Всё ещё боясь, приоткрыла один глаз.
Нападавших больше не было.
Но в то же время не было и парка, солнечного утра и тёплого ветерка. Я действительно стояла по колено в сугробе, в совершенно незнакомом лесу и сжимала в руке красный от крови кулон.
Было морозно и светло, падал снег и завывал ветер.
Осмотрев окрестности, я пришла к самому логическому выводу из возможных:
"Я всё еще сплю, и мне это снится". Был, правда, вариант номер два – те зелёненькие человечки по голове стукнули, и поэтому у меня начались галлюцинации.
Вновь зажмурилась, изо всех сил стараясь не дрожать, а зубы уже начали отплясывать чечетку. Теплее не стало, и морозный холод никуда не делся.
Открыв оба глаза, увидела все тот же белоснежный пейзаж.
Сейчас же конец мая, какой снег, какой лес… А вдруг я уже мертва? Тогда почему мне так холодно? И разве в раю бывает снег? Хотя и в аду его не найти. Так где же я?
Сзади меня кто-то громко чертыхнулся.
– А-а-а, – вскрикнула я, с трудом выбираясь из сугроба, спотыкаясь, едва не падая на четвереньки и испуганно оборачиваясь.
– Не кричи, это я, – проворчал Калинин.
– Ромка! – никогда не думала, что буду так рада его видеть. – Ромочка!
Я бросилась к нему обниматься и едва не свалила парня в снег.
– Осторожно, – вскрикнул он, скривившись и прижимая руку к боку.
Отшатнувшись, я смогла его нормально осмотреть.
– О Господи! Ты же ранен!
Алая кровь феерично смотрелась на фоне сугробов и белоснежной майки.
– Зацепило. Где это мы? – парень поморщился и огляделся.
– Не знаю. Может, кошмар? Или страшный сон?
– Мне больно по-настоящему, – заметил он, дрожа.
По сути, здесь было не очень холодно. Не больше двух градусов мороза, но для нас они могли оказаться фатальными.
– Может, ты тоже не реальный и снишься мне сейчас, – я достала из кармана платок и аккуратно прижала к боку Калинина. Ткань почти сразу окрасилась в красный. Тревожный признак. Очень тревожный.
Вместо того чтобы помочь и попытаться остановить кровь, Ромка неожиданно обнял меня и поцеловал.
– Ты что творишь? – отпихнув его в сторону, прошипела я.
– Ох, больно, – скривился он и вновь схватился за бок.
– А зачем целоваться полез, горе луковое?
– Последнее желание умирающего.
– Дурак! Даже думать не смей о таком.
Из-за холода я почти не чувствовала пальцев и дрожала всем телом.
– Но плюс в этом есть. Это всё не сон. А самая настоящая реальность.
– Лучше бы это был сон. Надо найти убежище и развести костёр.
– У меня зажигалка есть, – заметил Калинин. – И сигареты. Курить хочется.
– Потерпишь, – я быстро огляделась, пытаясь найти хоть что-то, где можно было укрыться и согреться. – Это что, дым?
– Где? – Ромка вскинул голову и посмотрел в указанном направлении. – Слушай, точно дым.
– А где дым, там есть люди. Пойдём.
До сих пор не понимаю, как мы не замёрзли, не упали без сил в какой-нибудь сугроб под деревом и не уснули. Мне было намного легче, я была одета в брюки, мастерку и футболку. И пусть брюки от снега уже промокли до колен и заледенели, мешая нормально двигаться, но это лучше, чем шорты и майка. А Ромка к тому же был ранен.
Когда Калинин в очередной раз споткнулся и едва не упал, я не выдержала и приобняла его за талию.
– Обопрись на меня.
– Нет.
– Калинин, не будь дураком. Ты замёрзнешь.
– Лей, оставь меня здесь, – неожиданно предложил парень.
– Совсем с ума сошёл? Что за дурацкие мысли. Мы почти дошли.
– Позови на помощь, а я тебя здесь подожду, – не сдавался Роман.
– По уши в снегу? Ты так воспаление лёгких подхватишь или замёрзнешь насмерть. Нам двигаться надо… И я не уверена, что смогу тебя быстро найти. Я же в трёх соснах заблужусь.
