Так что "верблюд" остался лежать на берегу. Но тут Андрей и Катя, поглядев друг на друга отчаянными глазами, испустили прощальные крики и дружно нырнули, открыв воде доступ в легкие. С катера нырнули следом, ухватили уже вялые тела, вытащили и, оценив ситуацию, стали удалять из легких воду, делать искусственное дыхание и массаж сердца. Откачали...
Молчун лежал, вытаращив глаза и не дыша, потрясенный попыткой двойного самоубийства. И перевел дух лишь заметив признаки жизни у спасенных. "Какое счастье, какое счастье..." - тупо повторял он, глядя, как его подопечных перегружают на яхту и уносят во внутренние помещения, как яхта разворачивается и уходит к мысу, потом за мыс... О нем же никто и не вспомнил.
Яхта шла к Адену уже вторые сутки. Невысокий, полноватый Азиз, безостановочно мотавшийся по палубе, встрепенулся, завидев выходящего из санузла доктора.
- Так что, хабиб, я могу, наконец, поговорить с женой?
- Теперь можешь, она в состоянии разговаривать. Но стоит ли, Азиз? Ведь ее участь предрешена?
- Стоит или нет, позволь мне решать. Я должен посмотреть в ее лживые, змеиные глаза!
С этими словами обманутый муж вошел в санузел - не заметив, что в притвор двери успел юркнуть и корабельный кот, тотчас скрывшийся под койкой, на которой лежала почти неузнаваемая Катенька.
Куда подевались ее сияющие глаза, нежные щеки, лукавые губы и чувственная грация? Из нее словно вынули душу, а вместе с душой и часть плоти, отчего Катя враз осунулась, померкла. Впрочем, в глубине глаз, обратившихся на него, Азиз различил металлический холодок, от которого его гнев вернулся.
- Хороша ты, Катя, нечего сказать, - заговорил он по-русски. - И вот такой ты мне сейчас очень нравишься. Тощей, черной, безобразной, никому не нужной.
Не дождавшись ответа, он продолжил: - Хочешь, верну тебя к себе, первой женой? Посажу в почетный угол и буду показывать остальным женам: видите, как сладостно любить чужого мужчину? Какие от этой любви получаются черные очи, впалые щеки и синие губы?
- Хватит паясничать, Азиз, - прервала его жена. - Ничего ты не вернешь и сердце свое не утолишь. Не спорю, я ошиблась, только не с Андреем, а когда-то с тобой. Но что об этом говорить, пустое дело. Моя участь мне известна, и ты не в силах ее изменить, даже если бы захотел. Ваш мир - душный мир. Жаль, что я этого вовремя не поняла.
- Наш мир - справедливый мир. Это вы живете как попало и с кем попало, то сходитесь, то расходитесь и плодите безотцовщину. У нас же каждый ребенок знает своего отца, дедов и прадедов. У нас все защищены законами шариата. Но если ты изменила мужу, то по тому же закону неминуемо понесешь кару и посмей мне сказать, что она не заслужена.
- Я уже все тебе сказала, Азиз.
- Но я не все сказал. Я ли тебя не любил? И тогда, в Москве, и здесь, в Адене. Знаю, тебя не смущали мои другие жены, потому что ты продолжала чувствовать мою любовь именно к тебе. Эта любовь меня и подвела, из-за нее я позволил тебе бывать с русскими, позволил им любоваться тобой, говорить с тобой, увлечь тебя. И вот теперь из-за своей любви я совсем тебя потеряю. Как мне жить после твоей смерти?
- Я верю, что ты горюешь искренне, Азиз. Но ты переживешь это горе. Напомню тебе французскую поговорку: лучшее лекарство от любви - другая любовь.
Азиз смешался, помолчал и вновь окрысился: - Значит, другая любовь? Как у тебя к тому шакалу? Внезапная, развратная? Как он тебя имел на этом приеме: стоя за пальмой? Или на перилах балкона? А может, ты минет ему сделала, сучка?
Ответом ему было полное молчание, только в глазах Кати, упертых в экс-мужа, усилился металлический холод. А еще за беснующимся арабом следили другие глаза: круглые, с вертикально-линзовидными зрачками, отсвечивающими в сумраке подкоечного пространства.
"Ну, давай, попробуй ее ударить, - почти умолял Молчун. - С каким удовольствием я вцеплюсь в эти толстые щеки и воловьи глаза!".
