Укрепили ворота, подлатали городские стены. Улицы патрулировали местные маги—храмовники, но без ажиотажа, скорее… на всякий случай. Все мы люди и привыкли жить, надеясь на «авось пронесет».
«В конце концов, это же король набедокурил, значится пущай Темные столицу и наказывают, кому нужен пограничный городок…» — так считали местные жители.
Город продолжал жить своей жизнью, готовясь к длинной, холодной зиме. По улицам частенько плыли запахи от коптилен, кислой капусты или ароматного варенья. Но все изменилось в одно мгновение!
Сейчас все окутала вонь от пожарищ и смерти. А еще, я всей кожей ощущала творимую Темными волшбу.
Всего сутки выдержал Мерунич осаду армии Темных и отряда оборотней. Они пришли перед самым рассветом, под защитой теней, напали внезапно на дремавших защитников города. Некоторые, не выдержав магии Темных, с криками покинули свои посты, бежали, сломя голову от ужаса, преследуемые жуткими тенями. Тогда против темной магии выступили светлые маги, развеяв порождения тьмы. Но поздно… Вслед за тенями пошла первая волна наступления. С трудом, но ее отразили.
Я, как и все местные целители, была у городских стен, помогая латать раны защитникам города. Но уже к вечеру нового дня их стало так много, что помочь всем стало нереально. А ночью темные натравили на нас оборотней. Бесшумными смертоносными тенями они взобрались на стены, и, разметав охрану, открыли все ворота осаждающим. После этого лавину Темных остановить стало невозможно. Еще остававшихся в живых магов и последние остатки гарнизона смели: словно ураган пронесся, что срывает прошлогодние листья со стылой земли. Теперь каждая улица и дом превратились в отдельные очаги сопротивления. Горожане пытались спасти жизни себе и своим близким.
Изменило бы что-то мое признание об отряде чужаков в лесу? Вряд ли…
А я, этим поистине кровавым утром, кралась по еще пустынной улице кладбищенского района (как его называли), пытаясь добраться до своего домика. Лишь самые отчаянные решились бы сегодня выйти из погребов и укрытий. Скрываясь в сумерках, касаясь рукой редких чужих заборов, и вздрагивая каждый раз, когда где-то из-за угла доносился шум от очередной стычки, а только—только наступавшую тишинунарушали крики очередных жертв этой бессмысленной жуткой войны.
У меня была одна надежда, что моя избушка слишком бедна и неказиста, чтобы привлечь чье-то внимание. И моя внешность вряд ли заинтересует мародеров или насильников. Слава всем Богам, иллюзию, сотворенную на крови, которой научила мама (один из сильнейших светлых магов), даже Темный не развеет.
Добравшись до родного порога, схватила мелок и начала рисовать защитные руны, отводящие взгляд нечисти и злу. Затем я буквально на коленках оползала вокруг своей избушки, чертя ножом нужные значки на земле у потемневших от времени стен. Рисовала даже тогда, когда и с западной стороны, где всегда были тишь да гладь, ведь дорога вела лишь на кладбище, на улицы ринула толпа Темных. Небольшой отряд, который пролетев мимо моей избушки, быстро растворился в сумерках. Хоть в этом мне повезло: здесь слишком бедный район, почти нет домов, только старые кузнечные мастерские, да пустые сейчас казармы.
Завершив «охранку», я ринулась в сараюшку, что была пристроена к стене дома. Оседлала свое единственное «движимое» имущество — каурую приземистую лошадку по кличке Вороная, старенькую, но выносливую и доброго спокойного нрава. Она единственная, кто не боялся мою волчицу, и ласково тянулась к моей руке за очередным лакомством. А я хотела, чтобы случись мне потерять и этот дом, было на чем покинуть город.
Не думала я, что так скоро придет такой день. Никто из нас не думал.
Подготовив мешок овса, я вернулась в дом и, судорожно кидаясь из одного угла в другой, собрала еще мешок, но уже со своими пожитками и корзиной с припасами. Все это снесла в сараюшку и припрятала под соломой. Даже если грабить придут, пусть забирают, что осталось, мне не жалко. Лишь бы живой оставили.
Прямо сейчас пускаться в бега нельзя, вокруг городских стен слишком много обозленных Темных, даже старуху не пропустят. Но немного погодя, можно попробовать.
