Да...
Время?
Пять минут. Я слежу.
И что вы думаете по этому поводу?
Слишком мало информации? Вы правы. В следующий раз я расскажу вам больше. Намного больше. Возможно, вы что-то начнете понимать во всей этой истории.
Понимаю ли я?
Конечно.
Но...
Впрочем, мне уже пора.
Глава 2
Вы удивлены, что я вернулась?
По глазам вижу - мое присутствие нервирует вас. Вы все еще не понимаете, что такая женщина, как я, делает у вас, а главное, зачем рассказывает все это...
Вас, наверное, смущает контраст между дорогой одеждой, дизайнерской обувью, коллекционными украшениями и горькими морщинками у рта, цинизмом во взгляде и сарказме, что нет-нет, да и промелькнет на губах?
Смущает.
Нет, меня не ломали. И я вовсе не обнажаю перед вами душу в поисках утешение и разделения. Мне это не надо. Правильный ответ сожаления. Они со мной постоянно. А знаете... я не хочу от них избавляться. Это практически все, что у меня осталось.
Продолжим.
Тем же вечером мы сидели с Ириной в баре Хилтона в компании двух нефтяников. Они недавно выбрались с черного северного прииска и отогревались в теплом климате Аргентины. Молодые, наглые, самоуверенные. Мне достался черноволосый сероглазый крепыш с крупными коричневыми веснушками на щеках. Он носил обтягивающие футболки, тесные джинсы и белые кроссовки. Его плечо уродовала сизая татуировка. Максиму было около тридцати, не больше. И у него был только один недостаток: непропорционально маленький член для его тела. Но он мастерски владел руками и языком. Настолько, что я кончила несколько раз прежде, чем он это сделал он. И так три раза за ночь.
Подушечки его пальцев были шершавыми. Он касался меня осторожно, доменными штрихами. По округлости груди, по бокам живота, внутренней стороне бедра до колена и... обратно... вверх. Мягкие стертые мозоли на пальцах мужчины - это так возбуждающе. Шшшш... А его язык... ммм... Как будто он учился владеть им. Жаркий. Влажный. Быстрый...
Что с вами доктор? Вам нехорошо? Открыть окно? Все в порядке? Но тогда вы почему рванули воротник рубашки? Лицо покраснело.
Хорошо, как скажете. Тогда я продолжу.
Уже утром я почувствовала к нему отвращение.
Ничего не изменилось, однако, я представить себе не могла еще одну ночь с ним. Меня буквально выворачивало при мысли об этом. Мои романы никогда не продолжались долго, но чтобы вот так, до тошноты... это было что-то новенькое. Я едва сдержала рвотный позыв в спальне, когда увидела мужчину в полотенце на бедрах - он вышел из душа. Оттолкнула его, зажала рот руками и бросилась в ванную.
Меня вывернуло.
Я открыла воду. Обжигающую. Умылась.
А когда подняла голову и посмотрела в зеркало, в глаза своему отражению, то не поверила своим глазам. Та девушка в зеркале никак не могла быть мной. Хотя бы потому, что ее обнимал сзади смуглый мужчина с крепкими руками. Не было никаких сомнений в том, чем они занимались. Грудь моего обнаженного отражения моталась в такт сильным резким толчкам. Оливковые пальцы оставляли белые следы на животе.
На какое-то мгновение я подумала, что это не зеркало, а окно и пара занимается сексом в реальном времени в соседнем номере.
Всего на мгновение...
Почему?
Видите ли, у девушки было мое лицо. Мое тело. А я находилась с другой стороны стекла и в одиночестве.
Неожиданно девушка распахнула глаза и посмотрела прямо на меня. Она подняла руку, приложила палец к стеклу и написала уже знакомое мне ругательство на испанском - шлюха. А потом мужчина за ее спиной щелкнул пальцами и все исчезло: зеркало снова стало обычным зеркалом, а не окном в эротическую сцену.
Я закричала. Забилась в угол. Прибежавший Максим засунул меня под холодный душ. От холода и сильного напора я пришла в себя, уверенная - мужчина мне что-то посыпал вчера вечером в еду или напитки. Безобидное, однако, оно вкупе с алкоголем дало такую реакцию. Я высвободилась, оттолкнула Максима. Наорала на него. Обвинила во всех смертных грехах и выставила из номера.
