– Миш, ты подожди с ума сходить, у меня на тебя большие планы, а псих мне не нужен.
– Ладно, уговорил. А у меня в голове тоже голос будет?
– Нет, не волнуйся, твой симбионт молчун. Он тебе молча помогать будет.
– В чем?
– Во всем. Пройдет немного времени – и будешь удивляться, как ты мог раньше без него обходиться.
– И когда это будет?
– Точно не знаю, но до завтра симбионт должен развернуться.
– Ладно, подожду. Коль, ты только при родителях про голос в голове не ляпни – не поймут.
Так болтая мы и прилетели. Слава богу, что Мишка не стал возмущаться тем, что я ему установил симбионт. Нет, необходимость этого я ему в конце концов объяснил бы, но сколько времени потратил бы. А так как упрямства в нем побольше, чем во мне, то трудновато бы мне пришлось.
– Миш, где приземлимся? Нужна небольшая площадка, где-то пять на десять. Можно и без площадки, но тогда бот зависнет на высоте, и придется спускаться по длинному трапу. В принципе бот так и так земли не касается, остается зазор между днищем и землей сантиметров в десять, но можно обойтись без трапа.
– Давай за домом. Там полно пустого места.
– Там же грядки с картошкой. Мама по башке надает.
– Да какие уж теперь грядки.
– А, ну да. Теперь уже я торможу.
Бот завис над площадкой, и мы выскочили из него. Он тут же поднялся на высоту в пятьдесят метров. Мы подошли ко входу в дом. Внутри было два человека. Я тут же их просканировал. Да, совсем они сдали. Особенно папа. Я тут же подправил ему сердечную мышцу. А вот с сосудами беда. Чистить их долго и муторно. Так что подождем до медкапсулы. Да, вовремя я прилетел. Еще год-два – и мы бы уже не встретились. Ну, теперь все будет хорошо.
– Так, Миш, иди в дом и подготовь их ко встрече со мной.
– Как я их буду готовить?
– Откуда мне знать? Ты же с ними жил последнее время, не я. Иди. Потом меня позовешь.
Мишка ушел, а я присел на лавку у крыльца. Домик у нас был неплохой. Правда, каркасно-деревянный, но жили мы в нем только летом, так что нас все устраивало. Да и печь в доме была, всегда можно подтопить, если что. На первом этаже гостиная, кабинет, кухня и санузел. На втором – спальни. Построили мы его еще в конце восьмидесятых. И участок неплохой – девять соток. Маловат, конечно, но, учитывая, что вокруг у всех участки по шесть соток, очень даже неплохо. Мама им очень гордилась. Именно она выбила его.
А получилось довольно интересно. Отец с мамой работали на одном заводе, но в разных отделах. Когда стали выделять дачные участки, им было положено два, но в профкоме решили, что два участка на одну семью слишком жирно. Мама с ними долго боролась, и в конце концов они пришли к компромиссу – нам выделили участок в девять соток. Как говорится, ни вашим, ни нашим. И участок у нас всегда был обихожен. Грядки как по линейке. Деревья подрезаны и побелены. Зато и фруктов-овощей у нас было хоть завались. А подвал забит различными закрутками. Чего там только не было! Как мама со всем этим расстанется? А вот ни отец, ни я, ни Мишка на участке возиться не любили. Приходилось, конечно, куда же денешься, но без всякого удовольствия.
Наконец вышел Мишка.
– Все в порядке. Пойдем.
Мы с ним зашли в дом. Отец с мамой стояли у стола. Мама как увидела меня, так и упала без чувств. Отец с круглыми глазами свалился на стул и пытался продышаться. Мы с Мишкой бросились к маме. Подняли ее и положили на диван. Мишка схватил графин с водой и стал брызгать на маму, наливая воду в ладонь. Наконец она открыла глаза.
– Обормот, ты же сказал, что подготовил их, – набросился я на Мишку.
– Конечно, подготовил. Я предупредил, что их ожидает сюрприз и что сейчас они встретятся с долгожданным человеком.
– Мы думали, что он наконец решил познакомить нас со своей девушкой, – с усилием сказал отец.
– Ну и как тебя после этого можно назвать?
– Да ладно вам. Все же нормально. Все живы-здоровы и наконец встретились.
