Мягкие светлые волосы с выгоревшими на солнце прядями были зачесаны назад пологими волнами и почти закрывали у левого виска единственный недостаток его внешности — неровную отметину старого шрама, выделявшуюся серебристо-серым пятном на бронзовом загаре лица. Одежда его была старой и выцветшей: орехово-серые брюки и легкая рубашка из мягкой синей ткани с закатанными по локоть рукавами.
Летти поднялась и поспешно направилась к халату, который лежал на кровати, в ногах. Нагнувшись за ним, она отчетливо представила, как тяжелая ткань ночной рубашки прилегает к ней, обрисовывая ее талию и бедра. Прижав халат к груди, как щит, она повернулась. 0 на высоко держала голову, но щеки ее разгорелись, а в руках появилась странная дрожь, которая, конечно, могла быть лишь реакцией на только что случившееся.
— Я услышал шум, — сказал человек, которого тетушка Эм назвала Рэнни, перед тем как повторить свой первый вопрос. — Что случилось?
— Эта леди испугалась, к ней приходил Шип, если тебе так хочется знать.
Рэнни посмотрел на Летти:
— Шип? Но почему?
— Без причины, — сказала тетушка Эм, — по ошибке.
— Говорят, он плохой человек. Он не обидел вас? — Прямой взгляд Рэнни был все еще направлен на лицо Летти.
— Нет. Не совсем, — ответила она, опуская ресницы и отводя глаза.
— У вас на руках красные следы.
— Они скоро исчезнут. Я в полном порядке.
— Я рад. — Блондин повернулся к своей тетушке: — Кто эта женщина?
Тетушка Эм цокнула языком:
— Это мисс Летти Мейсон, Рэнни. Летти, мой племянник Рэнсом Тайлер.
Мужчина слегка поклонился, еще раз оглядывая Летти. Он спросил свою тетушку:
— Почему она здесь?
— В самом деле, Рэнни, где твое воспитание! Она живет у нас, она — наша первая постоялица. Ты встретишься с ней за завтраком, а сейчас она не желает видеть ни тебя, ни кого-либо другого. Иди спать.
Слова тетушки Эм при всей их строгости звучали ласково.
— Да, мэм. Она красивая леди.
Тетушка Эм посмотрела на стоявшего за ее племянником негритянского мальчика, который пришел вместе с ним.
— Лайонел, я попрошу тебя…
Мальчику было примерно двенадцать лет. Его черные волосы густо завивались, с заостренного книзу лица смотрели огромные карие глаза. Он вышел вперед и приблизился к симпатичному молодому человеку, поймал его крупную, крепкую руку своими маленькими руками и сказал:
— Пойдемте, мастер Рэнни.
Рэнсом не обратил на него внимания. Он разглядывал стоявшую, перед ним молодую женщину, копну ее блестящих волос, матовую гладь кожи, правильный овал лица, темно-карие, почти языческие, глаза с оттенком цвета терпкого вина вокруг зрачков. Она была стройна и пропорционально сложена, ее формы, даже скрытые под ночной рубашкой, были великолепны. Каждое движение говорило о грациозности и уверенности.
У нее был лишь один недостаток. Ей недоставало теплоты. Ее рот, так красиво очерченный, был сжат в уголках, как у убежденной старой девы, а выражение лица говорило о сдержанности и подозрительности. И все же в глубине ее темных глаз был намек на скрытый огонь, почти, но не совсем погасший. Она была действительно очень хороша собой. Здорово, что он поцеловал ее до того, как увидел, иначе мог бы не решиться.
Лайонел тянул его за руку.
— Мастер Рэнни, пойдемте, вы заставляете леди краснеть.
Рэнни взглянул на мальчика. Он улыбнулся.
— Я не должен этого делать, не правда ли? — Он позволил увести себя. У двери остановился.
— Спокойной ночи, — сказал он.
Не дожидаясь ответа, оба, белокурый мужчина и чернокожий мальчик, вышли в темный холл Сплендоры и исчезли из вида. Их шаги постепенно затихли.
— О Боже, — сказала тетушка Эм. — Простите меня, пожалуйста. Мне следовало рассказать вам о Рэнни раньше, но я совсем не ожидала… Я думала, у меня будет полно времени, чтобы все объяснить вам утром. Сегодня у него в очередной раз сильно болела голова. Обычно он ни с кем не разговаривает, почти ничего не делает, только лежит в темной комнате, пока боли не пройдут.