У Лёньки хватило воображения представить нарисованную Тиверином картину, и он судорожно сглотнул. Зрелище было ужасным.
«Но за что? За что Изначальные так ненавидят нас?»
«Видишь ли, когда люди появились в нашем бывшем мире, Изначальные не обратили на это внимания. Первоначально. Ну, живут какие-то тварюшки, и живут, плодятся и плодятся. Внешнее сходство некоторое с господствующей расой имеется, некоторые весьма привлекательны даже на наш вкус… Вот и решили – не обращать внимания, пускай плодятся. Рабы и игрушки для секса всегда нужны.
Однако люди оказались умными, они быстро развивались… и делали выводы для себя. И роль добычи перестала их устраивать. В Хрониках Изначальных написано, что люди взбунтовались ни с того, ни с сего, им перестало хватать жизненного пространства, ими овладела жажда крови… на самом деле Изначальные были сами виноваты – совершая со своих земель периодические набеги на земли людей, убивая без сожаления, забирая самых красивых и лучших, они сами настраивали людей против себя. В итоге разразилась кровавая война, и Изначальные проиграли в ней. Нам пришлось уйти на Изнанку мира и выживать там…»
«Но ведь Изначальные владеют магией, ты сам говорил… - нерешительно высказался Лёнька. – Как люди могли противостоять им и даже победить?»
«А у людей появились свои маги… - ответил Тиверин. – И отнюдь не слабые. Только вот на Изнанку им хода не было – тогдашний Повелитель, мой дед, принёс себя в жертву, запечатав проход своей кровью. Это был ужасный ритуал, после него в нашем бывшем мире произошёл природный катаклизм, называемый в вашем мире всемирным потопом. Прежнее человечество погибло, жалкие остатки начали строить цивилизацию вновь… Мы тогда об этом не знали, иначе вернулись и добили бы всех. Или сделали рабами ещё тогда. Но ритуал, совершённый Повелителем, сработал в обе стороны и лишил нас прохода в наш прежний мир не на одно тысячелетие. И цивилизация людей смогла восстановиться. А ненависть Изначальных превратилась в нечто маниакальное…»
«Откуда ты всё это знаешь? Ты же в медальоне сидел…» - удивился Лёнька.
«В то время ещё нет, - отозвался Тиверин, - я угодил в медальон позже, примерно во времена вашей инквизиции…»
«Ты и про неё знаешь?» - удивился Лёнька.
«Знаю, – отрезал Тиверин. – Видишь ли, среди вас, краткоживущих, имеются редкостные придурки. Они мнили себя магами, искали проход в другой мир, вызывали разных магических существ… Демонов, кажется… А заклятие Запечатывания постепенно стало слабеть, поэтому лазутчики Повелителя являлись к горе-магам под видом этих самых демонов… и частенько утаскивали их с собой».
«Но ты же говорил, что среди людей были свои маги…» - удивился Лёнька.
«Были. Но, возможно, с ними что-то произошло после ритуала, проведённого Повелителем. Изначальные всё-таки не только творили магию, но и отдавали её, умножая. Человеческие маги просто научились эту магию усваивать. По-своему, конечно… А с уходом Изначальных исчезла и магическая подпитка. Маги стали слабеть, последних, похоже, ваша инквизиция добила. Или кто-то успел скрыться, тянет на остатках и пуще всего боится обнаружить существование. А те, кто помнили о магии, стали обряды проводить, демонов вызывать… А вместо демонов приходили лазутчики Повелителя. Ведь заклятие призыва оказалось временным порталом для Изначальных».
Лёнька сложил два и два и спросил:
«А ты не мог бы показать мне облик Изначальных? Пожалуйста…»
«Я могу показать тебе только свой облик. Для более глубокой связи нужно некоторое время, - ответил Тиверин. – А потом, со временем я смогу делиться с тобой силой, это поможет тебе оставить Повелителя, моего братца Аннераала, в дураках».
«Покажи… - попросил Лёнька, - интересно же».
