Дейчи только вздохнул. Именно сегодня ему должны были дать для изучения фрагмент старинного манускрипта. Это была одна из последних работ Лабида перед тем, как он отрекся от своей прежней веры и принял ислам. Дейчи раньше находил несколько переводов этой работы, некоторые из которых были совсем уж вольными. И поэтому у омеги дрожали руки от предвкушения увидеть оригинал и, насладившись звучанием слов, написанных давно умершим человеком, попытаться сделать перевод, наиболее точный по отношению к оригиналу. Чтобы добиться выдачи из хранилища оригинала, ему пришлось целый год ходить из одного кабинета в другой, добиваясь разрешения сделать копию ветхого листа, который остался от древней книги. И именно сейчас, когда добыча так близка, придётся уйти спасать неразумное дитятко. Дейчи хотелось заплакать от досады. Но он, сняв латексные перчатки и маску-респиратор, оставил извинительную записку на столе у «хранителя» и вышел из стерильного помещения.
До школы, в которой учился Рон, было примерно минут десять неторопливой пешей прогулки. И директор знал об этом. Если в младших классах Рональд получал грамоты и награды на различных олимпиадах, то теперь Дэйчи вызывали исключительно из-за неподобающего поведения сына. Не проходило недели, чтобы омега опять не открывал дверь директорского кабинета в ожидании очередного выговора. Рон каждый раз виновато просил у папы прощения и давал обещания, что он исправится, но все повторялось раз за разом.
У кабинета директора стояли двое. Сына трудно было не узнать, он, как всегда, был в черных джинсах и майке. На поясе позвякивали цепочки и неизвестно откуда взявшиеся наручники. Он был накрашен, а волосы на голове были в живописном беспорядке. Омега, быстро оглядев отпрыска, не увидел на нем новых синяков и ссадин, затем он бегло оглядел второго школьника. Если тот со спины был похож на альфу из выпускного класса, то, увидев наглый прищур желтоватых глаз и явно видимую щетину половозрелого самца, Дэйчи дал ему навскидку лет двадцать, может даже двадцать два. Он удивился про себя, что такой перестарок делает в школе. Но секретарь сообщил омеге, что его ждут, и Дэйчи открыл дверь кабинета.
- Здравствуйте, Сталински, – директор поджимал губы и почему-то очень волновался, – как вы знаете, младшие и средние классы нашей школы являются второй ступенью образования, а выпускные классы третей ступенью и приравниваются к колледжу. Рональд до недавнего времени был одним из наших лучших учеников, и мы не понимаем, что сейчас происходит в вашей семье и от чего его поведение так изменилось в худшую сторону. Сегодня на большой перемене в присутствии всех учеников он напал на студента колледжа! Это недопустимо!
- Вы сейчас говорите о том громиле-переростке, который, как слон, топчется у вас в коридоре? – Дэйчи удивленно посмотрел на директора. – Мой сын ниже его на полторы головы и в два раза меньше весом. Так о каком нападении идет речь?
- Он с другой планеты, – директор настороженно посмотрел на дверь, – поэтому он выглядит старше своего возраста, но мы протестировали его знания и зачислили в выпускной класс. Он на удивление прилежный ученик и очень вежливый молодой человек. Даже не представляю, почему ваш сын напал на него?
- Что вы от меня хотите? – Дэйчи непонимающе смотрел на директора.
- Понимаете… - директор вдруг замялся, - он инопланетянин. На нас давят со всех сторон. В соответствии с дипломатическим соглашением между нашими планетами, в наши школы поступили несколько молодых людей с планеты Сабах. Раньше она была закрытой, и эти дети, так сказать, первые ласточки мира. Их протестировали и по результатам распределили по нескольким учебным заведениям, в том числе в нашу школу, – директор замялся еще сильнее.
- Ближе к делу, – омега понял, что сейчас от него потребуют что-нибудь феерическое.
- К нам едут из дипмиссии Сабаха, - начал скороговоркой директор, нервно оглядываясь на дверь. – Они задержались, потому что в другой школе произошла драка, и они улаживают это недоразумение, но скоро приедут сюда. И было бы неплохо, если бы Салах подтвердил, что все в порядке, и он не имеет претензий к колледжу.
- Я понял.