Думаете, он действительно был виноват?
На тот момент я тоже так считала.
А еще предполагала, что стала жертвой жесткого розыгрыша. Понимала, некому меня здесь разыгрывать, но в подобной ситуации мозг цепляется за самые невероятные вещи.
Я ничего не перепутала. Не улыбайтесь снисходительно. Я говорю с позиции сейчас. Совершенно другой взгляд и мнение. Следовало сразу поверить в то, чего не может быть. Я говорю про колдовство, доктор. Ооо, ваша улыбка стала еще более снисходительной. Не надо. После того, как я закончу, вы поверите в него.
Зря вы так. Ваши коллеги поверили.
Что с ними случилось?
Не знаю. Не интересовалась.
Надеюсь, они живут и здравствуют. Впрочем, речь не о них, не так ли?
Я ничего не рассказала Ирине. Она отметила мой бледный вид, хмурое настроение, но списала все на последствия бессонной ночи. Не стала ее разубеждать. Я ни в чем не была уверена, но в душе все крепче зрело желание вывести мужчин на чистую воду. Поймать их на горячем. Но для этого предстояло заново сблизиться с ними, а как это сделать после скандального утра я не подозревала.
До обеда мы понежились у бассейна, смущая постояльцев и персонал максимально открытыми купальниками - могли бы и топлесс, но правила Хилтона не позволяли. Правда, то что на нас было одето ничего не скрывало. Такая ткань. Стоит ей намокнуть и...
Я заметила несколько заинтересованных взглядов от состоятельных мужчин. Позволила себе чуть-чуть подразнить их. Совсем немного, ровно на оплату коктейлей и презент в виде дорогого шампанского. На большее внимание с моей стороны этим мужчинам рассчитывать не приходилось. Зачем мне местные 'папики', когда я приехала отдохнуть от своего? Двух минут торопливого потного пыхтения мне и на родине хватало. Как и своего оргазмически искривленного лица в потолочном зеркале якобы в неземном блаженстве. Зачем мне на отдыхе то же самое? 'Папики' они везде одинаковые.
После обеда мы впервые вышли на прогулку в город. Естественно я не подумала о приличиях: босоножки на высокой танкетке, микроскопические джинсовые шорты и топ полосой без бретелек черничного цвета. Вообще, мы собирались прошвырнуться по магазинам, но... было чертовски странно в один прекрасный момент обнаружить себя в преддверии рынка или базара в каком-то захудалом районе.
Как мы туда попали? На такси. Похоже, он нас неправильно понял. Или мы его. Иногда согласие означает просто желание заработать денег, а не отвезти пассажиров по тому адресу, куда им надо. Пока мы сориентировались водитель смысла, оставив нас под пристальными взглядами местных аборигенов. На нас смотрели с недоумением. Как на диковинных зверушек. Или мутантов. Я предпочла бы свалить оттуда, но Ирка потянула меня вдоль торговых рядов, с чего-то решив, что тут мы найдем нечто уникальное...
И мы нашли. Да.
Вы когда-нибудь видели, как продают курицу в Аргентине?
Что вы так удивляетесь моему вопросу? Мы так привыкли к нашей реальности, что не предполагаем, как может по другому: на рынке в Аргентине куриц продавали живыми. Ряды железных клеток из проволоки, где птицы могут только сидеть. Очередь из покупателей, тычущих пальцами с клетки, двое потных мужчин в красной и оранжевой рубашке, мечущихся от покупателя к клеткам и обратно. Они выталкивали куриц из клетки. За лапы, вниз головой. Порой трясли что-то доказывая покупателям. А потом...
Бах... Мужчине ничего не стоит перерубить тонкую шею с одного раза.
Стекающая вниз кровь. Голова отправляется к товаркам в картонный ящик позади квадратной деревянной плахи, над которой вьются мухи. Курицу продавцы суют в пакет, ловким движением обматывают его и отдают покупателю. Для них это нормально, а я стояла открыв рот. И смотрела. Движения топора завораживали своей обыденностью...