Тут же перед его мысленным взором возникла картинка. Высокий красивый светловолосый голубоглазый парень в серебристых струящихся одеждах и странно сложенном пурпурном плаще за спиной. Волосы парня были заплетены в тугую косу, на конце которой было вплетено какое-то странное украшение… А ещё на голове парня были небольшие, но самые настоящие, тоже пурпурного цвета рожки, хорошо заметные среди золотистых волос. Парень улыбнулся Лёньке и повернулся. Лёнька ахнул. За спиной у него был не плащ, а аккуратно сложенные крылья – не перьями покрытые, а кожей, по виду напоминавшей плюш или замшу. Но тут парень расправил крылья, и Лёнька заметил на их сгибах острые тонкие когти. И апофеозом всего был покрытый мягкой золотистой шёрсткой хвост и с пурпурной же пушистой кисточкой, игриво высунувшийся из-под одежд. Лёнька медленно выпал в осадок. Но тут парень снова повернулся лицом и ещё раз улыбнулся Лёньке, показав довольно-таки заметные клыки, подмигнул – и зрачки у него в глазах стали вертикальными - и в довершение всего приложил к губам палец с весьма-таки остреньким коготком.
«Так ты и вправду демон!» - вырвалось у Лёньки.
«Вот уж нет, - обиделся Тиверин. – Я показал тебе истинный облик Изначальных, а уж если вам, людям, хочется считать нас какими-то демонами, то это ваше дело. Со своей же стороны скажу, что любой Изначальный в расцвете сил может натворить такое, что любой придуманный демон сам в землю закопается, чтобы этого ужаса не видеть…»
Лёньку передёрнуло. И он спросил:
«А зачем вам я?»
«Ты – особая статья. В тебе течёт кровь и людей, и Изначальных. То есть твоя магическая сила останется при тебе и в твоём мире. К тому же я понимаю, зачем ты нужен моему братцу».
«И зачем же?» - мрачно спросил Лёнька, предчувствуя, что ничего хорошего от Тиверина он не услышит.
«Затем, что ты, как полукровка, несущий в себе кровь Повелителя, можешь окончательно разрушить заклятье и пустить в свой мир Изначальных. Снова».
«Да чтоб я сам пустил в свой мир общую погибель? К тому же ты твердишь что-то про магическую силу, а я никогда ничего подобного в себе не чувствовал… И ничего странного со мной не происходило…»
«Да ну?» - ехидно спросил подселенец, и перед Лёнькиным мысленным взором завертелись цветные картинки собственных воспоминаний. Вот приятель Вовка Петухов принёс в садик дорогую и красивую машинку… Лёньке страшно хотелось такую же, но он знал, что бабушка с дедушкой такую купить не смогут никогда. Это дядя Дима, отец Вовки, ездит в таинственный «Питер»… «деньгу зашибать»… и привозит оттуда такие подарки, что вся деревня рот раскрывает. А бабушка с дедом «сидят на пенсии», и новые хорошие игрушки Лёнька получает только в день рождения. Но до него ещё так далеко, а машинку хочется сейчас… так хочется, что от этого даже больно. И вот происходит чудо – уходя из детского садика, Лёнька обнаруживает у себя в шкафчике заветную машинку. Он удивлён – ведь совсем недавно он видел, как довольного Вовку, прижимавшего машинку к себе, уводила его мама. Откуда взялась ещё машинка? Но Лёнька не стал думать долго – схватил её в охапку и побежал домой, чтобы рассказать дедушке с бабушкой о невиданном чуде. Ой, как ему тогда влетело… Дед и бабушка решили, что он просто украл машинку, и весь вечер он простоял в углу. А наутро его вели в садик. Извиняться. Вот было удивление, когда оказалось, что машинка Вовки в целости и сохранности. Машинку забрала воспитательница, пообещав показать родителям в других группах – вдруг найдутся хозяева… и больше Лёнька её не видел. Но вывод он для себя сделал – о чудесах нужно молчать. Накрепко. А потом было много всякого… Сами собой починившиеся любимые кроссовки, которые накануне вечером безжалостно просили каши. Нечаянно разбитая любимая бабушкина чашка с красными и золотыми птицами, которая вновь стала целой. Тройка по годовой контрольной, внезапно превратившаяся в пятёрку… и много чего ещё по мелочи. Но Лёнька уже не воспринимал это как чудо и искренне верил, что кроссовки были ещё крепкими, а чашка упала на половик, а не на пол, и потому не разбилась…
«Значит, это всё-таки я делал?» - поразился он.
«Ты, кто же ещё, - насмешливо отозвался подселенец. – Просто у тебя было мощное отторжение собственной магии, вот ты всё и забывал. А сейчас, рядом с сильными магами-Изначальными, пробуждение твоей силы пойдёт семимильными шагами. Это больно, предупреждаю. Но сила того стоит. Другое дело, что мой братец будет тебя ломать. И это тоже больно. Я, постараюсь помочь тебе, но без тела я не многое могу, увы…»