Маша почувствовала как нарастает в животе холодок страха. Во рту у нее резко пересохло.
- П-простите, я же не знала, что это ваш дом. Начинался дождь, и я хотела где-то спрятаться. Но, я могу уйти, если вы против.
Маша беспомощно оглядела залитое потоками воды окно. Мужчина угрожающе двинулся в ее сторону.
- Я же отказался, когда Алекс заговорил о женщине. Он, что совсем не понял меня? Я предупреждал, что убью любого, кто переступит мой порог. Я хочу, чтобы меня, наконец, оставили в покое. Мне это обещали. Он хоть сказал тебе, кто я такой?
Маша чувствовала, как от нахлынувшего ужаса перехватывает дыхание. Кусочки мозаики в ее голове вдруг стали складываться в довольно неприглядную картину. Перед глазами вдруг возникла слащавая улыбка Короткова: «Гуляйте, Машенька, больше гуляйте в лесу, это полезно...».
- Пожалуйста, можно я просто уйду, - взмолилась девушка, - я ничего не знаю. Меня никто не присылал. Я хотела лишь побродить немного у дома, не пойму сама, как оказалась так далеко, - жалобно лепетала Маша, не сводя глаз с внушительного незнакомца.
Брок смотрел на ее дрожащие губы, испуганные карие глаза, тонкие белые пальцы, нервно теребящие перекинутую через плечо пушистую косу. Внезапное желание обладать этой маленькой хрупкой женщиной вызвало в нем новый приступ ярости. Алекс хочет, чтобы он принял этот чудесный подарок и стал ручным. Алекс получит ее обратно с разорванным горлом, и уж тогда точно оставит его в покое.
- Значит, ты ничего не знаешь обо мне, девочка Маша? Что же, я тебе расскажу... Так вот, я не человек, а Зверь, лишь внешне похожий на человека. Во мне кровь медведя, и не только кровь, во мне медвежья суть, хоть я это и не выбирал. Меня сделали таким. Уже очень давно. И теперь ничего не изменить. И никто не пришел мне на помощь. Нас предали, бросили в эту бойню, как скот. Но я смог выжить, и теперь я Зверь! Я могу убить тебя и приготовить себе на ужин, если захочу. И мне ничего не будет за это. Я вне человеческих законов и правил морали, как и все дикие звери. У меня особый статус. Я - уникален! А вас, обычных людишек много, как тараканов в бараке. Ну, что тебе страшно? Сейчас ты умрешь, девочка Маша!
Мужчина тряхнул головой, и девушка увидела, как с его темных волос разлетаются капли воды. Он положил большую ладонь ей на плечо и, сжимая стальными пальцами ткань ветровки, наклонился к Маше. Перестав дышать, девушка увидела совсем близко почерневшие от ненависти глаза и белые клыки, сверкнувшие в оскале. Из горла мужчины вырвалось глухое звериное рычание. Перед Машей был ее давний ночной кошмар.
- Да, это ты... Вот и все...
И тут Маша почувствовала странное спокойствие и безразличие ко всему, что сейчас с ней происходит. «Пусть уже поскорее все это закончится, не будет больше дурных снов, ненужных пробуждений, настроев и самоуговоров, боли и слез. Ничего больше не будет, как и меня самой».
- Только сделай это быстро, - прошептала Маша, глядя на него со слабой, почти благодарной улыбкой, - я же ни в чем перед тобой не виновата, пожалуйста, не мучай меня.
Маша закрыла глаза и облегченно выдохнула. Она честно старалась справиться, ее Богу не в чем будет ее упрекнуть. Маша уже не видела, как выражение ярости на лице мужчины неожиданно сменилось гримасой боли. В голове Брока пронеслось давнее воспоминание, казалось, похороненное памятью навсегда. То, что он точно хотел бы забыть. Он вдруг снова почти реально ощутил холод стальных прутьев, которые безуспешно пытался выдернуть, вспомнил разрывающее его изнутри чувство голода. Потом резкий укол, в него снова выстрелили какой-то препарат. Через пару мгновений кровь его будто воспламенилась, разливая по всему телу волны огненной лавы, мучительно пожиравшей его плоть. Он катался по железному полу, яростно раздирая ногтями лицо и грудь, а потом услышал скрежет поднимающейся решетки двери.
- Gud, gud, russisch Bear! - проскрипел рядом ненавистный до жути голос.
