Дверь за «костюмом» с лязгом захлопнулась.
Всё было так, как рассказал фраер в дорогом пиджаке. Мёртвый город, ящики с оружием в десяти метрах. Крут, бывший бригадир жестокой банды, занимающийся киднепингом в Петербурге, вдохнул воздух свободы. Рядом с ним удивленно вертели головами пятеро его бойцов и ещё четверо, что были в дружбе с Крутовым. Пять лет назад полковник Малинин, великий спец, уважаемый даже среди уголовников, упрятал половину бригады на пожизненную каторгу, «на свежий воздух и физические упражнения в лесу», вторая часть бригады погибла при попытке смыться. С ними никто не церемонился, постреляли в спины, правда, тела братве для похорон всё-таки отдали. Братва обещала мстить ментам. Полковник Малинин, узнав эту новость, ухмыльнулся:
– Что ж, лишнее место на кладбище и на нарах мы всегда найдём.
В тот же вечер машину полковника изрешетили из трёх автоматов, погибли жена и дочь. Вот тогда и начался террор. ОБЭП совсем с катушек съехал, за двое суток было разгромлено семь бригад, две уничтожены полностью. За месяц менты, сорвавшиеся с цепи, фактически уничтожили организованную преступность Петербурга. Кто спрятался, кто бежал, но большинство были арестованы, очень многие ликвидированы. И вот вчера в маленькой комнатке со столом и двумя прикрученными к полу стульями ему рассказали, как можно выйти на свободу.
Крут смотрел на новый мир. Рядом застыли ошеломлённые бойцы. Ящики с оружием, как и обещал Ильин, расположились рядышком. Всё вокруг было мертво и безжизненно. Крут даже не представлял, где они.
– Ну, бригадир, чо дальше? – спросил крепкий невысокого роста украинец, весь в синеве наколок, носивший погоняло Тухлый.
– Вооружаемся, – рыкнул Крут, – и быстрее, быстрее! Сдаётся мне, здесь не рай, а то бы они сами сюда свалили, а не нас отправили. Пошевеливайся! – И первым побежал к знакомым зелёным ящикам.
Набор, лежащий внутри, был не слишком впечатляющим. Первые модели Калашниковых, известные в простонародье как АК47, хотя единственный автомат с таким номером хранится в музее, образец изготовленный для конкурса 1947 года. Три карабина СКС в пушечном сале и пять ППШ. Три ящика с боеприпасами, старые, снятые с вооружения, афганские лифчики и афганская песчанка. Два ящика тушняка, мешок макарон, два котелка, старые сидоры. Вот и всё, на что расщедрились их "благодетели".
Молодые уголовники удивлённо вертели в руках карабины и ППШ, не зная, как с ними обращаться. К счастью, внутри каждого ящика нашлась инструкция по обслуживанию.
Крут разобрался быстро: себе, лучшим стрелкам – автоматы, всего три штуки, ещё троим СКС, четверо с ППШ. Тех, кому достались карабины и старые пистолеты-пулемёты, он усадил изучать мат часть, а сам с подручными взялся за охранение. Хоть и прошло почти десять лет, как он служил в армии, но кое-что помнил. И теперь сидел и снаряжал магазины к автоматам, попутно внимательно поглядывая по сторонам. Служил он в стройбате под Нижним, но кое-чему и там научился, во всяком случае, дачу генералу он не строил. Зато умел возводить мосты и даже принимал участие в больших учениях, где мост нужно было не только возвести, но ещё и охранять, и даже сам обезвредил диверсанта, сойдясь с ним в рукопашную. Впрочем, оказалось, та победа его стоило немного, спецназер был вымотан марш-броском, с выбитой рукой и вывихнутой ногой. При этом он умудрился навалять двоим дозорным, и если бы не слишком честный удар прикладом по затылку, то, скорее всего, навалял бы и Круту.
Атаку бойцы Крута проспали. Дозорные исправно пялились по сторонам, вглядываясь в руины домов. Причём то, что добыча здесь есть, стало ясно после первого шага. Крут вертел в руках два массивных золотых кольца, в одном из которых был вставлен нехилый камень. Уголовник ни хрена не смыслил в камнях, но решил, что если в подобную гайку вставили такой булыжник, то стоит она очень много. Размышления, как обменять это на различные ништяки с той стороны, оборвал панический крик и хлопанье кожистых крыльев. Птица спикировала сверху на скорости гоночного автомобиля. Крылом она ударила сидевшего с краю Тимоху и одним щелчком клюва откусила голову Тухлому, после чего ухватила Тимоху огромными когтями и с лёгкостью взмыла в воздух, унося с собой семьдесят килограммов мяса, которое даже брыкаться от страха перестало, только вопило. Один из бойцов вскинул автомат, но Крут положил руку на цевье, заставив опустить оружие.