А еще я совершенно не знала, что ждёт меня там. Может, наоборот, надо бежать от этого домика как можно дальше и пересидеть где-нибудь? Но в снегу, в такой одежде – для нас это реальная смерть. Да и сколько бы мы ни сидели, снег сам собой не растает. А там есть шанс выжить и согреться. Поэтому мы и брели.
Последние двести метров показались адом. Ромка едва передвигал ногами, навалившись на меня практически всем телом, его майка и шорты были залиты кровью, а он сам уже начал бредить.
– Лея… Леечка.
– Молчи, береги силы, – я чуть не плакала от досады.
– Моя… Лея.
– Рома, ты только иди, слышишь? Не отключайся. Я не смогу тебя донести, поэтому двигай ножками. Прошу тебя.
– С тобой куда угодно.
– Дурак, – вновь прошептала в ответ, глотая слёзы.
Ноги подкашивались от натуги и усталости. Но я упорно двигалась вперёд.
Поворот – и из-за большого дерева показался уютный дворик, обнесённый редким частоколом, а внутри добротный деревянный домик, из трубы которого валил дым. Громко залаяла собака, а ноги Ромы всё-таки подкосились, и парень упал в снег, увлекая меня за собой.
– Рома! Рома! Очнись! – я быстро встала на колени, не обращая внимания на то, что ледяная корка штанов болезненно впилась в колени, и принялась хлопать парня по мёртво-бледным щекам.
Он не реагировал.
– Калинин, не смей умирать! Ты мне обещал!
Собака лаяла всё громче, гремя цепью и бросаясь на частокол.
Хлопнула дверь, и раздался изумлённый вскрик, но я даже не двинулась, чтобы посмотреть, кто же откликнулся нам на помощь. Мне почему-то казалось, что стоит отвести взгляд от Ромки, как он умрёт.
– Рома, Ромочка, пожалуйста. Не оставляй меня одну.
– Детонька, да что ж это такое, – раздалось над головой, и мне на плечи неожиданно упал тёплый платок.
Я всё-таки повернулась.
Передо мной стояла бабушка – божий одуванчик, в чёрном платке из-под которого виднелись седые волосы-пакли и каком-то меховом полушубке.
– Помогите, пожалуйста, – едва шевеля губами, прошептала я.
Хотя, если честно, не представляла, чем она может нам помочь. Ромку мы вдвоём все равно не донесём.
– Сейчас-сейчас, милая, – закивала она, взмахнула рукой, произнеся при этом что-то совершенно непонятное и неразборчивое, и Ромка поднялся.
Не встал на ноги, а именно поднялся. Только что парень лежал в снегу, а тут вдруг его тело медленно слевитировало вверх и застыло на расстоянии всего метра от земли.
– О Господи, – только и могла прошептать я, широко распахнув глаза.
Я видела такие штуки по телевизору у фокусников, но здесь же не цирк. Как у неё так получилось?
– Сама идти сможешь? – деловито уточнила бабуля.
– Д-да.
– Тогда пошли. А то совсем озябли. Тебе ничего не будет, а вот ему тяжко.
Я сильнее укуталась в платок и зашагала вслед за ней и Ромкой, который так и не пришёл в себя. Но только стоило калитке закрыться, как я неожиданно вспомнила сказку о Гензель и Гретель и ведьме из пряничного домика. Вспомнила и вздрогнула.
Нет, это всё больше напоминало кошмар – зелёные пришельцы, смена года, левитация. Я точно ударилась головой.
С этими мыслями я и вошла в избушку. Правда, в самый последний момент неожиданно остановилась.
Возникло странное ощущение, что за мной кто-то пристально наблюдает. Резко обернувшись, я успела разглядеть черную тень, которая мелькнула и скрылась за деревом.
Испуганно отшатнулась, поднеся руку к губам, и быстро закрыла за собой дверь. После чего прижалась к ней спиной и попыталась успокоиться. Сердце гулко стучало в груди, выдавая общее состояние и страх.
Домик старушки был маленьким, деревянным и очень старым. Но не по состоянию, а по духу. Сложно объяснить словами, но от всего тут, от каждого предмета мебели веяло стариной. Картинки с подобным убранством нам показывали в школе на уроках по истории – большая беленая печка с красными узорами, множество разнообразных чугунков, прислонённая к стене рогатулина, в которой я узнала ухват, широкий дубовый стол, лавки и иконы в красном углу. Было в них что-то странное, но что, я так и не поняла, а подойти ближе не решилась.