В его клетку втолкнули кого-то еще и быстро опустили решетку. С трудом повернув голову, Брок увидел в трех шагах от себя окровавленного голого человека. Тот вскоре приподнялся и медленно отполз к стене клетки, а потом сел, привалившись к ней боком. Единственный полуоткрытый глаз человека в упор без страха смотрел на обезумевшего Брока. На месте второго глаза была черная яма с запекшейся кровью вокруг. Человек с явным усилием разлепил обезображенные черными рубцами губы и тихо сказал:
- Я немного понимаю немецкий. Я знаю, ты свой, ты наш. Они тебя травят, а меня рвут на части вторые сутки. Убей меня быстро, брат, избавь от муки, тебе зачтется. Только потом не ешь мое мясо, они хотят снимать это, как кино. Ты же не животное, ты же наш, русский...
Человек захрипел, закашлялся кровью и повалился на бок. Что было потом... Невероятным усилием воли Брок подавил воспоминания. Круто развернувшись от Маши, он с размаху ударил кулаком в деревянную стену возле камина. Дерево хрустнуло, и жгучая боль в стиснутых пальцах заставила Брока, наконец, вернуться в себя.
- Уходи... Слышишь? Скорее уходи отсюда. Пока я не передумал.
Еле передвигая ослабевшие ноги, девушка поплелась к двери и, только оказавшись на крыльце, поняла, что оставила внутри у порога свои кроссовки. Вернуться в дом за обувью Маша не могла, а броситься босиком в темноту и ливень чужого леса у девушки просто не хватило сил. Маша почти упала на верхнюю ступеньку крыльца и, обхватив дрожащими пальцами столбики перил, прижалась щекой к влажному дереву. От прямых потоков дождя девушку спасал козырек веранды.
Когда Брок понял, что нечаянная гостья ушла, его охватило вдруг странное раздражение. «Какие инструкции дал ей Алекс, почему она так быстро сбежала, не попробовав никак успокоить его. Неужели настолько испугалась? Почему Алекс отправил к нему совершенно не подготовленного человека?» И вот теперь женщины в его доме нет, но, ее запах все еще дразнит Брока. Мужчина вдруг увидел у дверей ее обувь, и смутное чувство вины коснулось его сердца.
Брок решительно шагнул к порогу и распахнул дверь. Услышав за спиной шум, Маша тут же попыталась подняться, уцепившись за перила. Несколько мгновений мужчина и женщина молча смотрели друг на друга. Он, мрачно изучающе, она - изо всех сил стараясь скрыть новый приступ страха. Наконец, Брок хрипло проговорил:
- Ты можешь войти. Я ничего тебе не сделаю, я тебя не трону. Переждешь здесь ночь. А на рассвете я отведу тебя в поселок.
- Ну уж нет, я лучше посижу здесь. Снова рычать будешь, - вырвалось вдруг у Маши.
- Я не шутил, когда говорил тебе, кто я, - огрызнулся Брок. «У девчонки вдруг голос прорезался, даже смеет мне перечить!»
- Можно, я побуду здесь до утра, не буду тебя беспокоить?
На мгновение Брок засомневался. А, он-то что будет делать дома один, зная, что на его крыльце мерзнет милая девушка с большими карими глазами...
- Сейчас же заходи в комнату или я тебя сам затащу!
Немного поколебавшись, Маша вернулась в его жилище, с опаской поглядывая в сторону Брока. Подошла к знакомому дивану, и села в уголок, чинно сложив руки на коленях. Наблюдая за ней, Брок испытывал множество незнакомых или давно забытых эмоций. Но, одно для него было ясно - ее присутствие больше не вызывает злости. Стараясь не смотреть на девушку, Брок опустился на колени перед камином и принялся разводить огонь. Маша медленно отползла в противоположный угол дивана, подальше от него. Заметив ее движение, Брок усмехнулся уголками губ. «Девчонка все-таки боится. Это хорошо».
Наступила ночь, дождь за окном заметно ослабел, хотя, явно не собирался прекращаться. В полумраке комнаты уютно потрескивали поленья, Брок сидел на полу, отвернувшись от Маши, и глядел на огонь. А девушка не могла отвести взгляда от его широкой спины, обтянутой черной майкой. Маша раздумывала, стоит ли вообще начинать какой-то разговор с этим сумасшедшим.
- Ну, что ты молчишь? - не выдержал Брок первым, - говори, зачем все-таки пришла.
Маша облизала пересохшие губы.