Мама лежала на диване и не отрываясь смотрела на меня. Я присел рядом. Она схватила мою руку и стала ее ощупывать, как будто проверяя, настоящий я или какой фантом.
– Колька, и где ты все это время пропадал? – наконец пришел в себя отец.
– Давайте сядем за стол, Мишка нам чайку нальет, и я вам все расскажу.
Мы все уселись за стол. Ну, отец и так уже сидел за столом, а маму мы с Мишкой усадили. Потом мы с братом расставили чашки, я достал из серванта вазу с конфетами, а Мишка принес чайник. Надо же, столько времени прошло, а я все помню и достаю все просто автоматически, не задумываясь. Что интересно, родители меня признали сразу, ни грана сомнений я в них не заметил. Мишка – и тот сначала смотрел на меня с недоверием. И пофиг, что я выгляжу на двадцать лет. Да, видно, и в самом деле родители смотрят на своих детей не глазами, а сердцем.
Я принялся рассказывать. Рассказ получился еще короче, чем прошлый раз. Все-таки Мишке можно было рассказать то, чего родителям рассказывать ну никак невозможно. Но главное они уяснили – я прилетел за ними. Тут же начались стенания – как же квартира, дача, машина? И как же это все бросить?
– Мам, да ничего бросать не надо. Мы с Мишкой уже все продумали. Говорить о том, что я объявился, все равно никому нельзя. Это вы, надеюсь, понимаете. – Они в унисон кивнули. – Скажем, что я твой двоюродный племянник… ну, например, из Иркутска. Приехал к вам в гости и предложил хорошую высокооплачиваемую работу Мишке у себя в городе в семейной компании. С предоставлением жилья. Мишка едет туда жить и работать. Ну а вы вместе с ним, посмотреть, что там и как, и помочь первое время. За дачей попросить присмотреть соседей. И за квартирой тоже. Или вообще попросить соседей, чтобы они ее сдавали. Коммуналку пусть оплачивают из вырученных денег, а остальное берут себе. А машину загоним в сарай – и пусть там стоит до лучших времен. Все равно мы сюда будем прилетать, благо тут лететь-то всего меньше трех недель от нашей планеты.
– Ничего себе, целых три недели.
– Да ладно. Три недели – это пустяк. Привыкайте к тому, что вы теперь долгожители. И три недели для вас – все равно что три дня. Тем более что все это время вы будете проводить не в безделье, а с пользой. Да и вообще вся наша жизнь в основном проходит в космосе, а на планетах мы отдыхаем. Конечно, существует множество профессий, потребных именно на планетах, но в основном вся активная жизнь проходит именно в космосе.
– Так в космических кораблях и живете? – спросил отец.
– Нет, конечно. В основном на космических станциях. Огромных станциях. Некоторые размером с нашу Луну. Это огромные города, со своими улицами и площадями, парками и садами, реками и озерами.
– А не проще ли жить на планетах, чем строить такие станции?
– Не проще. Все промышленные производства вынесены в космос, на планетах остались только агропромышленные комплексы. Те, кто работает на этих комплексах, живут на планетах. А в основном планеты предназначены для отдыха и развлечений, а работают люди в космосе.
– Да, чудная у вас там жизнь. Коль, а какие они?
– Кто?
– Инопланетяне. Чем мы от них отличаемся?
– Да они такие же точно люди, как и мы. И мы от них ничем не отличаемся. Они просто технически более развиты. Не морально, не умственно, а именно технически. Технологии у них, конечно, с нашими не сравнить. Что есть, то есть. А в остальном… Мам, вот скажи, твоя бабушка сильно от тебя отличается? Вот если бы ее, еще молодую, взять и перенести в наше время. Сильно она от нас отличаться будет?
– Пожалуй, что и не очень.
– Вот именно. Переодеть ее в современную одежду, научить пользоваться компьютером и сотовым телефоном – и не отличить от нас. Так и там. Да, в техническом развитии они нас сильно опередили, но внешне и внутренне они такие же, как и мы. Есть хорошие и есть плохие, есть честные и есть жулики. Ну, это я говорю о Содружестве. А вот на нашей планете жителей только семеро – мы четверо и еще три девчонки.