное пятно впиталось в бумагу, и, как обычно, ничего не произошло.
Она сжала ладони, пальцы впились в поврежденную руку. Разочарование и отчаяние терзали ее, за ними нахлынула волна необъяснимого гнева. Такого не могло быть! Всего этого не могло быть! Изанами спустится и разрушит мир, а Эми никак не сможет ее остановить.
Злые слезы жалили глаза, она резко затянула ткань на руке, чтобы остановить кровотечение. Схватив еще листок бумаги — осталось всего несколько — она шлепнула его на стол и обмакнула кисть. Она сверлила взглядом пустую страницу, тяжело дыша носом. Как много дней она провела здесь, в плену, беспомощная? Бесполезная. Неумелая. Она не смогла получить силу Аматэрасу. Не смогла сломать барьер Тсукиёми. Она не забрала Сарутахико. Она не смогла сделать шикигами. Она ничего не смогла.
Вонзив кисть в бумагу, она начертила злыми движениями круг и свое имя. Она нарисовала еще один круг и изобразила иероглиф ветра, а потом провела кистью третий круг. Чернила оставили кляксу, когда она заканчивала. Испорчено.
Прикусив губу, чтобы сдержать вопль, она бросила кисть на стол. Та скатилась к краю, со стуком упала на пол, и Эми склонилась, чтобы поднять ее. Ткань на ее руке развязалась и упала на испорченный амулет.
Схватив кисть, Эми положила ее нормально и подняла ткань, чтобы прижать к руке. Влажная кровь запачкала бумагу в пустом третьем круге, оставив красное пятно.
Ветерок задел ее лицо.
Черные линии чернил сияли.
Она отпрянула, а линии вспыхнули ярче, странное натяжение пульсировало в ее груди. Воздушный поток покружился в комнате, ударил порывом. Эми пригнулась, накрывая руками голову, отброшенные листки взлетели с пола, оторвался свиток от стены. Низкий столик перевернулся, улетели ее кисть и чернильный камень.
Сияющий листок парил, ветер окружал его, принимая видимый облик.
Эми отодвинулась, а потом встала на ноги. Талисман сиял в центре и висел над полом, воздух принял размытый облик женщины, ее длинные волосы танцевали над ней. Лицо без черт было повернуто в сторону Эми, словно в ожидании.