Дэйчи вышел из кабинета и, зыркнув на сына, велел погулять ему в коридоре. Потом о том же самом попросил секретаря. Оставшись в приемной наедине с альфой, с интересом наблюдающим за происходящим, он внимательно посмотрел на него.
- Молодой человек, – Дэйчи в этом году исполнилось двадцать девять, и порой он чувствовал себя дряхлым стариком, - мы могли бы как-нибудь уладить недоразумение, возникшее сегодня на большой перемене между моим сыном и вами?
- Недоразумение? – альфа саркастически ухмыльнулся. – Ваш сын в ответ на комплимент набросился на меня с кулаками, несколько раз пнул, а когда я попытался его успокоить, то он меня укусил, – альфа расстегнул манжет рубашки и продемонстрировал след от зубов.
Дэйчи на минуту завис от увиденного. Вначале от того, что он не ожидал подобного от своего всегда спокойного сына, а потом от того, что увидел такую красивую мужскую руку. Его всегда привлекали сильные мужские руки. У него в кабинете на стене висели фотофрагменты работ Рембрандта и Микеланджело. Длинные, чувственные пальцы, сильная ладонь, крепкое запястье. И эта рука тоже была потрясающа, как образец античного искусства: идеальный образчик мужской длани! Дэйчи как магнитом притянуло ближе, он дрожащими пальцами прикоснулся к следу от зубов, четко отпечатавшемуся на рельефной мышце. Провел кончиками пальцев по запястью, от укуса до кончиков пальцев альфы. Услышав, как альфа задержал дыхание, он испуганно отскочил в сторону.
- Простите, - Дэйчи сглотнул и перевел дыхание. Он посмотрел на альфу и только сейчас заметил, каким тяжелым и холодным взглядом его рассматривают. – Простите, я только хотел удостовериться, что она настоящая. Простите, я не должен был к вам прикасаться, простите.
Альфа молча рассматривал Дэйчи, что-то обдумывая.
- Так, давайте вернемся к нашей ситуации, – Дэйчи никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. – Скажите, я могу что-нибудь сделать, чтобы вы не выдвигали обвинений против моего сына?
- Я не выдвигал никаких обвинений в этой нелепой ситуации, - альфа надменно вздернул широкую бровь и в его глазах появилось раздражение, - я, вообще не понимаю, почему меня держат здесь вместо того, чтобы отпустить на урок.
- Прекрасно! - Дейчи примирительно вытянул вперед руку. – Давайте, мой сын сейчас принесет вам извинения за свое поведение, а вы зайдете в кабинет директора и скажете ему, что вы не имеете претензий к нему.
- К нему или к вам? – альфа ухмылялся. – Вы только что домогались меня!
Дэйчи застонал от обиды, так глупо вляпаться!
- Как я могу исправить ситуацию? – Дэйчи кусал губы, пытаясь найти хоть какое-то решение.
- Ты омега? – альфа продолжал ухмыляться, Дэйчи кивнул, - не замужем? – альфа продолжал допрос.
- Я – вдовец, – Дэйчи не мог понять, куда тот клонит, и нахмурился.
- От тебя пахнет пылью, старыми книгами и табаком, – альфа, не скрываясь, принюхался, - ты одинок.
- Не твое дело! – по привычке окрысился Дэйчи, но увидев, как удивленно альфа вздернул бровь, устыдился своей несдержанности. – Да, после смерти супруга я живу с сыном и работой. В моей жизни нет места посторонним! – Дейчи попытался посмотреть на альфу с вызовом, но того подобное заявление только развеселило.
- Поцелуй меня! - альфа, похоже, продолжал веселиться, разглядывая ошарашенное лицо омеги. – И я обещаю, что зайду в кабинет к директору и скажу ему, что не имею никаких претензий ни к твоему сыну, ни к колледжу! Клянусь! – увидев, как у омеги округлились глаза, он со смехом продолжил, - и более того, я буду защищать его и помогать во всем!
- Мне двадцать девять лет, - Дейчи был возмущен и ошарашен, - у меня сын уже взрослый!
- Сын у тебя хулиган! - парировал альфа и, ухмыляясь, разглядывал покрасневшего омегу. – А ты красивый и взрослый, поэтому и поцелуй хочу взрослый, с языком! – видя, как омега мечется по приемной, коварно добавил, - ты ведь хочешь, чтобы у сына все было хорошо?