– Не стрелять, ему уже не поможешь, – выкрикнул приказ бригадир. – Быстро вооружаемся!
Все засуетились. Тухлого, получившего погонялу за то, что у него мерзко пахло изо рта, просто отволокли в сторону. На глупый вопрос зачем, Крут посмотрел на остальных, как на идиотов.
– За тем, что сюда на хавку бесхозную прибежит ещё десяток тварей, а поскольку Тухлого им не хватит, то они решат нами закусить. Хватаем всё добро и валим, быстро валим. Вы тащите, мы прикрываем, бежим вон к тому дому, – он указал на магазин с чудом уцелевшими витринами.
Шестеро уголовников схватили ящики, бросив два пустых, и что есть духу рванули прочь, унося с собой оружие и боеприпасы, обмундирование, запас жрачки. Крут подхватил СКС Тухлого, ППШ Тимохи и, пятясь и вертя головой, двинулся следом за братвой. Его правая рука – высокий и тощий мужик по кличке Шрам, был рядом с босом, словно верный пёс.
– Пахан, что это было? – шёпотом спросил он.
– Шрам, не зли меня, птеродактиль это был. Сука, «костюм», я ведь его спрашивал, что есть, а он мне – мир брошен, людей нет, только про тварь забыл рассказать!
– Теперь ясно, – ухмыльнулся Шрам, водя стволом по руинам и изредка оглядываясь, – людей нет потому, что их сожрали вот такие птеродактили.
– Тут что-то большее, – не поворачивая головы, ответил Крут. – Твари не проблема – очередь в брюхо, и она на земле. Людей убило, что-то другое, но это было очень давно. Ладно, позже разберёмся. Парни магазин взломали?
Шрам бросил быстрый взгляд назад.
– Да, и даже имущество внутрь заволокли.
– Здесь перекантуемся и пораскинем мозгами, похоже, не всё так просто, – приказал Крут.
Какое на хрен просто? Подстава голимая, пять минут в мире, а Крут потерял уже двоих. Так к концу дня останется он и Шрам. Уже закрывая двери, пахан услышал, как где-то в паре кварталов от них вспыхнула ожесточённая стрельба, кто и по кому шмаляет, было совершенно неясно. Но то, что они тут не одни с огнестрелом шарятся, факт.
– Пахан, эт чё было? – спросил Чёрный, получивший погоняло за цвет кожи, слишком уж смуглая рожа у него была.
– Ты про что? – усевшись на ящик и оглядывая помещение, поинтересовался Крут.
– Я не понял, что с Тухлым и с Тимохой случилось? Это что за птица, которая здоровенного парня, как щенка унесла?
– Орлы могут человека унести, – влез в разговор уголовник по кличке Бомба, получивший погоняла за то, что бомбил ночные ларьки.
– Ты орла-то хоть раз в жизни видел? – спросил Шрам.
Бомба отрицательно покачал головой.
– А я видел, так вот эта тварь в два раза крупнее орла. У неё клюв чуть меньше ковша небольшого экскаватора. Раз, и Тухлый без башки. Попали мы, кореша, и сильно попали. Пахан, давай рассказывай, что за жопа, и как мы сюда угодили?
– Я знаю не больше вашего, вы же со мной смотрели пресс-конференцию президента. Пришёл вертухай, отвел в кабинет, там мужик в костюме, сказал, что нас перекинут в другой мир, будем тащить из него всё ценное и обменивать на всякие полезности с той стороны, дал прейскурант. Сказал, что мир погиб, людей нет.
– Только про птичек забыл, – пробубнил Чёрный, – надо было послать этого фраера, куда подальше. Падла, в блудняк втравил.
– Его не пошлёшь, – отрезал Крут. – Пуля в затылок, урановый рудник или сюда, выбирать особо не из чего.
– Мда, встряли, – согласно прогудели братки.
– И чего делать, пахан? – спросил Шрам, поглаживая цевье калаша. – Может, обратно пробиться? Нам какую-то фигнюльку дали с инструкцией, вроде активируем, и ворота откроются.