Человек спешился и прошел несколько шагов. Остановился и простер перед собой ладони. Если он и произносил какие-то слова, Элис не слышала, слишком далеко. Зато она видела холодное голубое сияние в руках незнакомца. Между его пальцами сверкал и искрился ком света, потом быстрое движение – и сверкающий шар устремился из рук человека в плаще вдоль гати, ударил в черную жижу, взметнулись брызги. Потом… потом Элис снова захотелось протереть глаза, до того невероятные изменения произошли с дорогой: темная, почти черная топь стала светлеть на глазах, по грязным бревнам, тонущим в болоте, побежали белые прожилки, от них расползлись серебристо-белые пятна… дорога, ведущая сквозь болота, засверкала кроваво-красными бликами под лучами восходящего солнца.
Маг кивнул, оглядев результат своих усилий, снова взгромоздился в седло, его спутник в шлеме с перьями повелительно махнул рукой. И стальной змей снова пополз, гремя и лязгая, по заледенелой дороге – к замку Феремонт.
Мышка звучно фыркнула, и этот звук вернул Элис к действительности. Девушка глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и принялась считать солдат. Колонна двигалась быстро – всадники торопили лошадей, и пешие спешили за ними, пока держался лед. Под летним солнцем он растает быстро, и гать снова станет непроходима для тяжелых повозок. Дорога делала поворот, и все войско маршировало перед Элис. Вряд ли кто-то заметит ее на опушке – девушку в сером наряде на серой кобыле. И она считала. Четыре сотни пеших, полсотни всадников, а позади обоза над топью снова колышутся наконечники копий – там тоже пехота.
* * *
Убедившись, что отряд достаточно многочисленный, Элис развернула лошадь и поскакала сквозь мокрый лес обратной дорогой – к Феремонту. Мышка чувствовала волнение хозяйки, сбивалась с шага и косила большим карим глазом на Элис. А та твердила про себя: «Четыре сотни пеших, полсотни конных… осадные машины, колдун… за обозом еще пехота… четыре сотни пеших, полсотни конных…»
Вот и замок. Всадницу заметили, створки ворот дрогнули и стали медленно раскрываться. Старина Анди выступил навстречу, чтобы принять поводья. Пока Элис спешивалась, стражник шепнул:
– Ничего, он не сердится.
– У меня плохие новости, – покачала головой Элис, – где?..
Еще не закончив произносить вопрос, она сама заметила во дворе господина Энфрида. Отец уже снял набитый войлоком костюм для тренировок и облачился в камзол с потускневшим шитьем, обычный домашний наряд.
– Отец! – бросилась с нему Элис.
– Дитя, ты понимаешь, что…
– Отец, потом! Потом я выслушаю, что так поступать не следовало! Сейчас у меня важные новости! Четыре сотни пеших, полусотня всадников в доспехах, дальше осадные машины, и снова пехота! Они идут сюда! С ними маг!
Только выпалив единым духом свои недобрые вести, Элис огляделась. Поварята у поленницы дров, кухарка Фреда с ведром воды, старый Анди у ворот – все замерли с разинутыми ртами. Теперь весть мигом разнесется по замку. Может, не стоило кричать при слугах? Но уже до полудня чужой авангард доберется до замка. Как только они минуют болото, конница поскачет вперед – к полудню весь Феремонт увидит пришельцев.
Господин Энфрид рассудил так же. Он оглядел огорошенных слуг и принялся распоряжаться: отпереть оружейную, раздать слугам доспехи, секиры и копья. Во дворе развести большой костер, подвесить котел. Тащить дрова и смолу. Послать вестника в деревню – пусть все прячутся в лесу.
Не было сомнений, что войско идет сюда с недобрыми намерениями. Элис не понравилось, что отец велит крестьянам прятаться в лесу, а не укрыться за стенами Феремонта, как поступали раньше, если в округе объявлялись разбойники или из Проклятого Места лезли твари Тьмы. И еще один раз, когда на кладбище заметили призрака – тогда все деревенские прятались в замке, пока светлый предект, приглашенный из города, не совершил обряд изгнания.
Потом, когда она помогала господину Энфриду облачаться в тяжелые доспехи, он пробормотал:
– Очень умно придумано – заморозить топь, чтобы прошли тяжелые возы. Кто бы мог такое устроить? Предекты подобным колдовством не пользуются. Я никогда не слышал…
Элис решилась спросить:
– Отец, что им здесь нужно, всем этим воинам? Что такого ценного может быть в нашем Феремонте, чтобы собирать против него целое войско?