Но гнусный Азиз лишь смачно плюнул на пол и, колыхнув животом, вывалился из каюты на палубу. "Кот" в этот раз за ним не шмыгал, рассудив, что к Кате может зайти еще какой-нибудь гад.
Андрей был помещен в другую каюту, палубой ниже и потеснее. Он быстрее оправился после клинической смерти, но это вышло ему боком: сейчас он был прикован наручниками к какой-то вертикальной трубе и сидел на рундуке с руками, вывернутыми к затылку. Ступни его были опутаны цепью. Кто-то из почитателей шариата к нему недавно заходил, так как губы Андрея были свежеразбиты, а под левым глазом наливался синевой "фонарь".
Тут дверь открылась, и в каюту вновь зашел недавний посетитель: коренастый, с грубым лицом матрос. "Вот сволочь, мало ему показалось, добить, что ли, пришел?" - невольно съежился Андрей. Но, вопреки ожиданиям, матрос лишь внимательно осмотрел узника, затем его скрепы, и присев на корточки, стал вдруг распутывать цепь на ногах. Дверь опять ушла в сторону, и в ее проеме нарисовался Азиз.
- Ты что делаешь, сын собаки?! - вскричал он по-арабски. В ответ матрос, не вставая, необыкновенно ловко пнул босса в пах и затем в разгибе хлестко пробил ребром ладони в горло. Азиз упал мешком через порог, без признаков жизни. Матрос тотчас втащил его внутрь и закрыл дверь.
"Что за ерунда? - опешил Андрей. - Какие-то разборки?". Матрос же продолжил освобождать его ноги. Затем обшарил труп (?), нашел в кармане ключ от наручников и открыл их. Андрей молча стал массировать запястья, недоверчиво вглядываясь в недавнего обидчика, ныне освободителя.
- Я плехо не делать, - на ломаном русском сказал Молчун. - Твой враг - мой враг.
- Ладно, - скрепя сердце, согласился Андрей. - Что дальше?
- Ты лучше ждать здесь. Мочь попасть под пули. Мы все делать сами. Нас много.
- Я не согласен, - мотнул головой опекаемый. - У русских не принято прятаться за чужие спины.
"Молчун-2, как там у тебя? - ментально обозначился Молчун-1.
"Все штатно, - отозвался "матрос". - Куда теперь?
"Блокируй кубрик, мы идем к рубке. Каюту с оружием изолировали, но у кэпа и вахтенных есть пистолеты".
Молчун-2 сунулся к выходу, но обернулся, с сомнением посмотрел на русского и мотнул головой: - Идем. Строго за мной. Не слушать - возвращать в каюта.
Едва они вышли в пустой коридорчик, где-то наверху грохнул выстрел, и что-то упало на пол, потом еще. Тотчас в конце коридорчика отъехала дверь, из которой повалили свободные от вахты матросы.
- Что там? - крикнул навстречу коренастому "матросу" передний и вдруг увидел Андрея. - А этот откуда?
Молчун-2 молча влепил ему в торец и, не глядя на повалившегося, влепил с обеих рук второму и третьему, последнего же достал ногой. Андрей только диву давался, глядя на новоявленного Брюса Ли. Упавшие и не думали подниматься. Молчун взял последнего за ноги, втащил в кубрик и вернулся за вторым. Андрей через силу поволок оставшегося. Уложив всех, они закрыли дверь, и Молчун заклинил ее башмаком с ноги одного из поверженных. "Выстрел без последствий? - запросил он Молчунов-1 и 3. "Дыра была, - ответил Молчун-1. - И было больно. Сейчас кэп таращит глаза и, наверное, хочет помолиться да нечем - руки связаны. А ты тоже, вроде, шумнул?". "Пришлось махнуть конечностями. Матросы в кубрике, но скоро очухаются. Пойду гляну на кубриковый иллюминатор".
- Андрей, - сказал Молчун-2. - Смотреть на дверь и башмак. Я скоро приходить.
- О кей, - отозвался тот. - Других тоже блокируют?
- Тоже. Я проверить иллюминатор в кубрик.
- О кей, - начал верить в свою удачу бывший зэк. - А где Катя?
- Катя в порядке. Она под защитой. Как и ты.
"Зачем же ты тогда меня уродовал полчаса назад? - хотелось спросить Андрею, но он благоразумно промолчал.