Брак, который усыпит подозрения Бернара, заставит умолкнуть болтливый язык Луизы и, что важнее всего, который можно будет расторгнуть после достижения цели. Короче говоря, моя дорогая, я говорю о временном браке с тобой.
Анабел лишилась дара речи и уставилась на Жиля во все глаза.
— Ни за что! — решительно заявила девушка, когда к ней вернулся голос. — Ты не можешь меня заставить!
— Еще как могу, — вкрадчиво ответил он. Жиль пересек комнату, извлек из кармана связку ключей и отпер красивый резной секретер восемнадцатого века.
— Ты помнишь это. Анабел?
Голос его звучал непринужденно и казался лишенным эмоций, но чуткое ухо Анабел уловило нотку триумфа. Она с отчаянием увидела листки розовой линованной бумаги из бювара, подаренного ей на шестнадцатилетие крестной. Однако не прошло и шести недель, как весь бювар был предан огню. За исключением двух листков бумаги и одного конверта.
— Интересно, что скажет об этом твой ревнивый жених? — издевательски улыбнулся Жиль. — Даже сегодня, когда нравы куда более терпимы, это все еще нечто… выдающееся, ты не находишь? Или нужно освежить твою память?
Анабел вздрогнула всем телом и отвернулась. Она не могла видеть это письмо, не то что взять его в руки.
— Увы, ты слишком поздно вспомнила о скромности! — хмыкнул Жиль. — Прочитав это, я усомнился, что ты вообще когда-нибудь была скромной. Сегодня утром я снова перечитал письмо. Хотя его стиль оставляет желать лучшего, никто не усомнится в истинной природе твоих чувств. Едва ли я ошибусь, предположив, что даже твой любимый жених никогда не получал от тебя такого письма…
— Неужели ты думаешь… — невольно выр, валось у Анабел, но Жиль жестом остановил ее.
— Может быть, и нет. Твое внешнее хладнокровие не слишком сочетается с недвусмысленно страстным тоном этого письма. Позволь все же зачитать пару пассажей. Только для того чтобы освежить воспоминания…
— Не-е-т! — простонала Анабел и, заткнув уши, затряслась как в лихорадке, глаза ее наполнились невыносимой болью.
— Значит, договорились, — удовлетворенно подытожил Жиль, на которого не произвели ни малейшего впечатления ее ссутулившиеся плечи и побелевшее лицо. — Либо ты выходишь за меня замуж — конечно, временно, — либо я отсылаю копию этого письма твоему жениху. У тебя будет ночь на раздумье, — ледяным тоном добавил он. — И не вздумай бежать, иначе твой жених непременно получит этот очаровательный образчик эпистолярного жанра.
Каким-то чудом она сумела встать и на дрожащих ногах добраться до двери. Жиль остановил ее на пороге и беспощадно заглянул в лицо.
— Как ни странно, в тебе действительно чувствуется порода. Такой красотой обладают только невинные девочки, воспитывавшиеся в стенах монастыря. Слава Богу, я знаю, что ты собой представляешь, иначе мог бы… Будь ты такой холодной и невинной, какой кажешься, было бы любопытно пробудить в тебе любовь.
— Точнее, похоть! — с отвращением поправила Анабел. — Такие мужчины, как ты, не имеют представления о настоящей любви!
— Что ж, в таком случае мы составим прекрасную пару, верно? — Жиль издевательски усмехнулся и открыл для нее дверь.
Оказавшись в своей спальне, Анабел не стала раздеваться. Она села у окна и уставилась на освещенный луной двор ничего не видящими глазами, из которых ручьями лились слезы. Настоящее исчезло, она превратилась в шестнадцатилетнюю девочку, трепещущую от любви.
Все началось с шутки. У соседки тети Кэролайн была дочка Салли, на несколько месяцев старше Анабел. Когда Анабел приезжала к крестной, девочки неизменно весело проводили время.