Сутки изматывающего лечения, отсутствие сна и мучительное ожидание нечаянной смерти — я ощущала себя выжатой до донышка. Дрожащими руками подхватила с печки котелок с холодной похлебкой и, сев у оконца, механически начала есть, глядя на улицу. Да, страх умереть мучил меня, как и всех, но я с детства живу со страхом в сердце. Притерпелась к нему. Научилась всегда думать о том, как выжить.
Ведь каждый день для полукровки как я, наполнен риском разоблачения и в лучшем случае изгнания. А в деревнях могут запросто и сжечь. После той злопамятной встречи в лесу, у меня возникла бредовая мысль: может быть, попробовать перебраться на земли оборотней? Может там я смогу устроиться? Не бояться разоблачения своей второй сущности?
«Они были слишком похожи на обычных людей. Крупных, рычащих, но …почти обычных» — странным образом вернулась мыслью к встрече.
И тут же себя одернула: там я буду бояться другого — свой сути мага жизни. Светлые на темных землях — враги. Так смысл менять шило на мыло? И главное, я почти ничего не знаю об оборотнях. Только те сведения, которые можно почерпнуть на городских площадях. С чего я взяла, что они меня примут?
Оборотни пришли убивать вместе с Темными. Наказать! Уничтожить всех, кто окажется на их пути. Преподнести урок, который запомнят надолго. И пусть это месть за подлость, но…всегда есть «но». Сейчас — это чужие невинные жизни. По всему выходит, что рассказы о жестокости и кровожадности оборотней — не выдумка.
Я чуть не подавилась, когда в рассветных лучах увидела ковыляющую к моему дому троицу. Две женщины буквально на себе тащили раненного мужчину. Почти волокли волоком, но не выпускали. И я узнала их. Алая с беременной дочерью и ее женихом — стражником.
Котелок, отлетев, ударился о столешницу. Но стук удара еще не успел затихнуть, как я, хлопнув дверью, выбежала им навстречу. Пока их никто не заметил — у нас есть шанс на спасение. Они увидели меня, только когда я почти вплотную к ним приблизилась. Девушка была вся в саже, мужчина окровавлен и избит до неузнаваемости. А вот на самой Алае порванное вдоль груди платье, красноречиво указывающее на насилие. Но она упорно тащила будущего зятя на себе, помогая дочери. Я оттолкнула обессиленную девушку и подперла своим плечом мужчину: теперь мы более быстро продолжили движение.
— Слава Вышнему, Лари, вы тут. — Зарыдала почти еще девочка. — Там все горит, там только мертвые и убийцы…
— Тссс, доченька, молчи. — Глухо зашептала Алая.
Вчетвером мы добрались до дома и буквально ввалились в комнату.
— Нас везде найдут, — рухнула на дощатый пол девушка, обхватывая себя руками и рыдая сухими глазами, отчего стало еще более страшно. — И убьют.
Алая бессознательно стягивала на груди разорванное платье, но я решилась уточнить:
— Вы…одни?
Теперь на полу рыдали обе женщины, а между ними лежал истекающий кровью молодой мужчина.
— Теперь мы одни, у нас ничего нет. И некому нас защитить…
Я лишь кивнула, скорее занявшись раненым. Обнаружив все раны, фактически приказала:
— Алая, поищи вещи в сундуке. У меня от внучки остались кое-какие. Тебе и дочери нужно ополоснуться и переодеться. И чем быстрее, тем лучше — от вас пахнет дымом. Возьмите матрас и снесите в погреб. И теплые вещи, какие найдете, тоже туда же. Переждем беду там… пока.
И если девушка продолжала всхлипывать, раскачиваясь из стороны в сторону, то ее мать быстро взяла себя в руки и начала действовать. Уже совсем скоро погреб стал тайной комнатой, а мы трое помогали ослабевшему от потери крови, но «подлатанному» мной мужчине спуститься вниз.
Я еще не успела передохнуть, как на улице заорали. Алая быстро вынырнула из погреба и сноровисто кинулась к двери. Теперь мы вдвоем выглядывали в щель наружу.
— Это дочери кузнеца…Марта с Эммой, я знакома с ними, — прохрипела женщина.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...