Рядом с братьями разгружал тележку, в которую была запряжена здоровенная непонятных кровей и индифферентно-добродушного характера псина, дед Кондратий. Сам дед много лет жил по заветам Порфирия Иванова – не пил, не курил, вышагивал каждый день большие концы пешком, в любую погоду спал с открытым окном и любил прогуляться босиком по снегу. Потребности его лично были невелики, но у деда было шестеро внуков, которым не мешала лишняя копеечка. Зато дед Кондратий отличался завидным здоровьем, где находится поликлиника, знал только теоретически и обладал стройностью двадцатилетнего юноши.
Остальные конкурирующие фирмы пока не подтянулись, и Димка окинул взглядом чужой товар. У Пятихатки в багажнике желтели лисички в майонезных вёдрах и стояла пара корзин с белыми грибами. Ягод у неё не было.
Болек и Лёлик выставили перед собой пару пятилитровых вёдер, но это были не дикоросы. В одном ведре влажно поблёскивала чёрная смородина, а другом краснел крыжовник. К тому же ушлые братья притащили два пакета с петрушкой и укропом, несколько пучков зелёного лука и редиски и пару кабачков. Оставалось только гадать, кого из соседей парочка обнесла накануне и как им удалось избежать расправы, ибо выглядели братья на удивление бодрыми и здоровыми. Дед же Кондратий привёз пару бидончиков с мёдом, упакованные в полиэтилен медовые же соты, пару вёдер красной смородины, лукошко с грибами и немного черники. Так что Димка с черникой и малиной надеялся расторговаться до полудня, когда из леса могла бы появиться основная масса конкурентов с черникой и малиной.
Димка вежливо поздоровался со всеми, достал из кустов старательно спрятанные там пару досок и четыре кирпича, достал из рюкзака чернику и выставил одно ведро на обочину, предусмотрительно спрятав второе в кустах. Потом проверил малину – та успела за время пути осесть, но ненамного, к тому же предусмотрительный парнишка выстлал дно бидончика малиновыми же листьями и ими же прикрыл капризную ягоду. Так та оставалась свежей немного дольше.
Димка закрыл бидон крышкой, ловко перевернул его, так, что ягода поднялась аппетитной горкой, и поставил бидон в тень, но так, чтобы малина была заметна из проезжающих машин.
После этого он положил вторую доску, короткую, на кирпичи и уселся на неё, внимательно глядя на проезжающие машины. Теперь оставалось только ждать покупателя.
Дед Кондратий с хрустом откусил свежий огурец и заявил:
- Ну, всё, Димка явился, теперь начнут тормозить.
- Чего? – удивился Димка. – Вы с чего это взяли, дедушка?
- Правду дед говорит, – хмыкнул Болек и заулыбался, демонстрируя полное отсутствие двух верхних передних зубов, – когда ты приезжаешь, покупатели тормозить начинают. Так что ты тут у нас навроде талисмана. Погоди, сейчас сам увидишь, с утра вообще торговли не было, только приценялись пару раз.
Лёлик и Пятихатка вполне серьёзно закивали. Димка мысленно покрутил пальцем у виска, всё-таки был он слишком хорошо воспитан и не мог в глаза сказать взрослым людям, что они говорят глупости. Но от возражений не удержался:
- Так покупатель с утра сонный едет, торопится. А сейчас просто сообразят, кому что нужно, вот и будут тормозить.
Собратья по торговле на это только многозначительно покивали, и буквально через пять минут рядом с Пятихаткой притормозила машина. И с этого момента торговля пошла бойко. Не прошло и часа, как почти всё было продано. Довольная Пятихатка стала заводить машину, чтобы отправиться за второй партией товара – она сама ничего не собирала, а скупала ягоды и грибы за гроши у соседей-алкашей из барака, в котором проживала с рождения. Так что она надеялась, что за время её отсутствия наверняка соседи принесли что-нибудь свеженькое.
Продал всё и дед Кондратий, у братьев остались только пучки зелёного лука, который они переглянувшись, решили пустить на закуску. Димка же хорошо продал и чернику, и малину, и подумал, что сегодня, пожалуй, пересчитает свою заначку и непременно сбегает в книжный. А пока можно и перекусить.
Именно в этот момент и материализовалась возле них старая-престарая цыганка в вышитой люрексом длинной юбке и чёрной шерстяной кофте, застёгнутой на все пуговицы, несмотря на жару. На голове цыганки был намотан пёстрый платок, на ногах красовались разношенные кроссовки с гордой надписью «Аддидасс», что явно говорило об их китайском происхождении.