Отец опустил тяжелые ладони на плечи девушки, развернул к себе и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Сегодня тебе кое-что предстоит узнать, Алисия. Будь внимательна и запомни, что я тебе скажу…
Договорить ему помешал рог – трубили у ворот замка.
– …Скажу чуть позже, – закончил господин Энфрид. – Сейчас я узнаю, с чем пожаловали гости, а ты беги на конюшню. Пусть Мышка ждет под седлом, и мой вороной тоже. Надень кольчугу и шлем.
Не успела Элис и слова сказать, рыцарь покинул оружейную. Она размышляла над его словами, пока облачалась в доспехи и пока седлала вороного. И то и другое дело были привычными, Элис управилась быстро и успела к воротам как раз, чтобы услышать окончание разговора отца с чужим воином, доставившим послание.
– И вы проделали такой долгий путь, пересекли болота, чтобы заполучить одного-единственного человека? – господин Энфрид пытался говорить насмешливо, но голос выдавал его волнение.
– Именно так, благородный господин, – ответил чужак, чернобородый воин в блестящей кольчуге и с непокрытой головой.
Хозяин замка беседовал с ним снаружи, перед распахнутыми воротами. Он вышел навстречу посланнику в полном вооружении, тот спешился и обнажил голову из уважения к рыцарскому достоинству Энфрида, но говорил твердо и самоуверенно.
– Именно так. Капитан сказал именно так, слово в слово. Вы сложите оружие и распахнете ворота. Наш наниматель выберет среди обитателей замка Феремонт одного-единственного человека и увезет с собой. Если вы соглашаетесь на эти условия, то, заполучив нужную нам персону, мы удалимся, не тронув и травинки на этой земле. Если вы отказываетесь, то будет война. Мы возьмем замок приступом и тогда уж не пощадим никого.
– Кто вам нужен?
– Не ваша милость, нет. Другая персона.
– А зачем вам эта… персона?
Элис выглянула из ворот – за спиной чернобородого пришельцы готовились к приступу. От замка их отделяло три полета стрелы. Выстраивались ряды пеших латников, за ними прислуга возилась с громоздкими деталями осадных машин… Кавалерия держалась в стороне.
– Мне не велено ничего добавить к перечисленным условиям, – заявил посланник. – Такова воля нашего нанимателя, а мы исполним все в точности. Мой господин, капитан Редлих, всегда исполняет заказы в точности – лишь бы платили без задержки.
– Наемники, – скривился Энфрид. – Для вас звон монет заменяет честь и верность.
– Как будет угодно вашей милости. Извольте дать ответ.
– Я не наемник, – отрезал рыцарь, – и предпочту сохранить верность слову. Все, кто живет в этом замке, находятся под моей защитой. Я поклялся защищать моих вассалов и не сложу оружия.
Чернобородый отвесил легкий поклон и зашагал к своим. Энфрид вернулся в замок, слуги затворили ворота. Рыцарь оглядел двор, все были заняты делом: таскали связки стрел на стену, раздували огонь под котлом со смолой, поправляли боевое снаряжение. Взгляд господина остановился на Элис.
– Лошади оседланы, – на всякий случай напомнила девушка.
Она не понимала, что происходит. Никогда Феремонт не подвергался такому нападению. Что же теперь будет? И что задумал отец? Зачем им две верховые лошади? Ведь замок готовится отразить приступ… Элис ждала, что отец что-то скажет, объяснит, но он прошел мимо, подозвал Анди и принялся что-то втолковывать старику. Сверху, с парапета, его окликнули:
– Ваша милость! Господин! Они уже собирают катапульту! Очень быстро собирают!
Элис побежала следом за отцом, чтобы поглядеть – она ни разу не видела, как собирают осадные машины. Трудились наемники и впрямь очень споро – видно было, что у этих парней немалый опыт в подобных делах. Вот встали опоры, в проушины продевают толстенную ось, поливают ее маслом… а тем временем первый ряд копейщиков подался назад, их сменили арбалетчики. Несколько десятков стрелков выстроились напротив замковых ворот, они уже подвешивали к поясам крючья, поправляли сумки с болтами, чтобы в нужный момент были под рукой.