Пятихатка, завидев цыганку, злобно зашипела:
- А ну пошла отсюда, попрошайка! Ходят тут всякие-разные, а потом то одного, то другого не досчитаешься.
- Эй, злая ты… – покачала головой цыганка. – Поэтому от тебя мужики и сбежали – и один, и второй.
Это было чистой правдой. Пятихатка была замужем дважды, но оба её супруга после нескольких лет совместной жизни исчезали в неизвестном направлении, а второй умудрился кроме этого прихватить и все Танькины сбережения. Зато от первого супруга у Таньки остались две девочки-погодки, которые уже окончили школу и учились – одна в техникуме, другая – в институте, так что стояла Пятихатка на трассе отнюдь не от хорошей жизни.
Выслушав цыганку, Пятихатка витиевато выругалась, хлопнула дверцей «шестёрки» и умчалась, обдав остальных синим вонючим дымом.
А цыганка вдруг закашлялась и прохрипела:
- Мне бы водички…
Дед Кондратий со своей тележкой к тому времени уже успел незаметно уехать, а вот Болек и Лёлик переглянулись и сказали:
- Так это…
- У нас только пивасик…
- Не нужен вам больше пивасик, – отрезала цыганка. – Погуляли и хватит. Пора за ум браться, не мальчики уже.
Болек и Лёлик дружно подхватили свои пожитки, перекрестились и попятились в кусты, тоже исчезнув почти мгновенно. А Димка, с интересом наблюдавший за всем этим театром абсурда, сказал:
- Вы присядьте, бабушка. У меня есть вода, правда некипячёная…
Цыганка присела на доску и, взяв поданную Димкой бутылку с водой, сделала несколько больших жадных глотков прямо из горлышка.
- Может, вы есть хотите? – спросил Димка. – Так у меня пирог есть. Бабушка пекла.
- Не нужно, мальчик, – улыбнулась цыганка. – Дай-ка я тебе лучше погадаю.
И, прежде чем Димка успел отказаться, его левая ладонь оказалась цепко сжатой в морщинистых коричневых руках старой цыганки.
Женщина всмотрелась в руку Димки и нахмурилась:
- Хороший ты мальчик, да только ждёт тебя разлука и дорога дальняя, нездешняя… Много на той дороге будет ухабов, не могу сказать, чем дело кончится… опасная это дорога… Но там ты можешь счастье своё встретить. Нескоро, правда, да и помучиться придётся… Только если чужого не возьмёшь, ничего этого не сбудется, и жизнь твоя по-другому сложится… Больше уж не вижу ничего, стара стала… Не бери чужого, если не хочешь на опасную дорогу ступить.
- Да я сроду чужого не брал! – возмутился Димка.
- Вот и хорошо, – улыбнулась цыганка, отпустив Димкину руку, – вот и молодец. Гляди-ка! – неожиданно вскрикнула она, показав рукой куда-то Димке за спину.
Тот оглянулся, но дорога была пустынная.
- Бабушка, вы чего? – удивлённо обернулся Димка. – Бабушка?..
Но старой цыганки рядом уже не было. Не было её и поблизости, только Димкина бутылка с водой стояла на доске.
Димка пожал плечами, проверил, на месте ли вырученные деньги, спрятал доски в кустах, нацепил рюкзак на плечи, сел на велосипед и заторопился домой – как и утром – напрямик, через лесок.
Уже подступала полуденная жара, но лесную дорогу накрывала прохладная тень. В лесу было непривычно тихо, но задумавшийся парнишка этого не заметил. И вдруг откуда-то с неба раздался сильный свист, и небольшой, но явно увесистый предмет рухнул прямо с неба в ближайшие от дороги кусты. Раздался глухой удар, кусты дрогнули, Димка соскочил с велосипеда и отпрянул назад, прислушиваясь. Но вокруг было тихо, и любопытство победило.
Димка осторожно заглянул в кусты и увидел, что странный предмет пробил в земле довольно-таки глубокую выемку.
- Метеорит, что ли? – спросил сам себя Димка и пожал плечами. А потом подошёл и заглянул в яму. На дне её валялись осколки чего-то похожего на старинное пушечное ядро, только полое. Димка дотронулся до одного из них и отдёрнул руку: